Птица в клетке (Эклипсис #2)

4.3

Ему не хотелось причинять боль. Одно дело — в пылу схватки, страсти. Другое — хладнокровно пытать человека, пытаясь проникнуть за стену, возведенную в его сознании. Но Кинтаро посмотрел нагло, свысока, будто заранее считая все его старания жалкими, и это помогло. Руатта обошел его, бережно перекинул длинную гриву воина на грудь и без лишних слов положил короткий сильный удар поперек спины. Свободной рукой он взялся за плечо Кинтаро — конечно, так не размахнешься как следует, но было важно касаться его, бить самому, физически, а не вызывать боль заклинаниями. Утешало то, что настоящая пытка была ни к чему, должно было хватить легкой разминки, чтобы прощупать печати. Насколько чародей Руатта знал Александру, она никогда бы не связала свою печать с болью. Обычно у нее на уме совсем другие вещи.

Он ударил еще и еще, проникая в подсознание Кинтаро с каждым ударом все глубже, как тонкий, жалящий ремешок плети. Алые полосы украсили совершенные ягодицы воина, его бедра, поясницу, разбежались затейливой вязью по плечам и бокам. Но печати не реагировали, и никакой подсказки, никакого намека не просочилось за них туда, где их можно было подцепить и вытащить на свет. У Кинтаро даже дыхание не сбилось. Эссанти, да еще оборотень впридачу — для него нужно кое-что пожестче. Вторя его мыслям, Кинтаро закинул голову назад и потянулся всем телом.

— Меня, бывало, ласкали больнее, чем ты бьешь, — лениво произнес он. — А пугал-то, пугал.

Плетка его как будто разожгла — тело на ощупь стало жарче, и весь он, напрягшийся было в подземелье, в цепях, расслабился. Будто его и вправду ласкают. Хотя плетка в нескольких местах рассекла кожу — неглубоко, но должно ощутимо саднить. И даже кровь выступила. Чародей подступил ближе и, повинуясь непреодолимому порыву, слизнул рубиновые капли.

Вот теперь Кинтаро содрогнулся и забыл, как дышать. Тело его напряглось, голова упала на грудь, и с губ сорвался прерывистый вздох, похожий на беззвучный стон. Пытками из него ни звука не вырвешь, но пытки бывают разные. Руатта прижался к его избитой спине, зная, что это тоже причинит боль, смешанную с удовольствием. Он провел ладонью по смуглому бедру, по завиткам волос в паху и коснулся члена, который немедленно под его рукою воспрянул к жизни. Кинтаро втянул воздух сквозь стиснутые зубы, уже не скрывая возбуждения. По его телу прошла дрожь, ягодицы недвусмысленно сжались. Руатта проверил печати и нашел то, что и предполагал найти. Ключом к ним служило не что иное, как секс. В сказках обычно хватало поцелуя.