тачдаун

глава 9. Хантер

Утром я просыпаюсь с жутким похмельем.
Голова раскалывается. В рот будто дохлых жуков напихали. Яркий солнечный свет, проникающий сквозь полуоткрытое окно, больно режет глаза.
Чувствую себя так, словно меня переехал индийский автобус. Дважды.
Проклятый алкоголь.
Отбросив в сторону смятое одеяло, сажусь в кровати и сжимаю ладонями виски, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Фрагмент за фрагментом. Эпизод за эпизодом. Когда в памяти всплывает картинка разбитого байка футбольной выскочки, губы непроизвольно изгибаются в улыбке.
Святое дерьмо, я и вправду это сделала!
Теперь Каннинг наверняка выставит мне счет за ремонт, а Руби вычеркнет меня из завещания.
Но, черт возьми, оно того стоило.
Повернув голову, обнаруживаю на прикроватном столике стакан с водой и две таблетки адвила.
Из груди вырывается облегченный выдох.
Мысленно благодарю маму за такую заботу, беру таблетки, кладу их в рот и запиваю, наслаждаясь тем, как прохладная жидкость смягчает сухость в горле. Затем встаю и направляюсь к шкафу, чтобы переодеться на пробежку.
Я отношусь к таким людям, которым по утрам нужно немного пространства и одиночества, чтобы прийти в себя. Для меня бег - как утренняя сигарета для курильщика, то есть обязателен. Он помогает упорядочить мысли и обрести внутреннее равновесие. Пусть даже ненадолго. Надеваю бледно-розовый спортивный бра, черные тайтсы и разноцветные «асиксы», которые классно сочетаются с резиновыми браслетами на руке. В одежде я почти всегда предпочитаю стиль спорт-кэжуал: кеды, джинсы, трикотажные платья, свитшоты... Мода тоже бывает комфортной.
Собираю волосы в высокий хвост и смотрю в зеркало на туалетном столике.
Ох, дьявол.
Я выгляжу так, будто только вчера слезла с героина. Лицо опухло, под покрасневшими глазами пролегли тени, а некогда золотистая кожа приобрела уродливый сероватый оттенок. Ребята из массовки «Ходячих мертвецов» [28] выглядят симпатичнее. Интересно, насколько по шкале от «Ничего страшного» до «Полный пиздец» будет нормально прогулять второй день занятий?
Ладно, идейка так себе. Сегодня лекция по судебной палинологии, а это должно быть очень увлекательно. Неделю назад я прослушала серию подкастов под названием: «Записки на телах» и осталась под огромным впечатлением. Особенно от историй о жутких убийствах, которые могли бы остаться нераскрытыми, если бы не анализ пыльцевых зерен и спор растений, обнаруженных на телах жертв или одежде преступников. Так что, палинология - наше все.
Закрепив на руке спортивный чехол с телефоном, я отправляюсь на кухню, чтобы съесть батончик мюсли, который успокоит мой желудок, и наполнить спортивную бутылку водой. Выйдя из спальни, слышу негромкие голоса, доносящиеся со стороны обеденной зоны: похоже, мамин очередной дружок-на-разок решил задержаться у нас на завтрак. Отстой.
Представляю, как вытянулось лицо у Совпадения-из-Тиндера, когда Руби вручила ему сковородку и указала идеально наманикюренным пальцем на плиту. Мама всегда так делает. Сначала любезно предлагает поесть, а затем садится за обеденный стол и ждет, пока для нее этот стол накроют. И здесь еще важно не облажаться.
Потому что, если завтрак окажется дерьмовым, она может запросто выставить счет за испорченные продукты. Ей богу, с этой женщиной лучше не связываться.
В гостиной беззвучно работает телевизор.
На журнальном столике стоит одинокий бокал из-под вина, на котором виднеются следы губной помады. Пахнет пиццей - непривычно ощущать запах вредной еды в нашем доме.
Похожий на воробьиное чириканье материнский смех, льющийся из кухни, привлекает мое внимание.
Я поднимаю голову.
И планета замедляется.
Пэйтон Мурмаер. Здесь. В моем доме. Стоит, небрежно прислонившись к стене, и с аппетитом жует кусок пиццы, заполняя своим огромным телом почти все свободное пространство кухни. Мои глаза расширяются в неверии. Единственное объяснение всему происходящему - я галлюцинирую.
Такое ведь случается при похмелье?
Словно почувствовав мое присутствие, Пэйтон переводит взгляд с Руби на меня, и его губы медленно растягиваются в улыбке. Той самой, от которой у девчонок плавятся трусики.
На пятьдесят процентов - самоуверенной, на сорок - сексуальной, и на оставшиеся десять - гарантирующей неприятности.
- Доброе утро, милая! - громкий голос Руби звучит в моей голове как маршевый барабан.
Она сидит рядом с ним, на столешнице, скрестив обтянутые леггинсами ноги, и держит в руках кружку с кофе, от которого идет пар. Я с облегчением отмечаю, что они оба полностью одеты, ничего не смято, следов секса нет.
По крайней мере, на первый взгляд.
- Какого дьявола он тут делает? - спрашиваю я у матери.
- Проезжал мимо и решил составить Руби компанию за завтраком, - с усмешкой отвечает
Пэйтон, пялясь на мои ноги.
Его голос вполне реальный. Он - не галлюцинация.
Я гневно шарю глазами по гостиной в поисках тяжелых предметов, которые можно запустить ему в голову, чтобы окончательно это проверить, но, как назло, не нахожу ничего подходящего.
- Очень мило с его стороны, правда? -
подхватывает мама. Она выглядит ошеломленной и даже немного смущенной.
- Раскошелился на «Убер» или дальнобойщики подбросили?
Мед его глаз моментально твердеет, превращаясь в холодную медь.Пэйтон, проводит рукой по своим волосам, демонстрируя мне мой чокер, который болтается на его запястье, как браслет, и многозначительно приподнимает бровь. Это угроза. Штормовое предупреждение.
- Так, так, так... - Мама ставит свой кофе на столешницу и с подозрением смотрит сначала на меня, затем на пэйтона . - Кто-нибудь объяснит мне, что, черт возьми, происходит?
- Выметайся из моего дома, Мурмаер! - рявкаю я, впиваясь ногтями в ладони.
- Если ты не заметила, я пришел не к тебе. - Он кладет руку на колено Руби и уверено ведет вверх по бедру.
Жест выглядит слишком интимным. Внутри меня что-то обрывается. Я дышу ровно, но кажется, будто задыхаюсь.
Грязная, грязная игра,Пэйтон.
Я отступаю назад, заплетаясь в ногах, после чего разворачиваюсь и вылетаю из дома как торнадо.
Горячий утренний воздух врезается мне в лицо, словно передо мной распахнулись врата в преисподнюю. Но какой бы зной не был снаружи, он не сравнится с тем пожаром, который разгорается у меня внутри.
Стремительно пересекаю лужайку и вижу припаркованный у тротуара мотоцикл. Тот, который я разбила накануне, был черным, как ночь, а этот цвета свежепролитой крови и размером с небольшого слона. Стало быть, богатенький говнюк владеет целым мотопарком.
Прекрасно!
- Хантер!
Я слышу, как Пэйтон следует за мной, но не оглядываюсь. Может, если я буду достаточно долго игнорировать его, он просто исчезнет.
Растворится в солнечном свете, как предрассветный кошмарный сон. Или на хрен сгорит в нем, как какой-нибудь слащавый вампир из романтичных сериалов.
- Хэй! Постой!
Мурмаер хватает меня за руку, и от его прикосновения меня пронзает током. Я резко разворачиваюсь и бью его кулаком в нос. Он слегка отшатывается, зажимая пальцами переносицу, и по его лицу проносится столько эмоций, что я не успеваю их прочесть.
- Это же моя мать, ты, долбаный урод! - Дрожь в голосе обнажает всю мою боль, и от этого я злюсь еще сильнее. - Как ты посмел использовать ее в своей грязной мести? А о ее чувствах ты подумал? Она ведь живой человек!
Женщина! Которая всю жизнь страдает из-за таких бездушных ублюдков, как ты!
Пэйтон отнимает руку от лица и хмурится, когда обнаруживает на своих пальцах кровь. Ее тяжелый металлический запах стремительно заполняет воздух между нами. И в этот момент я чувствую, как кипящий внутри меня гнев уступает место беспокойству. Мурмаер небрежно вытирает нос подолом черной футболки и поднимает голову. К моему удивлению, несмотря на то, что губы парня плотно сжаты, в его глазах нет злости.
- Прости меня, Хантер, - внезапно произносит он. Его маска беспечного самодовольства сменяется выражением искреннего сожаления. - Ты права, я повел себя как мудак.
Я моргаю, сбитая столку его словами.
- Послушай, я не являюсь святошей, - тем временем продолжает Пэйтон, переминаясь с ноги на ногу. - Это правда. Но я и не полный козел.
Хотя сейчас я чувствую себя именно им, - полным козлом. И мне не нравится это чувство, понимаешь? Поэтому я прошу у тебя прощения.
Слова Мурмаера кажутся мне такими же реальными, как снег в стеклянном шаре.
- Ты больше никогда не приблизишься к моей матери, - медленно произношу я, с подозрением изучая его лицо.
- Слово скаута. - Он поднимает правую руку и улыбается, будто только что выиграл конкурс «Мистер Вселенная». На фоне измазанного кровью лица его белоснежная улыбка выглядит жутковато. - А ты больше никогда не подойдешь к моему байку. Кстати, ты в курсе, что его ремонт обойдется мне в пять штук?
«Мне», - это местоимение согревает меня. Но...
Пять штук? Охренеть.
- Хорошо, - коротко киваю я, после чего разворачиваюсь и шагаю по направлению к парку, где обычно бегаю.
Конечно, прилипала сразу же нагоняет меня и идет рядом.
- Тебе бы тоже не помешало извиниться. - В его низком надменном голосе звучат нотки веселья.
Я фыркаю.
- Это вряд ли.
-Совесть. Знакома с этим словом?
- Это что-то из вьетнамской кухни?
Он издает хриплый смешок.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты невыносимая?
- Все, кого я знаю.
-А еще ты очень красивая.
Я закатываю глаза, но в то же время чувствую, как по моей шее и щекам разливается жар.
Проклятье, я что, краснею?
О, нет. Это просто нелепо.
- Кто научил тебя так бить? - спрашивает прилипала, приветливо махая рукой идущей навстречу старушке, которая, заметив кровь на его лице, тут же спешит перейти на другую сторону улицы.
- Мой бывший тренер по боксу.
Чейз восхищенно присвистывает.
- Ты ходила на бокс?
- Три месяца в средней школе.
Боже правый, я и в самом деле разговариваю с Пэйтоном Мурмаером, как с нормальным человеком? Невероятно.
- Это был классный удар. Кажется, нос не сломан, но в голове все еще звенит.
- Я не нуждаюсь в твоих комплиментах.
- А я - в твоем разрешении их делать. - Пэйтон разворачивается и идет спиной вперед, с интересом разглядывая меня. - Ты вообще когда-нибудь улыбаешься?
- Моя улыбка - не рекламный флаер, я не раздаю ее кому попало.
Я стремительно ускоряю шаг, обгоняю его, и перехожу на бег.
- Звучит как вызов! - доносится мне вслед, и я качаю головой, чувствуя, как уголки губ невольно ползут вверх.