Save yourself

49 глава

Чон Чонгук

Несмотря на усталость, навалившуюся на мои конечности после ада последних двадцати четырех часов, моя кровать не является причиной того, что я торопливо поднимаюсь по лестнице. А вот женщина, которую я надеюсь найти в ней, - да.
Вчера я не пошел домой, слишком поглощенный предвкушением того, что мои планы относительно Массимо осуществятся, и только когда первые международные новости дня объявили о том, что они называют "адским днем для Coppeline Corp", мне удалось остановить себя от беспокойного перемещения с места на место, удовлетворения спроса за спросом на накопившуюся работу и возвращения домой.
В данный момент Массимо, вероятно, пытается решить, начинать ли ему подсчитывать убытки или планировать мою смерть. Возможно, я еще не обладаю способностью стирать день из истории, но я удовлетворил себя, стерев вчерашние записи из всех мест, которые были в пределах досягаемости моих глаз и ушей. Уверен, Коппелине с удовольствием проделал бы то же самое с сегодняшним днем, но, к несчастью для него, я не преминул бы понаблюдать за тем, как он унижается перед последствиями своего оскорбления.
Отмечу, что это была первая ночь, которую я провел вдали от дома с тех пор, как Джису переехала в мое крыло дома. Это также был первый раз, когда она не заснула в моих объятиях с тех пор, как я начал трахать ее, и с каждым шагом я чувствовал, как нарастает желание прижаться к моей бразильянке.
Учитывая ее вновь обретенное влечение к постели, интересно, будет ли она жаловаться на то, что я бужу ее в шесть утра? Еще одно испытание. Я не могу сдержать улыбку, но так же быстро, как она появилась, она исчезает, когда я сталкиваюсь с Луиджией, спускающейся по лестнице в мое крыло.
Странно, что она пришла так рано. Завтрак не подают до семи, и больше месяца назад это стало обязанностью Рафаэлы.
— Доброе утро, дон, — приветствует она и останавливается, вынуждая меня сделать то же самое.
— Привет, Луиджия.
— Я зашла только для того, чтобы отнести сумку, которую девушка забыла вчера в крыле синьоры. — Первая моя мысль, что забытая сумка принадлежит Рафаэле, потому что не было бы никакого смысла в том, чтобы она принадлежала моей малышке. Дело в том, что Луиджия прожила в этом доме более чем достаточно времени, чтобы знать, какая информация стоит моего времени, а какая - нет.
— Джису забыла сумку в крыле моей матери?
— На женском чаепитии, дон. Синьора Наён пригласила Джису принять участие во вчерашнем чае. — Говорит она, и я сдерживаю себя, чтобы глубоко не вдохнуть.
— Кто еще присутствовал на этом чае?
— Только жены и дочери капо, дон, как обычно. — Я киваю в знак молчаливого согласия, и Луиджия спускается по лестнице, а я остаюсь стоять на площадке.
Я должен был это предвидеть.
Любые остатки спокойствия, установленного благодаря моему радушию на свадьбе Франциски Корлеоне несколько недель назад, улетучились вместе с опубликованными вчера фотографиями, хотя сегодня они - не более чем тени, о которых можно забыть. Я должен был догадаться, что с моей матерью будет сложнее справиться.
Есть только одна вещь, которая не имеет смысла.
— Луиджия, — зову я, слегка поворачиваясь, когда экономка поднимается на верхнюю ступеньку лестницы.
— Да, дон, — отвечает она, полностью поворачиваясь ко мне.
— Джису действительно забыла свою сумку? — Зная нежелание малышки пользоваться аксессуарами, единственная причина, по которой Джису берет сумку из одного крыла дома в другое, это чтобы было где хранить мобильный телефон, она никогда бы его не оставила.
— Нет, дон Чонгук.