Даронги напал неожиданно страстно, напористо. За время разлуки его фехтовальные навыки явно улучшились. Он с легкостью парировал прием, которым Рудра часто выбивал оружие из рук противника, чем разозлил его неимоверно. Полковника охватило возбуждение, азарт, и он начал теснить принца по-настоящему, вкладывая в удар всю силу. Он мог бы прочертить кровавую полосу в любой момент, где угодно — на шее Даронги, на груди, на предплечье. Но вместо этого старался измотать своевольного любовника, доказать в очередной раз, кто сильнее. И проиграл.
Руку выше локтя ожгло болью, в недоумении он посмотрел на рукав с пятнышком крови, а дальше все произошло как в кошмарном сне, медленно-медленно, когда ты видишь все в мельчайших деталях, но ничего не можешь изменить. Левой рукой он отвел шпагу принца, не замечая, что режет ладонь, а правой нанес удар вперед и вверх, в корпус раскрывшегося противника. Руку его будто демон направил — тот самый, что позволял выигрывать битвы и повергать намного более искусных и сильных врагов.
Даронги выронил шпагу и покачнулся. Рудра, еще не вполне поняв, что произошло, посмотрел на свою шпагу, на кровь на лезвии, и выронил ее тоже. Он перевел глаза на принца, на кровавое пятно, быстро расползающееся на его груди, и забыл, как дышать, как жить, как воспринимать действительность. Даронги зашатался, хватаясь за грудь, комкая рубаху, тоже не в силах вздохнуть. Рудра едва успел его подхватить и уложить навзничь.
— Нет, нет, нет, — хрипел полковник, хотя ему казалось, что он кричит. — Кто-нибудь, эй! Лекаря! Даро! Что я наделал!
Он разорвал на принце рубашку и в ужасе уставился на крошечную узкую ранку. Едва-едва ниже сердца, и наверняка задето легкое! Маг бы исцелил раненого принца в два счета, но маги и лекари на другом краю лагеря, до них все равно что до самой Криды, а в распоряжении Даро не больше получаса. Может быть, меньше.
— Так не любишь... проигрывать? — выдохнул принц, хватая его за плечо, стискивая с неожиданной силой. На губах его выступила кровавая пена — зловещий признак! — Хотел... избавиться от меня, да? Чтобы трахаться с кем... хочешь... Не считаться ни с кем...
В этот миг близости к смерти принц Даронги уже не мог и не хотел скрывать своих истинных побуждений. Ревность пылала в нем, но не банальная ревность к какому-то степному мальчишке, случайному любовнику — нет! Это была ревность ко всему, что составляло жизнь Рудры и где ему, принцу Дансенну, не было места: к войне, Дикой степи, воинской славе, к победам во славу Криды.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Птица в клетке (Эклипсис #2)
AventuraПродолжение «Эклипсиса», местами перекликается с «Вратами славы». Альва Ахайре отправился в Иршаван, откуда родом Ашурран-воительница, чтобы спасти своего отца. Но в итоге чародею Руатте пришлось вызволять своего прекрасного рыжего отпрыска. В это в...
