тачдаун

часть 28.Пэйтон

Сегодня выдался идеальный денек для похмелья.
Утром в аэропорту Майами нас встретил тренер
Маккартни, который велел мне тащиться на другой конец города, чтобы провести урок физкультуры в Средней школе Святого Сераца по какой-то государственной благотворительной программе. Днем в эту школу нагрянули репортеры с телевизионщиками из И-Эс-Пи-Эн[71] и два часа заваливали меня унылыми вопросами в духе: сколько раз в день я ем, сколько часов сплю и как часто отливаю, - снимая крупным планом мое опухшее от виски лицо. За последние двенадцать часов я столько раз от усталости тер руками глаза, что они у меня воспалились.
Возвращаюсь на виллу Дилана, когда солнце уже клонится к закату. Оставляю байк на подъездной дорожке, не потрудившись отогнать его в гараж, и вхожу в дом. Нос тут же улавливает запах еды - вареного риса и мяса. Желудок откликается урчанием. Наверное, очередная подружка Дилана, благослови ее Господь, решила зайти с козырей.
Надеюсь, мне тоже что-нибудь перепадет. В этом доме готовит только Банди, и только когда у него хорошее настроение. Что означает - почти никогда.
Бросаю дорожную сумку в прихожей и направляюсь в сторону лестницы, чтобы подняться в спальню. Проходя мимо гостиной, краем глаза замечаю какое-то движение на кухне, которая является ее частью. Поворачиваю голову и замираю на полпути. Дыхание застревает в легких.
Хантер Брэдшоу.
На моей кухне.
Стоит возле распахнутого холодильника, держит в руках пластиковый контейнер с лаймами и невозмутимо смотрит на меня.
Иисусе...
Она выглядит как ожившая мечта.
Очень грязная мечта.
На ней розовая прозрачная блузка, демонстрирующая черный бюстгалтер, джинсовая микро-мини-юбка, размером с мою ладонь, и черные босоножки на высоком каблуке, которые делают ее гладкие, загорелые ноги, Алиной в милю, просто бесконечными. Светлые волосы, обычно ровные, сегодня завиты и красивыми волнами спадают на грудь. На губах темная помада, которая фантастически оттеняет голубые глаза, придавая им более глубокий, почти неоновый оттенок.
Красивая. Сексуальная. Беспощадная.
Я смотрю на нее с недоверием. До сих пор не могу поверить, что Хантер здесь. В моем доме.
Я даже боюсь моргать, будто она может исчезнуть в любую секунду.
- Дерьмо, - первое, что выдает мой рот, пока глаза жадно блуждают по ее лицу, уделяя особое внимание губам, между которыми мне хочется просунуть свой язык.
- Хантер Брэдшоу, рада знакомству.
Она ставит контейнер с лаймами на стол и берет в руки раскрытую коробку печенья.
- Что ты здесь делаешь?
Я хочу ее обнять.
Или придушить.
Мысли несутся со скоростью света.
- То же, что и ты, - живу, - отвечает она своим любимым ты-тупой-мудак тоном.
- Нет.
- Да.
- Нет! - Проклятье. -ДИЛАН!
- Он в душе, - говорит Хантер, ломая пальцами крекеры Грэм и отправляя кусочки в блендер. -
Выглядишь неважно. Ты не заболел? У тебя глаза красные.
- Отвали на хрен со своей заботой, Брэдшоу! - выпаливаю я, приходя в себя.
Уголки ее губ подрагивают.
- Как скажешь.
- И держись от меня подальше!
- О, это будет непросто,Мурмаер. - Голубые глаза сверкают озорным блеском. - Поскольку теперь наши спальни находятся рядом.
Я глубоко втягиваю воздух и шумно выдыхаю.
Оке-е-е-е-ей.
Где эта белобрысая Пэтти, мать ее, Стенджер[72]?
Вбегаю по лестнице на второй этаж, распахиваю
Аверь в спальню Дилана и вижу его голую задницу, которую тот старательно натирает ментоловой мазью от ушибов. В отличии от меня,он не пропустил вечернюю тренировку. И, судя по большим багрово-красным пятнам на его теле, засранца сегодня не слабо помяли.
Едва сдерживаясь, чтобы по этой заднице не пнуть, захожу в комнату и громко захлопываю за собой дверь.
- Что она делает в нашем доме? - сердито спрашиваю я.
- Чувак, личное пространство - слышал что-нибудь об этом?
- Решил поиграть в гребаную сваху?
Посмеиваясь,Хартман подходит к комоду, вытаскивает из верхнего ящика белые боксеры и натягивает их.
Наши с Диланом спальни выглядят как поделенная на две фотографии картинка с легкими здорового человека и курильщика.
В моей всегда безупречный порядок. Минимум вещей. Минимум мебели. Комната Дилана - это премиальная свалка, в которой можно найти все что угодно, от коллекции старых джазовых пластинок до женских розовых трусиков, которые прямо сейчас висят на ручке двери, ведущей на балкон.
- Мне, конечно, нравятся хэппи-энды, но дело не только в этом. -Дил наклоняется к мини-бару, который внешне похож на сейф, достает оттуда две банки «Бад лайта» и протягивает одну из них мне. - Ты в курсе, что Хантер ушла из дома?
Я хмурюсь.
- Нет. Почему?
- С матерью вроде как поругалась. - Он открывает банку и смахивает пену с пальцев. -
Хотела перебраться к подружкам в общежитие, но оттуда ее выперла староста. Поэтому я пригласил ее пожить у нас, пока не найдет себе собственное жилье. Джей, кстати, не возражал.
Я приподнимаю бровь.
- Шутишь? Джей против даже того, чтобы мы наняли кухарку, потому что терпеть не может в доме посторонних.
- А если я скажу, что он лично помог ей с чемоданом?
Из меня вырывается смех.
Господи, что эта девчонка творит с людьми?
- Я предложил Хантер одну из двух свободных спален на выбор. - Губы Дилана растягиваются в придурковатой улыбке. - И она выбрала ту, что рядом с твоей.
Я со вздохом подношу пиво к губам и делаю несколько больших глотков.
- Кстати, заметил, как Харли сегодня принарядилась? - как бы между прочим спрашивает говнюк, разваливаясь в красном кресле-мешке, в котором он едва помещается. -
Как думаешь, для кого?
Единственный раз, когда я видел Хантер на каблуках, был на приеме моего отца. Поэтому я ничего не думаю. Я не хочу об этом думать. - Полагаю, для тебя, жопоголовый.
- Полегче, мужик. Я и так почти влюблен.
- Притронешься к ней - умрешь, - предупреждаю я прежде, чем уйти в свою комнату. - И надень гребаные штаны!
Принимаю душ и быстренько переодеваюсь в предвкушении новой встречи с ангелом смерти.
Надеваю серые спортивные штаны, белые «найки» из того же модельного ряда, который любит носить Брэдшоу, и... отказываюсь от футболки.
Хантер не бросает мне вызов.
Она и есть вызов.
И я охренительно готов его принять.
Спускаюсь вниз и останавливаюсь в дверном проеме гостиной. Хантер меня не замечает.
С помощью кисточки смазывает маслом форму для выпечки и покачивает головой в такт песне
«Bad Blood», которая играет из портативной колонки Дилана.
Милый, теперь между нами вражда.
Знаешь, это была сумасшедшая любовь,
Но посмотри, что ты натворил...
Признаться, я думал, Хантер слушает хэви-метал или харА-рок 70-тых. Что-то такое же бунтарское и напористое, как она сама. Но... Тейлор Свифт? Эта девчонка не перестает меня удивлять.
- Ты спала с моим отцом? Простой вопрос. Да или нет?
Вместо ответа Хантер замахивается и швыряет в меня кисточку, которую держала в руке. Я вовремя уклоняю голову, кисточка пролетает мимо и врезается в стену, оставляя на ней масляные пятна.
- Спроси меня об этом еще раз, и я не промахнусь, - гневно говорит она, сверкая своими фантастическими глазами.
Я воспринимаю это как твердое «нет». И я солгу, если скажу, что не скучал по этому эмоциональному торнадо. Но в моей голове вертится еще один, не менее дерьмовый вопрос.
Спала ли Хантер с кем-нибудь за деньги?
Если ответ на него будет положительный - это убьет меня.
Если отрицательный, - я тоже мертвец.
Поэтому я решаю не продолжать дергать пантеру за усы, а дождаться какого-нибудь более подходящего момента, чтобы его задать.
Как вариант - отвезти Хантер на безлюдный пляж или на поле для гольфа. В любое место, где нет поблизости тяжелых предметов и есть хоть какое-то пространство для маневра. А до тех пор я буду соблюдать дистанцию. Пока не узнаю всю правду. Пока не буду уверен в том, что передо мной та самая Хантер. Искренняя, гордая, смелая, целеустремленная... И что все эти прекрасные качества, которые я в ней увидел и полюбил, -настоящие.
Назовите это ебаными принципами. Чем хотите.
Но я не могу быть с девчонкой, которая торгует своим телом. Даже если схожу по ней с ума. Даже если хочу ее так сильно, что мне хочется кричать.
Это слишком.
Это, мать вашу, слишком.
Когда я подхожу к Хантер, меня накрывает какое-то нелепое волнение. Приглаживаю волосы, которые после быстрой сушки полотенцем топорщатся во все стороны, и придаю лицу невозмутимое выражение.
- Почему ты ушла из дома?
- Потому что моя жизнь - ебаный бардак.
Хантер бросает на меня мимолетный взгляд, а после возвращает свое внимание к тесту, которое утрамбовывает пальцами в форму для выпечки.
- Ты поссорилась с матерью?
- Покажешь, как включается ваша навороченная духовка? - задает она встречный вопрос, меняя тему.
- Хантер, ты должна знать: что бы между нами не происходило, ты всегда можешь обратиться ко мне. С любой проблемой. С любой просьбой.
Она не смотрит на меня.
- Почему?
Потому что я чувствую за тебя ответственность.
Потому что я убью любого, кто причинит тебе вред. Потому что...
Я глубоко вздыхаю.
- Потому что это ты.
Она поднимает голову, и наши глаза встречаются.
Мое сердце бьется быстрее, чем на играх серии плей-офф. Иисусе, как же она хороша.
- Пятнадцать минут назад ты сказал мне держаться от тебя подальше.
- Я запаниковал, - честно признаюсь я. - Хантер, ты последний человек в этой вселенной, кого я ожидал увидеть на своей кухне.
- Сегодня или вообще?
- Сегодня, - отвечаю я и, только когда замечаю на лице красотки лукавую ухмылку, понимаю, как это прозвучало.
Проклятье.
Брэдшоу играет со мной. Дерзко. Открыто. Так, как умеет только она. И как только я начинаю понимать правила, - она тут же их меняет. Из нее действительно выйдет крутой криминалист: хитрый, проницательный и остроумный.
- Духовка, - напоминает Хантер, вытирая руки полотенцем. - Нужно разогреть ее до трехсот пятидесяти градусов.
- Что ты готовишь? - спрашиваю я, выставляя на сенсорном экране плиты необходимую температуру.
- Лаймовый пирог.
На меня наваливается знакомая пустота. Я отворачиваю голову в сторону и сосредотачиваю внимание на пятне от черного маркера на столе, за которым Джей иногда рисует свои скетчи.
- Эй, ты в порядке? - Ее маленькая теплая ладонь ложится мне на плечо.
- В полном.
- Уверен?
- Конечно. Просто... - Я поворачиваюсь к ней. -
Почему ты решила приготовить именно его?
Она пожимает плечами.
- Я родилась в Ки-Уэст, где лаймовый пирог является второй религией.
Я улыбаюсь.
- А что является первой?
- Петухи, - фыркает Хантер, и мы оба смеемся.
- Моя мама тоже любила печь лаймовые пироги. - Я поднимаю руку к ее лицу и касаюсь ладонью щеки, незаметно смахивая с нее крошки крекера. - Ни одно семейное торжество, будь то день рождения или Рождество, не обходилось без этого коронного блюда. Пирог всегда получался очень сладким, и нам с отцом приходилось запивать его огромным количеством чая, но все равно таким чертовски вкусным.
- Уверена, гораздо вкуснее моего.
- Необязательно.
Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Атмосфера между нами становится напряженнее. Хантер опускает взгляд на мой рот и облизывает губы, ускоряя мой пульс. В голове проносится сотня образов того, что я могу сделать с этими сладкими, лживыми губами. И большая часть меня жаждет пойти в атаку. Моя ладонь скользит по ее щеке вниз к гладкой шее, и большой палец грубо приподнимает подбородок. Хантер делает короткий вдох. Этот звук как мольба.
Остановись, идиот.
Просто, на хрен, остановись.
Резко опускаю руку и засовываю ее в карман спортивных штанов. В безопасную зону. Хантер отводит взгляд в сторону. На ее лице читается раздражение, смешанное с разочарованием.
Интересно, а чего она ожидала после всей этой херни с моим отцом? Что я просто проглочу это дерьмо и закушу его гребаным пирогом?
Хантер возвращается к столу. Протыкает зубочисткой дырки в тесте, застилает корж пергаментной бумагой и сверху для груза насыпает рис. Наклоняется, чтобы поставить форму в духовку, ее юбка задирается, и я вижу черную ткань трусиков. Они кружевные.
Ох, сладкий грешный ад...
Мой член дергается. Твердеет. Яйца, которые с момента знакомства с Хантер потяжелели тонн на восемь, болезненно напрягаются. Все тело буквально гудит от потребности нагнуть Хантер над обеденным столом, задрать этот крошечный кусок джинсовой ткани и вколачиваться в нее до потери сознания. Я умираю от желания снова увидеть ее голой, с пылающими щеками, выкрикивающей между стонами мое имя. И я не могу выразить словами, насколько я раздражен, что мы сейчас не можем зайти дальше.
Брэдшоу заводит меня как никто другой. Но не только мой член нуждается в ней. Сердце тоже.
Потому что Хантер не из тех, кого можно просто трахнуть и забыть. Это определенно история с продолжением. В моих больных фантазиях, - с продолжением длиною в жизнь.
Закрываю глаза от смешанных чувств возбуждения, раздражения и боли, и прислоняюсь лбом к подвесному шкафчику, который оказывается божественно прохладным по сравнению с моей разгоряченной кожей.
Протянув руку вниз, поправляю стояк и выдыхаю, в попытке собрать жалкие остатки самообладания.
Ближайшие планы на вечер: дрочить до тех пор, пока не отвалится член.
- Хочу, чтобы ты знала: я никому не рассказывал о твоей работе в эскорте. Вообще никому. Тем более Сиерре.
Хантер выпрямляется и разворачивается ко мне.
- Я знаю.
- Откуда?
- Не важно.
- Еще как важно.
Она глубоко вздыхает.
- Стерва раскошелилась на какого-то местного
Ниро Вульфа[73].
- Кайла наняла частного детектива? - удивленно переспрашиваю я. - Она что, совсем выжила из ума?
- Не знаю. - Хантер скрещивает руки на груди. -
Тебе виднее. Ты же с ней трахался.
- Ладно, я поговорю с ней.
- Нет,Пэйтон. Я не хочу, чтобы ты даже близко к ней приближался.
- Ревнуешь?
- А если и так?! - с раздражением выпаливает она.
Я улыбаюсь про себя.
Хантер. Ревнует. Меня.
Почему это так охренительно приятно?
- Окей. Тогда я хочу, чтобы ты немедленно переоделась.
Она прищуривается.
- Так попроси меня об этом.
- Пожалуйста, Хантер, переоденься. - Я понижаю голос до рыка. - И отдай мне это жалкое подобие юбки, чтобы я мог ее сжечь.
- Мне нравится эта юбка. - Вступает в игру ее ослиное упрямство.
- Она даже задницу твою не прикрывает!
- Это чтобы тебе было удобнее ее целовать.
У меня вырывается хриплый стон.
- Господи, ты иногда просто невыносима.
- Иногда? - Брэдшоу подходит ближе, хватает меня за шею и облизывает мое лицо от подбородка до носа. - Теряю хватку.
- Хантер...
Она отстраняется, невинно улыбаясь.
- Пармезан.
Я моргаю, окончательно сведенный с ума. Подборок, нос, губы, член - все пылает огнем.
- Что?
- У вас есть пармезан? Никак не могу его найти.
- Э-э-э... Нет. Кажется, нет. Но я могу съездить и купить, если нужно.
- Нужно.
- Окей. Что-нибудь еще?
Ее улыбка становится мягче и теплее.
- Греческий йогурт и протеиновый батончик с кешью и миндалем.
- И все?
- И все.
- Хорошо.
- Только надень футболку! - кричит она мне вслед.