Вдвоём под одной луной

|𝟑𝟐|

— Жизнь — это вечный переход. Одни двери закрываются, другие открываются. Но самое важное — это то, кто идет с тобой, когда ты открываешь новую дверь.
: неизвестный.

•ФИРАЯ•

Когда школа закончилась, дни начали пролетать незаметно, почти со скоростью света. Произошло столько всего, что иногда казалось, будто никто не успевал и вздохнуть, как какое-то событие чередовало другое. Многое поменялось... Например, Рони стала мусульманкой и надела хиджаб.

Для всех это стало настоящим шоком. Особенно для брата, ведь он всегда хотел, чтобы она приняла ислам по средством него. Но подруга не захотела никого слушать, сделав этот ответственный шаг только в моём присутствии.

Рони также практически сразу покрылась. Она пока ещё не научилась удобно повязывать шарф, — за её попытками довольно мило наблюдать, — но это всё равно ей никоим образом не мешает. Она наденет, как получится, а потом придёт ко мне, чтобы я исправила ситуацию.

С принятием религии, Вероника стала отстранённой в отношениях с Феритом. Брат не понимает почему, но мне она сказала так:

— Я не хочу заляпать грязью свой дневник жизни, который начала с чистого листа. Я люблю Рида...очень сильно люблю. Но мне спокойнее, когда мы не контактируем. Было бы славно, если бы мы поженились, не так ли?

Слёзы блестели на её глазах, хоть губы и расплылись в улыбке. В болезненной улыбке.

Ей было сложно. Я знаю это. Она желала быть с Феритом, касаться его, держаться за руки, обнимать и целовать, как все парочки, но также сильно она не хотела, чтобы вера их обоих страдала, из-за этой любви. Поэтому внутренний конфликт раздирал её изнутри.

Именно по этой причине, она огородилась от Рида, и ему стало вдвое сложней.

Он прошёл свой курс реабилитации, однако брат ещё немного, едва заметно, похрамывал.

Одним вечером я услышала, как он сказал, разговаривая по телефону с кем-то из своих друзей:

— Так нельзя говорить, но лучше бы я ещё побыл в этой дурацкой инвалидной коляске. Ради того, чтобы она больше внимания уделяла мне и ухаживала за мной, я был готов терпеть эту чёртову железяку и притворяться, что всё ещё болен.