Птица в клетке (Эклипсис #2)

Глава 3.1

Солнце встает из-за моря: огромное, красное, жаркое. Безоблачное небо, волны тихо набегают на песчаный берег, и повсюду такая упоительная безмятежность, какая только бывает наутро после буйства стихий. Словно улика пролетевшего шторма, на рифах у входа в песчаную бухту торчит остов разбитого корабля. Обе мачты сломаны, паруса изорваны в клочья, ни признака жизни на борту. Унылый обломок кораблекрушения, печальное зрелище! Впрочем, не стоит судить поспешно. На берег повыше линии прибоя вытащен довольно вместительный плот, на котором потерпевшие кораблекрушение наверняка не только сами спаслись, но и перевезли немалую долю пожитков.

А вот и сами они, крепко спят прямо на песке, где их, видимо, сморила усталость. Или не только усталость, судя по отсутствию одежды и нескромному сплетению тел. У одного из них волосы черные, как ночь, у другого — рыжие, как огонь.

Первым просыпается черноволосый и смуглый. Потягивается, отодвинувшись слегка, чтобы не разбудить рыжего, зевает во весь рот, садится, небрежно перекинув за спину роскошную черную гриву. Встает, обводит глазами окрестности и неторопливо шествует к воде, чтобы живописно справить нужду прямо в море, которое ночью так яростно пыталось их утопить. Умываться смуглый не собирается, только чисто символически сбрызгивает лицо водой, лишь бы глаза продрать. Натягивает штаны, все еще влажные после ночной высадки, прикладывается к фляжке с пресной водой, вешает лук на плечо и отправляется на разведку.

Когда Кинтаро вернулся, Альва все еще спал, но уже не так крепко, как раньше. Было ясно, что при хорошем стимуле он не замедлит проснуться. Кинтаро склонился над ним, жадно оглядывая обнаженного кавалера: его растрепанные рыжие волосы, отливающие золотом при свете разгорающегося дня, его стройную спину, красивые ягодицы, и колено, удобно согнутое, будто приглашая... Ах, как хотелось наброситься на него, с урчанием вцепиться зубами в загривок и поиметь, чтобы искры летели! Но Кинтаро давно уже научился подавлять подобные инстинкты, когда они неуместны. Увы, сейчас был именно тот случай. Жаль, что нет времени толком прийти в себя и осмотреться (читай, потрахаться вволю). Но с другой стороны, на этом пустынном берегу на несколько миль вокруг нет ни пресной воды, ни дичи, ни людей. Не плутать же тут самим в одиночку.

Он хотел по привычке лизнуть Альву в ухо, но вовремя вспомнил, что рыжий настоятельно просил не играть с ним в собачку. Про кошачьи повадки вроде бы речи не было, и Кинтаро принялся фыркать Альве в лицо, тыкаться носом и щекотать волосами. Рыжий завозился, протестующе что-то пробурчал, попытался накрыться несуществующим одеялом — и наконец открыл свои невозможные зеленые глаза, которые сводили Кинтаро с ума на протяжении двадцати лет, прошедших с их первой встречи. И будут сводить еще лет сто (столько он намеревался прожить по самым скромным прикидкам).