Истории моего счастья и боли

Имбирное Рождество / Тайджу Шиба / Часть вторая

Он вновь и вновь встречает тебя в храме, дни Тайджу уже проходят забавнее, он чаще ходит в храм, и когда бы он не приходил, Шиба всегда встретит тебя там. Вы всегда поете вместе, а иногда Тайджу просто листает твою книгу с католическими молитвами, думая какую распеть в следующий раз.

Ты уже не обращаешься к нему на «вы» - потому что его это бесит, ты зовешь его просто Тайджу и смотришь на него чаще, рассматривая его суровое лицо все более смело. Однажды Шиба приносит тебе варежки, когда его достает, как ты даже в помещении не можешь сложить руки в молитвенном жесте, потому что те постоянно немеют от холода. Тайджу начинает верить, что ты реально Божье чудо, он ведь даже не может на тебя злится, не смотря на все, что может его раздражать.

Он любит смотреть на эмоции на твоем лице, но ему совершенно не весело, когда ты с ужасом разглядываешь синяки на нем. Шиба никогда не знает, о чем ты думаешь, и твоя реакция всегда волнительна, но в этот раз ты просто смотришь на него полными боли глазами и тяжело вздыхаешь. Тайджу действительно беспокоит, что у тебя так просто находится и обезболивающие, и дезинфицирующие, и бинты, он действительно хочет надеется, что тебе это не пригождается.

Момент оказывается на удивление интимным, и ему нравится, когда ты нарушаешь его личное пространство, подбираясь непростительно близко, Тайджу приходится наклониться чтобы ты дотянулась до синяка на его скуле, и это оказывается действительно незабываемо – ощущать твои теплые руки на своем лице. Шиба действительно начинает быть благодарным тому ублюдку, что решил отпиздить его трубой, ведь, пара синяков и рассечений явного того стоят.

Тайджу забавляется еще больше, когда ему приходится снимать форму, он чувствует, как ты дышишь ему в самый затылок, Шиба хочет откинуть голову назад, посмотреть на твое смущенное лицо и прочитать, что покоится на дне чужих глаз. Но он просто ждет, стоически терпит небольшое жжение на синяке, а потом холод от твоих рук, что так старательно пытаются не причинять лишней боли.

- И кто же тебя так – ты накидываешь плащ обратно на спину парня, и вновь появляешься в его поле зрения, он видит, как ты рассматриваешь его татуировки и как печально смотришь на свежие раны.

- Я - гопник как никак, можно сказать, что боевое ранение. – он смотрит на тебя пристальнее обычно, разглядывает твое смущенное лицо, постепенно замечая, как в уголках глаз скапливаются слезы. – Эй, эй Т/и!

Он недоуменно смотрит, как крупные бусины катятся по уже красным от слез щекам, ты отворачиваешь от него и просто садишься на корточки прямо перед Шибой, будто пытаешься спрятаться от него в собственных объятиях. До Тайджу доносятся тихие всхлипы, и ты чувствуешь, как огромное пальто накрывает твои трясущиеся плечи.

Тайджу с легкостью поднимает тебя, и усаживая на колени, кутает в форменную куртку, он чувствует дрожь во всем твоем теле, в ответ только поглаживая тебя по голове. Ему никогда не доводилось проявлять заботу о плачущих, а успокаивать тем более. А потому он просто утыкается в твой затылок, мягко и аккуратно целует выступающую косточку, словно спрашивает разрешение.

Ты вздрагиваешь только сильнее, чувствуя горячее дыхание на своей шее, от этого спокойно, Тайджу живой, относительно здоровый, теплый и никуда уходить не собирается. Ты рыдаешь только сильнее, уже захлебываясь в слеза, а Шиба жмется к тебе теснее, нежно утыкается в шею больной щекой.

- Прости ... прости, я знаю тебе не нравится такое, просто ... мх, я так испугалась, черт, прости пожалуйста – сейчас ему кажется, что спустя несколько месяцев он опять возвращается в то заветное Рождество, Шибе опять кажется, что вот оно – истинное чудо Божье, и он прижимает твою тонкую фигуру ближе, улыбается в затылок, пока ты этого не замечаешь.

- Т/и, успокойся, нас бережет Бог, не стоит проливать слезы из-за подобных глупостей, верно?

- Конечно, ты прав...