Диаспора.Мафия.

Сладких снов

Том ушел внезапно, наспех попрощался со мной. Комната тут же опустела, как и моя душа. Я легла на кровать, слегка поморщившись от боли в плече. Думала о нем и ненавидела себя. Как заставить себя не думать, если он везде? Теперь даже на моем теле! Я дотронулась до креста – все еще больно. Но физическая боль ничто по сравнению с тем, что творилось у меня в душе.
Я не успела отдать ему ключи от «Ауди», хотя он видел машину, припаркованную во дворе. И ничего не сказал. Завтра я верну ее. Зачем мне машина, если со мной всюду ? Он и охрана, и водитель. Мне нравился Лео, но мне хотелось нормальной человеческой жизни со своими секретами. Прошло больше месяца с момента сделки со Стафом, возможно, он уже забыл обо всем. Наверное, стоит попросить Тоиа убрать охрану. Завтра. Я все сделаю завтра.
Я долго крутила в руках мобильный телефон, рассматривая инициалы «TK». А потом все же нажала кнопку вызова. В трубке послышались длинные гудки, и я уже хотела отменить вызов, когда он ответил:
– Захотела пожелать мне сладких снов?
Я улыбнулась:
– И да, и нет. Хотела узнать, чем мы будем заниматься завтра? Я имею в виду наши тренировки.
– А, да, – после недолгого молчания произнес Том, – мы перейдем на другой этап, тот, ради которого я тебя и взял. Скоро мне понадобится твоя помощь. Приезжай завтра в обед в офис, я кое-что тебе отдам.
Мягкий баритон Каулитца сводил с ума. Я лежала на кровати и улыбалась, представляя его:
– Вы дома?
– Да.
– Наконец-то вы дома.
Зачем я это сказала?.. В трубке послышался смешок, и я поняла, что он понял мои слова правильно.
– Ты, надеюсь, тоже будешь дома.
– Я всегда дома. Спокойной ночи, Том, и сладких вам снов.
Я слышала, как Каулитц вздохнул:
– И это все?
– А что еще? – удивилась я.
– Расскажи, чем ты занималась в мое отсутствие.
Я пожала плечами, как будто он мог меня видеть. Страдала без него, скучала до безумия, сидела на пляже и смотрела на горизонт. Но вслух сказала:
– До того, как вы приставили ко мне Лео, или после? Потому что до этого я лишь раз сходила в торговый центр, а после мне было страшно выходить из
дома.
Том молчал, но даже это молчание было сладким, как мед.
– Я компенсирую все, – наконец ответил он, – поверь мне.
Я в этом не сомневалась. Так и будет. Он же пообещал вынуть из меня душу. Пусть вынимает, может, так я возненавижу его хотя бы на время.
– Спокойной ночи, Полина.
Я уснула сразу, как только мы попрощались, со спокойным сердцем, зная, что он дома. Зная, что он один.

Наутро был сильный ливень. Стучавшие по окну капли дождя пробудили меня от сладкого сна. Выглянув на балкон, я поняла, что погода сегодня настроена против моей тренировки. Вернувшись в кровать, я попыталась перевернуться на левый бок и вскрикнула от боли, напомнившей мне про крест на плече. Осмотрев его, Я поняла, что краснота начинает спадать. Было необычно видеть на своем теле татуировку, я еще не привыкла к ней.
Потом я сидела на кухне с чашкой кофе, смотрела в окно и почему-то вспомнила Марка. Не так давно я сидела точно так же, представляя свою будущую жизнь. Тогда мне казалось, что есть два пути, сегодня был только один. И Марка там не было.
Накинув куртку и взяв ключи от «Ауди», спустя 5 минут я вышла на улицу. Дождь лил стеной, и, стоя под крышей, я прикидывала варианты, при которых моя пробежка до машины будет наименее болезненной. Я махнула рукой Лео и все же вышла под дождь, быстро добежала до машины и, сев в нее, провела по передней панели, прощаясь с красоткой – сегодня я отдам ключи ее владельцу.
Может быть, он разрешит мне сесть за руль этой красавицы снова, я не отказалась бы.
Добравшись до офиса, я сразу направилась к крытому гаражу. Мэт открыл мн ворота.
– Привет! – я вышла из машины, аккуратно закрыла дверь и рукой провела по крыше. – Что новенького? Надеюсь, сюрпризов нет?
Я поняла, что боюсь заходить в здание, памятуя день, когда Каулитц был в бешенстве из-за захвата судна на Сомали.
– Все тихо, можешь не переживать.
– Это хорошо, – улыбнулась я и направилась к зданию.
– Полин, ты как? Прости меня за вчерашнее. Это был приказ босса.
Я остановилась, не понимая, о чем он говорит. Но вспомнив, как я пыталась убежать, а он закрыл мне двери,
нахмурилась:
– Я все понимаю, Мэт. Мы все живем по его приказам.
– Что он с тобой сделал? Он обидел тебя?
В голове всплыл образ полуобнаженного, до безумия красивого, сильного крепкого мужчины, сидящего рядом со мной в каком-то подвале. Он смотрел на меня и вызывал во мне странное чувство, заставляющее прикасаться к нему. Что он сделал со мной?
– Нет, он не обижал меня. – я улыбнулась и направилась к лестнице.
Я шла не торопясь, ощущая небольшое волнение, на автопилоте здороваясь с Ольгой:
– Добрый день.
Но та опять недовольно прошипела:
– Ты еще жива? Я думала, он убил тебя после вчерашнего представления.
Я медленно отошла от двери и повернулась к секретарше:
– Как видишь, я жива. Но скоро я отрежу твой острый язык, змея.
Ольга вскочила со своего места, прищурив глаза:
– Жалкая шлюшка! Наивная Эскортница! Он подобрал тебя из жалости. Неужели ты думаешь, что такой мужчина может быть с такой как ты?
Почему-то я не злилась на Ольгу, но кто-то должен был поставить ее на место. Снова.
– Неужели такой мужчина может быть с такой змеей? Он сам отрежет тебе язык при удобном случае.
– Что вы тут устроили? – послышался голос Майкла. – Сколько можно? Ольга, оставь ее, пока босс не увидел. Иначе для тебя закончится все очень плохо. Не упустив шанса, я добавила.
- Не волнуйся, в следующий раз я обматерю тебя на русском, если снова высунешь свой змеиный язык.
Я хитро улыбнулась, смотря на секретаршу, а та, поджав губы, потупила взгляд. Это не победа, но и не поражение. Я устала от нее. Это же надо было посадить перед кабинетом такую охрану!
– Каулитц вообще знает, что она вытворяет? – я отошла с Майклом в сторону. – Она кидается на всех. А при нем строит из себя невинную.
Майкл засмеялся и предложил мне присесть.
– Знает, конечно. Но он ничего не может поделать, ссылается на ревность. Жалеет, наверное.
– Что их связывает? Я же чувствую, что он держит ее не просто так.
Майкл прошептал, наклонившись к ее уху:
– Ее отец раньше работал в «Mond des Todes» личным охранником Каулитца, но был убит Стафом в перестрелке. Тогда и шефу досталось. Как выжил – не знаю. Но в итоге, защищая его, отец Ольги погиб. А перед смертью попросил позаботиться о дочери. Она осталась сиротой. Вот Каулитц и взял ее сюда. А она возомнила себя его любовницей. Не бери в голову, это она от одиночества такая злая.
Я кивнула. История Ольги не стала для меня неожиданностью, я и предполагала что-то подобное.
– Ты мне лучше скажи, тебя можно поздравить? Ты теперь официально в «Mond des Todes»? Надо это отметить! – Майкл схватил меня за руки, рассматривая их, но, не увидев креста, удивленно посмотрел на меня. – Он не сделал? Я был уверен, черт. Он был вчера так зол на всех нас, я думал, что он оклеймит тебя, наконец.
Я спрятала руки в рукавах куртки. Как я объясню все Майклу?
– Все нормально, Майкл, крест у меня есть, просто не на руке.
Он удивленно посмотрел на меня, потом заулыбался, вероятно, представив что-то пошлое:
– Согласен, девушкам можно в любом месте, это даже украсит его еще больше.
Я засмеялась, не поняв: кто кого украсит – крест место или место крест. Но в любом случае он думал неправильно.
Майкл закатал рукав рубашки, демонстрируя сгиб локтя, где красовался черный крест с витиеватым узором. Но не таким величественным, не таким замысловатым, не таким красивым, как у меня.
– Это мой. У Дилана такой же. У Антонио тоже такой, только больше. У остальных – на запястье. Я знал, что он сделает тебе, как у нас, потому что приравнивать тебя к охране – просто невежественно.
Я вздрогнула:
– Для вас это так много значит? Размер и расположение?
– Конечно. Это как ступени на лестнице. Мы – одна семья, но каждый из нас знает свое место. Каулитц на самой высокой ступени, его крест самый большой и самый могущественный. Чуть ниже Антонио, потом мы с Диланом. Ну и теперь ты присоединилась к нам.
Хотелось бы в это верить, но, зная, что за крест красовался на моем плече, я начала понимать всю серьезность происходящего. Зачем он сделал мне такой? Том не ответил на мой вопрос. Может, это такая шутка?
– Майкл, – я сняла куртку, – вот мой крест.
Я видела, как округлились его глаза, на несколько секунд он буквально перестал дышать. И, резко натянув куртку обратно мне на плечи, прошептал:
– Никому не показывай, ради бога. Он что, сошел с ума?!
Я пожала плечами.
– Майкл, что это значит?
– Даже представить себе не могу, но наводит на мысль, что ты ему очень дорога.
Конечно, дорога! Я нужна ему, как воздух! Он вкладывал в меня все то, чем владеет сам. Я – его глаза, уши и руки. Или нет? Вдруг я дорога ему как-то иначе? Так же, как он дорог мне?.. Я не знала, чем еще можно мотивировать такой поступок.
– Знаешь, Майкл, это странно, но, если ты думаешь, что между нами что-то есть, то ты ошибаешься. – я посмотрела на него. – Том обещал мне неприкосновенность и не нарушает свое обещание. Поэтому, не уподобляйся Ольге, не думай обо мне как об очередной шлюшке. Я работаю честно и не продаюсь.
Я не знала, почему стала оправдываться перед Майклом. Это их босс должен оправдываться перед своими людьми, раз не был против такого креста на моем теле.
– Полина, – Майкл взял мои руки в свои, – я это знаю. Если Каулитц дал тебе слово и, кстати, потребовал от нас того же, ты можешь ему верить. Он никогда его не нарушит. В этом можешь быть уверена. Но еще я знаю своего босса и впервые вижу его таким. Видно, что он к тебе относится по-особенному. А вот что служит причиной этому, к сожалению, не знаю. Может, он и сам не знает.
Обрадовалась ли я его словам или
огорчилась, услышав о том, что Том никогда не позволит себе прикоснуться ко мне, я не поняла. Чего я хотела – она сама не знала. Все было ново для меня: моч любовь к нему, реакция моего тела... Это волнение... Желание слышать его, быть рядом...
– Спасибо, Майкл. – я поднялась с дивана. – Пожалуй, я пойду. Ждать он не любит, а я и так опоздала.
Майкл понимающе кивнул, и я улыбнулась, понимая, что нашла еще одного друга в «Mond des Todes».
Я постучала в дверь, дернула ручку и вошла в кабинет, надеясь, что он не услышит, как сильно бьется сердце в моей груди.
Том сидел в своем кресле, изучая бумаги, скопившиеся в его отсутствие. Сегодня он был особенно хорош в белой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей и черном жилете от классического костюма. Он напомнил мне аристократа. Итальянского аристократа. Я вспомнила про его семью. Про мать и отца. Я так и не спросила, кто они. Но он и не ответил бы, сказал: «Думай, Полина, думай». Я сама выясню. Потому что он слишком холеный и грациозный для рожденного в обычной семье. Манеры и одежда говорили о том, что этот человек не так прост, как кажется.
Я молча села на свое место и протянула Тому ключи от «Ауди»:
– Спасибо. Она великолепна, жаль, что я так мало ездила.
Каулитц посмотрел на них, слегка нахмурив брови:
– Это твоя машина, Полина, я подарил ее тебе. Просто не успел оформить бумаги, сейчас позову Дилана.
Мне показалось, что я ослышалась, но, увидев, что Том снимает трубку телефона, произнесла:
– Но это дорогой подарок. Я не могу принять его, я и так потратила часть денег, оставленных вами.
Он отрицательно мотнул головой и произнес в трубку:
– Дилан, принеси документы на машину.
И положил трубку.
– Ты же сказала, что я грущу при виде этой машины. Вот и возьми ее себе.
Я улыбнулась, вспомнив эти слова.
– Я пошутила.
– А я поверил. Я хочу, чтобы она была твоей. Прими ее как мои извинения за то, что оставил тебя одну с сорока килограммами кокаина.
– А деньги? Там было... – я так и не пересчитала их.
– Деньги ты заработала. Терпя мои издевательства во время тренировок. И вообще, – он откинулся на спинку
стула, – прекрати говорить о деньгах.
В кабинет вошел Дилан, прекращая нашу перепалку. Кивнув мне, он сел напротив:
– Здравствуй, Полина. Я принес договор дарения автомобиля, – он протянул его Тому, – распишись здесь.
Было некомфортно, но в то же время приятно осознавать, что я становлюсь хозяйкой такой шикарной машины. Почему-то вспомнились слова Ринны, когда она сказала, что такой дорогой подарок делают только тогда, когда человек по-настоящему дорог.
– Теперь ты, Полина. – Он указал место, где поставить подпись. Затем я отдала договор обратно, и Дилан тоже подписался. – Все. Теперь она – твоя.
Том передал мне ключи, слегка улыбаясь при этом.
– Поздравляю, Полина. – Дилан протянул мне руку, и я пожала ее. – Отличная машина. Эксклюзивная.
Он подмигнул мне и направился к двери.
– Зачем мне эксклюзивная машина? – прошептала я, и Том удивился:
– Тебе она нравится?
– Очень.
– Значит, у тебя хороший вкус. У меня, очевидно, не очень, раз мне становится грустно при виде нее.
Том засмеялся, и я улыбнулась. Мне так хотелось поцеловать его, но я
ограничилась словами благодарности:
– Это самый дорогой подарок, который кто-либо когда-либо делал для меня, и дело не в стоимости машины. Просто потому что он от вас. Спасибо.
Том кивнул и вернулся к бумагам. Вытащив какой-то документ, он протянул его мне:
– Я открыл на твое имя счет в банке, теперь ты можешь пользоваться им.
Я недоумевающе посмотрела на него, но документы приняла. Какой счет? Зачем он мне?
– Я не понимаю.
Каулитц поднялся со своего места и сел напротив меня, туда, где обычно сидел Антонио.
– У нас так принято, Полина, от каждой удачной сделки всем положен процент. Я сам устанавливаю его. Ты принесла мне десять миллионов, тебе полагается награда за мужество и отвагу, – объяснил он.
– Но я делала это не из корыстных побуждений, – удивленно произнесла я. – Я делала это ради вас и вашего захваченного судна. Мне не нужны деньги. Мне хватит тех, что вы оставили мне.
Том улыбнулся и покачал головой. Но я говорила правду, не лгала! Когда я шла к Стафу, о деньгах речи вообще не было. Тем более я подставила Каулитца на какую-то сумму, отдав порт Найту и выплатив ему пятнадцать процентов от пяти миллионов. О каких моих деньгах он говорит?
– Ты была со мной на сделке с людьми из «Заед», ты везла сорок килограммов товара через весь город. – Он перегнулся ко мне через стол. – Потом ты сама, лично, продала их Стафу. Ты совершила две сделки, Полина. Одну из них – самостоятельно. Поэтому я перевел тебе двести тысяч долларов.
– Сколько?! – вскрикнула я, услышав сумму. – Боже, заберите их обратно! Я обанкротила вас из-за сделки со Стафом, пусть они будут компенсацией.
– Не обанкротила, не переживай. И тебе все равно не хватит отдать долг за Найта. – Том засмеялся. – Ты отдала ему пятнадцать процентов от пяти миллионов, плюс бесплатное пользование портом на три месяца. Ты должна работать на меня полжизни, чтобы покрыть такие расходы.
Я была в шоке. Чем я думала, когда заключала такую сделку?.. А о чем думал Антонио в тот момент?! Почему не остановил меня?
Том застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и встал, чтобы взять галстук и пиджак:
– Пообедаешь со мной?