fast sex, slow love

love 20

Марк закрывает глаза, загораясь вспышками ощущений по телу, распадается на части и, наконец, целиком и полностью принимает тот факт, что всё изменилось, и как прежде не будет больше никогда.

Ладони крепко сжимают приятно упругие бёдра, тянут на себя, одновременно подаваясь навстречу, выбивают из чужой груди пронзительно звонкий стон. Ему всё ещё недостаточно и остро необходимо оказаться ближе, проникнуть глубже, вшиться под кожу и стать неотъемлемой неотделимой частью. Он всё ещё боится, что Хёк в его руках вот-вот растает, рассеется дымкой, как бывало уже не раз, и оставит после лишь горькое разочарование на языке и едкое ощущение стыда, что обычно пускает соль в глаза, заставляя ненавидеть себя ещё больше. И так по кругу.

Ему всё ещё кажется, что всё это нереально, что это лишь один из череды его бесконечных снов о Донхёке, что уже давно стали обыденностью и подменили собой ту реальную реальность, в которой он, Марк Ли, совершенно одинок... в то время, когда совсем рядом, даже не на другом континенте, не с противоположной стороны земного шара, а в одном с ним городе, в паре кварталов левее, на юго-восток, живёт тот, кто способен побудить его, наконец, действовать от себя, от своего имени, перевернуться с шальной головы на ноги и переобуться в воздухе, дабы обеспечить крепкое, надёжное будущее для того самого человека и их... сына.

Марку кажется это совершенно неправильным, думать о сыне в такой момент, но что он может поделать, если теперь эти мысли - о нём, Донхёке и Минки - идут в плотной сцепке, крепко держа друг друга за руку и не оставляя его, собственно, ни на секунду.

Он приоткрывает тяжёлые веки, в мутной пелене удовольствия наблюдая гнущуюся перед собой спинку, сведённые крылья лопаток, и, не удержавшись, склоняется ниже, проводя между ними острым кончиком языка. Донхёк в мгновение становится колючим, напрягается, едва не сваливаясь за грань, и умоляюще стонет прося ещё, и ещё.

Это очень далеко от того, чем они оба планировали заняться в течение "первой серьёзной встречи, с последующим разговором о делах их насущных и составлением плана дальнейших действий в перспективе ближайших лет..." Это вообще не то, если называть вещи своими именами, но стоило глазам встретиться, ещё там, на пороге квартиры, как первая же искра раздула пламя внутри в пожар самой высокой из известных человечеству категорий опасности, грозя снести всё к чертям, если они не найдут этому чувству соразмерный выход. Вот они, собственно, и ищут... как могут.