тачдаун

часть 31.Пэйтон

- Старик, какого хрена ты ей не загнал? - возмущенно спрашивает Дилан, когда я вхожу в раздевалку.
- О чем ты вообще?
Я болтаю в руке шейкер и допиваю остатки протеина, пытаясь собрать себя в кучу перед тренировкой. Но это чертовски сложно, когда ты находишься на грани смерти от взрыва яиц.
-Рон вел прямую трансляцию со стоянки в нашем чате, - поясняет Чак, застегивая ремни на каркасе.
- Сках ставил на то, что ты не присунешь Харли у всех на виду, а вот я верил в тебя до последнего, - сокрушается Дилан с таким выражением на морде, будто я помочился в его «Мазерати».
Я фыркаю, сбрасывая с плеча спортивную сумку.
- Вам что, по девять, недоумки?
- Гони мою штуку, Хартман! - доносится с другого конца раздевалки веселый голос Шади.
- Отсоси, Сках. Ты мне за разбитую плазму торчишь две еще с лета.
- Да ты сам ее разбил, муденыш!
- От-со-си.
- Пошел ты!
Игнорируя их треп, я подхожу к своему шкафчику, снимаю с вешалки форму и цепляюсь взглядом за чокер Хантер, который лежит на верхней полке.
Проклятье. Я поцеловал ее.
Снова.
И чуть не слетел с катушек.
Ощущение ее кожи до сих пор жжет мне ладони.
Честно говоря, мне уже несколько лет не приходилось самому заботиться о своем стояке. Где бы я не находился, рядом со мной всегда оказывалась какая-нибудь горячая
Цыпочка, готовая все уладить. Не спорю, дрочить - нормально, но это не идет ни в какое сравнение с нормальным сексом, которого у меня уже не было...
Блять.
Мне даже думать об этом больно.
Интересно, Хантер тоже ласкает себя, фантазируя обо мне?
Я зажмуриваюсь и резко втягиваю воздух.
Думай о мертвых щеночках. Думай о мертвых щенках
Все разговоры разом стихают, когда в раздевалку заваливается Бартез.
Сдается мне, этого гаденыша даже собственная мамаша ненавидит.
Пока все переодеваются, француз рассказывает какие-то тупые истории хрен знает о чем, которые, как всегда, никто не слушает, и играет мышцами на камеру айфона перед зеркалом.
Жалкий показушник.
Надев экипировку, я ставлю ногу на скамью, чтобы зашнуровать бутсы, и неохотно ловлю обрывки фраз Бартеза. - Мой отец... Пару недель назад... Майами-Бич... Контракт с японцами...
Гриф подходит ближе и прислоняется спиной к одному из шкафчиков позади меня.
- ... арендовали виллу на Стар-Айленд, чтобы отметить сделку, и вызвали туда элитных шлюшек, - с весельем в голосе продолжает он. -
Уже догадываетесь, кто к ним приехал?
В раздевалке повисает напряжение, которого не было еще секунду назад. Мне не нужно поднимать голову, чтобы убедиться, - все смотрят на меня.
Тем временем я меняю ногу и продолжаю спокойно заниматься шнуровкой.
- Ну же, парни! - картавит уродец. - Вы все ее знаете.
- Мой тебе совет, приятель: захлопнись нахуй, пока не поздно, - предупреждает Дилан, а стоящий возле раковины Томас начинает насвистывать похоронный марш.
-Отец сказал, эта дикарка орет на члене, как банши, - насмешливо говорит Бартез, а затем наклоняется к моему уху и шепчет: - Еще он рассказал мне о ее милом родимом пятне в форме сераца на попке. Непременно поищу его, когда буду ее тра...
Я выпрямляюсь и молниеносно обрываю его кулаком.
Бартез заваливается на шкафчики, после чего вскакивает на ноги и с ненавистью, которую копил в себе несколько лет, бросается на меня. Я позволяю ему нанести парочку крепких ударов.
Первый. Второй... Наконец, я чувствую, как у меня лопается губа, и полностью развязываю себе руки.
Знаете, что отличает хорошего квотербека от дерьмового? Скорость принятия решений.
Если бы ублюдок не ударил меня в ответ, это была бы не драка, а избиение. Избиение товарища по команде автоматически лишает меня звания капитана, отстраняет от игр и ставит под вопрос мое вхождение в стартовый состав.
Вот поэтому Гриффин дерьмовый квотербек. Он не умеет быстро оценивать ситуацию.
Тупой кусок собачьего дерьма.
Я замахиваюсь, и мой кулак врезается в его лицо, оправляя в дальний полет. Раздается глухой треск ломающегося носа. Гас хватается за раковину, восстанавливает равновесие и с яростным воплем снова бросается на меня. Я мысленно распахиваю перед ним свои объятия и встречаю крепким апперкотом. Голова ублюдка откидывается назад, и мне на лицо попадают брызги крови. Я валю его на пол и сажусь сверху.
- Ты. О. Моей. Девушке. Говоришь. Ублюдок.
С каждым словом на его мерзкую, багровую рожу обрушивается мой кулак. Он пытается сопротивляться, но у него нет ни единого шанса.
Стиснув зубы до скрипа, я продолжаю урок хороших манер. Мое дыхание резкое, но собранное. В венах бурлит ярость. В висках бешено долбит пульс. Этот звук похож на тиканье таймера бомбы. Я вижу перед собой лишь красный цвет. Цвет крови.
-Хватит! Хватит!
- Он убьет его нахрен!
- Джей!
Кто-то пытается оттащить меня за грудь. Кто-то хватает за руки. Но единственное, что заставляет меня остановиться, - это стальной голос тренера:
-МУРМАЕР!
Тренер Маккартни или БигМак - огромный татуированный колумбиец с внешностью вышибалы, являющийся самым непредсказуемым ублюдком на планете, одним рывком снимает меня с Бартеза и присаживается на корточки, чтобы его осмотреть.
Прислонившись плечом к стене, я сжимаю и разжимаю кулак, наслаждаясь болью в костяшках и металлической вонью крови. Она повсюду. На моих руках, на форме, на скамье, на сером ковролине, который теперь смахивает на работу Джордана Иглза[75]...
-Хартман, отведи Бартеза к доктору Флоренс, - распоряжается тренер, усаживая его на скамью.
- Нет, сэр, - отвечает друг.
БигМак резко поворачивает голову и яростно смотрит на Дилана, грозясь испепелить дотла своим взглядом.
- Повтори, что ты сказал?
- При всем уважении, я сказал: «нет, сэр». - он сжимает челюсти, играя желваками. - Я ему нянька.
Я усмехаюсь, вытирая краем футболки кровь и пот со своего лица.
- Десять кругов вокруг поля, засранец! - рявкает
Маккартни. - Хендерсон.
Чак бросает на меня быстрый взгляд и скрещивает руки на груди.
- Прошу прощения, тренер, но нет.
- Что? - Если бы мы пришли на тренировку в балетных пачках, едва ли тренер выглядел бы более шокированным, чем сейчас. - Банди.
- Нет, сэр.
- Вы что, щенки, совсем охренели?! - Карие глаза сверкают гневом. Он поворачивается к Шади. - Сках!
- Нет, сэр.
- Да пошли вы, pédés[76]! - выплевывает Бартез сквозь окровавленные зубы. Его глаза не открываются, потому что веки распухли. -
Мне не нужна ваша помощь!
Пошатываясь,Гриф поднимается на ноги и тут же начинает заваливаться на сторону. Тренер подхватывает ублюдка прежде, чем тот успевает упасть, и закидывает его руку себе на шею.
-Мурмаер, в мой кабинет, - грозно бросает БигМак и выводит Бартеза из раздевалки.
- С сегодняшнего дня Гриффин Бартез официально входит в стартовый состав «Рейнерских
Пиратов», - сухо объявляет тренер, переступая порог своего кабинета. - Весь тренерский состав уже поддержал это решение.
Я вскакиваю с кресла, едва его не опрокинув.
- Это что, шутка? - Все мышцы в моем теле напрягаются. - Вы не можете выгнать меня из команды.
- Никто не собирается выгонять тебя, Каннинг. -
Маккартни подходит к окну и слегка приоткрывает жалюзи, окрашивая темные стены и пол узкими полосками солнечного света. -
Бартез займет другую позицию.
- Единственная позиция, которую он может сейчас занять - это горизонтальная.
Тренер опирается на край деревянного стола и скрещивает мясистые руки на груди, отчего огромные татуированные бицепсы становятся похожи на шары для боулинга. В тусклом освещении кабинета его смуглая кожа выглядит темнее, а строгий взгляд - старее, хотя мужику еще нет и пятидесяти.
- Пара выбитых зубов, гематомы, сломанный нос, сотрясение мозга и порванная губа - за недельку оклемается.
- За недельку? - Я не верю своим ушам. - Через девять дней мы играем с Гарвардом.
- Значит, у команды будет два дня, чтобы потренироваться в новом составе, - говорит тренер. - Гриф - сильный игрок. Ловкий, изворотливый и скользкий, как мыло. Я доволен теми результатами, которые он показывает на тренировках. Да, он не так быстро соображает как ты, и его нервишки немного разболтаны, но парень чертовски талантлив. Побольше бросковой практики, поменьше жалости к себе, и он будет лучшим в своем деле.
Я смотрю на него в полном шоке.
Он что, обнюхался?
- Сынок, если мы не возьмем его в стартовый состав, то он заявит на тебя в полицию, очень громко заявит, и мы столкнемся с проблемами посерьезнее, чем одна сраная замена.
Наконец, на меня наваливается понимание.
Твою мать.
- Ублюдок выкатил ультиматум, так ведь?
У Маккартни дергается челюсть.
- В разговоре со своим тренером не используют такие слова, Мурмаер.
- Никаких копов и шумихи в прессе, взамен на место в стартовом составе? - спрашиваю, игнорируя замечание.
- Или он входит в основу, или ты выходишь из нее, - раздраженно отвечает тренер, тем самым подтверждая мои догадки.
Я опускаюсь в кресло, упираюсь локтями в колени и тру руками лицо. Разбитая губа пульсирует в такт быстрому биению сердца.
- Чье место он займет?
- Заменит четырнадцатого. - Он поднимает руку и проводит ладонью по лысой голове, сверкая массивным золотым «ролексом» на запястье. -
Пирсон до сих пор как следует не восстановился после разрыва мениска. Пусть еще немного отдохнет, пока все это дерьмо не уляжется, а там посмотрим.
- Принимающего?[77] - с ужасом спрашиваю я. -
Да это же самоубийство! На носу одна из важнейших игр сезона, а мы выпустим в нападении кудрявое чучело с дырявыми руками?
Черт, да моя бабуля за утренней газетой ходит быстрее, чем это недоразумение бегает! Гарвард нас просто размажет. Как в прошлом сезоне. И в позапрошлом. Третье поражение подряд обрушит все наши рейтинги!
- Выдохни, парень.
Я делаю глубокий вдох. Выдох. Но уровень моей злости от этого не понижается. Мне хочется сломать что-нибудь, чтобы выпустить пар.
- Мы проиграем.
- Необязательно. Внесешь изменения в схему нападения, отработаете корректировки...
- Вы ставите слишком многое на волю случая! - перебиваю я.
Маккартни бьет кулаком по столу, от чего серебряная рамка с фотографией его покойной жены падает изображением вниз.
- Если вы проиграете, это будет только твое поражение, Мурмаер! - Вены на его шее и висках вздуваются так, что кажется, будто вот-вот лопнут. - Какого дьявола ты вообще на него полез?
Я не отвечаю - слишком зол, чтобы подбирать «хорошие» слова.
Какое-то время тренер молча наблюдает за мной, задумчиво потирая тяжелый подбородок, затем отталкивается от стола и подходит ближе.
Выражение сурового лица меняется от гнева к обеспокоенности.
- Покажи свои пальцы.
Я вытягиваю руки ладонями вниз и БигМак внимательно осматривает каждый палец, сгибая и разгибая его.
Брюс Маккартни лучший тренер, с которым мне доводилось работать. Решения, которые он принимает, обычно отличаются беспристрастностью и непредсказуемостью. Он может похвалить при поражении, или надавать по яйцам после победы. Маккартни не из тех, кто будет дотошно копаться в твоем дерьме, но всегда найдет парочку нужных слов, если ты в них нуждаешься. Поэтому многие «Пираты» считают его вторым отцом.
Для меня же он ближе, чем первый.
- Переломов нет, - отмечает тренер, и его широкие плечи расслабляются со вздохом облегчения.
- Я могу идти?
- Только после того, как расскажешь, чем вызван сегодняшний бунт. - Он возвращается к столу и тяжело опускается в большое белое кресло. -
Сынок, меня не волнует, что вы там не поделили с Бартезом, но если я отдаю приказ, его нужно выполнять.
- Да, сэр. Этого больше не повторится.
- Я не спрашиваю, повторится ли это, я спрашиваю чем вызван «пиратский» бунт? - Он недовольно хмурится, когда я не отвечаю. - Ты что, хочешь, чтобы и вечерняя тренировка превратилась в беговой марафон?
- Нет, тренер.
- Протест был в твою честь?
Я сжимаю челюсти.
- В честь одной девушки, которую этот вонючий кусок дерьма пытался унизить.
-Мурмаер.
- Простите, сэр, - раздраженно вздыхаю я.
Тяжело притворяться хорошим бойскаутом, когда внутри все кипит от злости.
Маккартни откидывается на спинку кресла, принимая задумчивое выражение.
- Должно быть, эта девушка особенная, если ее честь отстаивает целая футбольная команда.
Мои губы дергаются в улыбке.
- Так и есть.
- Твоя?
- Да, сэр.
- Хорошо. - Он ухмыляется. - Надеюсь, мне не нужно читать тебе лекцию о защите?
Моя улыбка становится шире.
- Нет, тренер.
- Слава Богу. Тогда отправляйся вслед за Бартезом к доктору Флоренс на осмотр.
Утренней тренировки не будет. Вместо нее твой отряд джентльменов прямо сейчас наматывает вокруг поля круги.
- Мне не нужен осмотр, тренер. - Я выпрямляюсь и разминаю шею. - Я в полном порядке и хочу присоединиться к команде.
- Тогда какого хрена ты до сих пор здесь стоишь? - спрашивает Маккартни, и в его голосе звучит что-то отдаленно похожее на гордость.