Диаспора.Мафия.

Я не могу оторвать от тебя взгляд|18+

В данной главе присутствует сцена интимного характера.

Худой старик с редкими седыми волосами держал нас на прицеле. Я почувствовала свою уязвимость без оружия в руках и боялась, что Том вытащит пистолет и начнет стрелять. Но, к моему большому удивлению, он этого не делал.
– Я от Ноэль Найт, – произнес он, и я перевела взгляд на него.
При чем тут Ноэль?
Но старик, видимо, все понял и опустил ружье:
– Извините, живу на отшибе и приходится быть осторожным. – Он взглянул на меня. – Вы та самая леди, для которой так старалась моя жена?
Я машинально кивнула, не имея ни малейшего понятия, кто его жена, и в чем она так постаралась. В любом случае это не важно, когда перед тобой стоит сумасшедший старик с оружием.
– Минутку, я сейчас принесу. – Он закрыл дверь, оставляя нас на деревянной веранде.
Света вполне хватало, чтобы увидеть глаза Тома. Он мельком посмотрел на меня и тут же отвел взгляд, отпуская мою руку.
– Вы можете объяснить мне, что мы тут делаем и кто этот человек?
– Тебе нужна одежда на завтра? Ты думаешь, ее так легко купить в магазине? – Он взглянул на меня. – Да
еще и твоего размера. Это мистер Смит, дядя Ноэль, его жена очень хорошо шьет. Она зарабатывает этим на жизнь. Ноэль попросила ее сшить для тебя форму. – Он улыбнулся. – Вам, женщинам, видимо, и в бою надо прекрасно выглядеть. Странно, что она не заказала ее у «Gucci».
– О каком «Gucci» вы говорите? Я ничего не просила!
– Я просил.
Я удивленно посмотрела на него:
– Тогда я удивлена, почему не «Gucci»?
Дверь снова открылась, и в проеме появился старик с коробкой в руках:
– Держите, здесь все, что она заказывала. – Он подошел ко мне и вручил мне коробку. – Я думал, вы придете раньше, до заката солнца. В наших краях рано темнеет.
Закат... Я тут же вспомнила, где была в тот момент. Мне было все равно, что я шла через дремучий жуткий лес в темноте, потому что в момент заката я была настолько счастлива, что готова была идти по темноте еще раз пятнадцать, лишь бы снова пережить тот момент.
Том вытащил из внутреннего кармана бумажник и достал оттуда пачку долларов:
– Это вашей жене за работу. – Следующая пачка предназначалась старику: – Это вам за молчание.
Старик удивился, увидев такое количество денег, но попытался скрыть этот факт, поклонившись и прошептав: «Спасибо».
Том забрал из моих рук коробку и скрылся в темноте леса. Я, улыбнувшись на прощание мистеру Смиту, последовала за ним.
– Откуда Ноэль знает мой размер?
– Для женщин это не составляет большого труда. Тем более для Ноэль Найт.
Дорога обратно оказалась легче, глаза уже привыкли к темноте, а постоянное движение согревало. Неожиданно я вспомнила свой странный позывной.
– Какой позывной у вас? Боюсь даже представить.
– Не бойся. Есть догадки?
– Один миллион пятьсот девяносто девятый?
Том остановился так резко, что я чуть не налетела на него.
– Надо же, – усмехнулся он, – мне такое в голову не приходило. Я всего лишь 4-5-9.
Ему не приходило такое в голову? Cтранно. Можно подумать, что 4-5-9 это просто и банально.
– Можно я не буду спрашивать про остальных? Боюсь не запомнить, – съязвила я.
– Избавь меня от своего допроса. – Он отвернулся и рукой схватился за ветку,
прокладывая путь дальше. Мне говорить тоже не очень-то и хотелось.
Последние подготовки были завершены, осталось только выспаться перед важным событием. От моей концентрации внимания зависела жизнь многих людей «Mond des Todes», в том числе и их босса. По приезде домой я решила сразу отправиться в душ, чтобы смыть с себя весь суетливый день, расслабиться и согреться. Том поставил коробку возле дивана, и увидев меня, входящую в ванную, тут же преградил мне путь. Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой, от которой я так отвыкла за последнее время:
– Куда это ты направилась?
– В душ. Разве не видно?
– Душ один, а нас двое. Кажется, это моя квартира, так что я иду первым.
Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но он уже зашел в ванную, пытаясь закрыть дверь, которую я удерживала:
– У меня еще много дел, Полина.
– Какие у вас дела? Вас завтра убьют. Какая вам уже разница?
– Да, действительно, – возмутился он, – я за собой поведу пятнадцать человек. Мне надо продумать все до мелочей. Отпусти дверь и иди мерить одежду.
Я повиновалась, и Том захлопнул дверь, но через секунду открыл и кинул мне свой мобильный:
– Поставь на зарядку.
Он знал, что я поймаю, и не ошибся.
– Пожалуйста, – прошептала я.
– Спасибо, – улыбнулся он.
Подсоединив телефон к зарядке, я присела на пол, открыла коробку и вытащила комбинезон цвета хаки. Улыбнувшись, я вспомнила Ноэль и ее фиалковые глаза, которые излучали добро. Даже она вложила что-то свое в завтрашний ужас, делая его чуть менее ужасным. Быстро скинув с себя джинсы и футболку и периодически поглядывая на дверь ванной, я принялась натягивать на себя костюм, понимая, что он облепил меня, как вторая кожа, подчеркнув все изгибы моего тела. Что-то подобное я купила себе для встречи со Сиафом. Но тот был хорош для темного времени суток. Цвет этого комбинезона – отличное укрытие для стрельбы на природе. Я сольюсь с травой. Застегнув молнию и тем самым ужав свою грудь, я прошла к себе в комнату и в зеркале полюбовалась на свое отражение. Движение ничто не сковывало, передвигаться в нем было легко. Сзади я обнаружила капюшон, который должен был скрыть мои волосы.
Сложив все на место, я начала размышлять об ужасе завтрашнего дня. Молиться не было смысла – я не с Богом. Нельзя просить у него благополучный исход сделки. Потому что ничего благополучного не будет. Кто-то обязательно умрет. И завтра там, на выжженном поле, Богом буду я.
– Ты в порядке? – мягким баритоном прошептал он мне на ухо, дыханием касаясь моей кожи.
Том нежно дотронулся до моего хрупкого плеча, и повернувшейся на его голос мне стало еще хуже. Белая футболка подчеркивала мышцы на сильном теле, а светлые джинсы делали его образ невероятно соблазнительным. И ему так шел белый цвет, контрастирующий с чернотой его волос...
Я резко вскочила с дивана. Я до безумия устала бороться с собой.
– Я в порядке, – кивнула я, быстро прошла в ванную комнату и закрыла дверь на замок. Все становилось слишком сложно. Находиться рядом с ним, в его квартире – невыносимая пытка, единственный выход из которой – бежать, бежать как можно дальше! Включив душ и встав под струи горячей воды, я попыталась абстрагироваться и решить, как быть дальше. Ч понимала: завтра меня здесь быть уже не должно. Если мы справимся или если его убьют, исход один: я вернется к себе, в свою квартиру, одиноко ждущий моего возвращения. Смерть Николаса Стаффорда уже так не пугала меня, мне не снились кошмары, а впереди предстояло пережить много таких смертей, так что я не собиралась больше прятаться за широкой спиной Тома. Мне надо учиться самой справляться с одиночеством и страхом. Нам не суждено быть вместе, он никогда не посмеет прикоснуться ко мне, а уж тем более испытать какие-то чувства. Это фантастика. Кто он, а кто я? Гордый богатый аристократ, мужчина на десять лет старше меня и я– маленькая девочка, которая жила одиночестве.
Насухо вытерев себя белым полотенцем, я потянулась за одеждой, и в ту же секунду осознала, что, убегая от Тома, я напрочь забыла о чистых вещах. Сегодня я хотела заехать домой, чтобы взять пару сменных футболок, но сил и времени не хватило.
– Дьявол, – выругалась я, открывая шкафчик с его чистыми вещами и вытаскивая оттуда футболку. Мне повезло, что он такой предусмотрительный и у него всегда все под рукой. Все! Начиная с пистолета в машине!
Натянув на себя футболку, я провела рукой по белоснежной ткани, чувствуя аромат чистого белья. Его запах. Смотря на отражение в зеркале, я себя не узнавала. В футболке Тома я выглядела как-то особенно, по-домашнему. Возможно, стоило быстро проскочить в свою комнату в полотенце, но наматывать сырое полотенце на сухое тело мне ужасно не хотелось.
Я, приоткрыла дверь, высунула голову, оценивая обстановку и отыскивая взглядом черноволосого мужчину, чтобы не попасть ему на глаза. Услышав его голос, я насторожилась, но его слова предназначалась не мне:
– Судно готово к отплытию? Все бумаги я подписал. Если сделка с Ахмадом состоится, пусть капитан будет готов к отплытию ровно через полчаса после того, как мы покинем место. И еще: если все сорвется, судно должно отплыть в Нью-Йорк.
Я медленно вышла из ванной, направляясь к себе в комнату. Том не видел меня. Сейчас ему куда важнее дать распоряжения по поводу судна с тонной оружия на борту. И зная это, я расслабилась. Но внезапная тишина в комнате напугала меня. Остановившись на полпути, я прижалась к стенке, заметив, что Том смотрит в моб сторону:
– Я тебе перезвоню. – Он швырнул телефон на диван, не отрывая от меня взгляда, исследуя все мое тело.
Я почувствовала себя голой, и
странное чувство неуверенности в себе заставило меня опустить глаза.
– Я... – я запнулась, пытаясь объяснить нахождение его футболки на своем теле.
В растерянности взглянула на Тома, пытаясь понять его реакцию. А вдруг он из тех, кто не любит, когда трогают его вещи? Но я не нашла в его взгляде ничего, что могло напугать меня и, снова расслабившись, отвернулась. Но его голос остановил меня:
– Тебе очень идет.
– Спасибо, – шепнула я.
Он не остановил меня, не накричал, не набросился, и это уже радовало.
– Я завтра... – я хотела сказать, что заберу из дома свои вещи, но вовремя остановилась, вспомнив, что я завтра решила уехать отсюда. – Завтра будет все по-другому.
За секунду Том преодолел расстояние между нами и, взяв меня за руку, повел к дивану:
– Побудь со мной.
Это просьба? Он просил? Он не приказывал, он просил. Он не хотел оставаться в одиночестве, он не хотел даже думать, что будет завтра. Так же, как и я. Оставаться в комнате один на один с собой – пытка. Я села, поджав под себя ноги.
– Ты волнуешься?
– И да, и нет. – я пожала плечами. Черт, да, я волновалась. Конечно, волновалась. Только не могла понять, от чего больше.
– Все будет хорошо. Ты будешь в полной безопасности, я тебе это гарантирую. Главное, делай все так, как я тебя учил. Мой знак – твой выстрел. Затем уходи. И не оборачивайся. Это приказ.
– Что будет с вами после моего выстрела?
– Если ты попадешь в Ахмада, то его падение будет сигналом для начала стрельбы моих людей по его охране. Если не попадешь, – он замолчал, мило улыбнувшись, – значит, мои люди все равно будут по нему стрелять. Но уже без меня. Сигналом к этому будет моя смерть. Хочешь выпить?
Том взял бутылку виски и два бокала на низкой ножке, но мне не хотелось пить. Мне нужна ясная голова.
– Немного не повредит, а только расслабит. Ты лучше уснешь.
– Вряд ли я сегодня усну.
– Я оставлю тебе ключи от машины. – Он протянул мне бокал с золотистой жидкостью. – Завтра я уеду раньше тебя, Антонио заедет за мной.
Я взяла бокал двумя руками и поняла, что мои руки дрожат. Боже! Мои руки! Они не могут дрожать. Но эту дрожь я чувствовала во всем теле.
Замечает ли он?
Я медленно подняла глаза на Тома и вздрогнула от его пристального взгляда. Он замечает. Иначе почему так внимательно изучает меня?
– Давайте уже выпьем. – Подняв бокал, я перевела взгляд на свою руку, стараясь сконцентрировать внимание на ней, пытаясь заставить ее не дрожать. Том не должен видеть, как я боюсь, не должен видеть моего страха, моего волнения. Он должен быть уверен, что я смогу выстрелить, он должен пойти на сделку, точно зная, что я сделаю это.
– Давай. – Их бокалы встретились. – За благополучный исход завтрашнего мероприятия. Кстати, если все пройдет хорошо, в честь тебя будет праздник.
– В честь меня? – удивилась я.
– Твое первое дело. – Том подмигнул мне. – Предыдущие не считаются. Меня там не было.
Я засмеялась, вспомнив, как продавала Стафу кокаин. Как страшно мне было, но как уверенно я себя чувствовала.
– Вы бы видели лицо Стафа, когда он увидел меня. Он, наверное, подумал, что я перепутала место сделки с салоном красоты.
Каулитц улыбнулся, представив эту картину: маленькая девчонка подставила крупного, опытного криминального авторитета.
– Ты отличная ученица, Полина. Я не сомневаюсь в тебе. Что-то подсказывает мне, что наш союз будет очень долгим.
Я перестала смеяться, смотря ему в глаза. Сейчас они особенно напоминали мне драгоценные камни: чистый цвет без примеси гнева. Он сидел расслабленно, развернувшись ко мне, облокотившись на спинку дивана. Судя по его виду, умирать завтра он не собирался.
– Мне бы столько оптимизма, – прошептала я, – и вашей уверенности в себе.
Он придвинулся ко мне, забрал из моих рук бокал и поставил его на столик рядом с теми самими цветами, которые позволил купить в магазине. Цветами Рождества. Только о Рождестве сейчас и не вспоминалось. Мысли были далеки, как расстояние между берегом и горизонтом. От его близости мое сердце забилось сильнее. Нет, мысли были даже не о завтрашней сделке. Только о мужчине и той грани, что стала очень хрупкой.
– Полина, не думай о завтра. Думай о том, что сейчас.
Том прошептал это в миллиметре от моих губ, мое дыхание замерло, а сознание пыталось запомнить этот момент на всю жизнь. Так близко и так волнительно... Я вспомнила, как он учил меня стрелять, стоя сзади, когда его рука находилась под моей грудью. Тогда я задыхалась от этих
прикосновений. Сейчас он даже не касается меня, но дышать было нечем, легкие свело спазмом.
– Дьявол, – выругался Том, немного отстранившись от меня. – Non ho occhi che per te[итл. я не могу оторвать от тебя взгляд].
Я не поняла ни слова, но от его тембра кровь сильнее побежала по венам. Захотелось прикоснуться к его губам, снова почувствовать его дыхание на своей коже. Я ненавидела себя за это, но ничего не могла с собой поделать. Это было выше моих сил. Я пала перед ним на колени. Боже! Что он сделал со мной? Я же девушка, я всего лишь неопытная девушка... Собрав всю силу, что еще оставалась во мне, я попыталась отстраниться, но было поздно – его рука коснулась лица, обжигая кожу. Я закрыла глаза и вновь почувствовала его дыхание возле своих губ:
– Mi fai impazzire...[итл. ты сводишь меня с ума]
Это было последнее, что я услышала, дальше был лишь громкий стук сердца, и кровь закипела, прерывая дыхание. Если можно было выбрать момент, чтобы переживать его заново сотни раз, я бы выбрала этот – момент переступания запретной черты, границы, которую Тому воздвиг между нами.
Чувствуя его близость, мои губы раскрылись в предвкушении чего-то
волнующего и таинственного. Чего-то нового. Его поцелуя. Его рука все еще нежно гладила мою щеку, и это была пытка. Он манил меня, возбуждал каждую клеточку, заставляя испытывать агонию. И наконец, нежно коснулся своими губами моих губ, от которых я почувствовала только томительную нежность. Где-то внутри меня все заныло, хотелось застонать, а потом заплакать. Дыхание перехватило. Сердце остановилось. Этот поцелуй оставлял после себя волну новых, неизведанных ощущений. Он был другим. Он был особенным.
Том слегка отстранился, и я открыла глаза, встречаясь с ним взглядом. Его рука все еще находилась на моей щеке, а в его глазах я видела яркие сапфиры. Он наблюдал за моей реакцией, а я боялась себя, готовая разреветься от безумного желания... Готовая отдать последнее, что у меня оставалось, – себя.
Я коснулась его плеча с черной татуировкой большого кельтского креста, который напомнил о том, кто передо мной. Медленно мои пальцы поднимались выше, и наконец остановились на его затылке. Том тут же завладел моими губами, раскрывая их, и крепко прижал меня к себе. Я поддалась, впуская его, такого страстного, жадного и безумно
желанного. Это был другой поцелуй: сильный, жгучий, сметающий все на своем пути. Его пальцы прошлись по моей спине, рисуя витиеватые узоры, такие же замысловатые, как узоры кельтского креста. Я вздрагивала от его прикосновений. Стало уже не важно, кто он, а кто я, не важно, что будет завтра. Важно только то, что происходило сейчас.
Том легко поднял меня, будто пушинку держа крепко, не отрываясь от моих губ. Я ногами обхватила его за талию, а руками обняла за шею, будто боялась лишиться. Одной рукой он ударил по двери своей спальни, и та тут же поддалась, впуская нас в свой мир, где царил приглушенный свет и пахло свежестью улицы из приоткрытого окна. Сев на край кровати, он посадил меня на колени, по-прежнему не отрываясь от моих губ. Но я и не позволяла сделать этого, руками касаясь его лица. Я понимала, что назад дороги нет. Передо мной мужчина, который ни перед чем не остановится. Он не Марк, который испугался моиэ слез. Я не испытывала такой гаммы эмоций с Марком, мое тело не хотело отдать ему себя. Сейчас же оно ныло от каждого прикосновения Тома, я растворялась в нем. Ощущала его руки везде, там, где еще никто не прикасался ко мне. И эти прикосновения вызывали одновременно жар и холод. Жар от его ласк, а холод... От того, что я осталась без футболки. Я только сейчас заметила. Как он это сделал? Не важно...
Все еще перебирая пальцами его черные волосы, заплетенные в косички, я чувствовала его губы, которые касались кожи на моей шее, спускаясь все ниже, к ключице, к груди... Дыхание перехватило... Я выгнулась и осознала, что уже лежу на мягкой кровати. Я не верила в действительность происходящего. Хотелось, чтобы это был не сон, не фантазия, которая в последнее время часто посещала меня. Хотелось разреветься от того, что это происходит наяву!
Том лишь на секунду отстранился от меня, стягивая через голову футболку. За секунду я перевела дыхание, вновь принимая его ласки, нежные поцелуи, которыми он осыпал моего тело. Казалось, что уже нет места, которого бы не коснулись его губы... Но я ошиблась. Каждое его движение открывало для меня что-то неизведанное. Я чувствовала его губы, оставляющие за собой огненный след, спускающийся все ниже и ниже, к тому самому месту, где поселился жар сразу после первого поцелуя. Я схватилась за простыню, сжимая ее в кулаке.Я хотела, чтобы он прекращал.
Хотелось закричать от зародившейся волны, медленно растекающейся от центра того самого места, проходящей по всей моей нервной системе до каждого пальца, до каждого волоска на моей голове. Но зажав рот рукой, я закрыла глаза, пропуская через себя неизведанное ранее чувство, ощущая дрожь во всем теле. Цунами, смывающее все на своем пути, заставляющее слезы катиться по моим щекам. Я возненавидела себя за это. И отвернувшись, чтобы он не заметил их, я быстро стерла их ладонью, слыша, как он снимает с себя остатки одежды. Нет, я не скажу ему про свою невинность! Возможно, Том даже не заметит, находясь в таком состоянии. Иначе может пожалеть, что прикоснулся ко мне. Я не хотела этого. Он не должен останавливаться, я уже не могла остаться без него, ожидая последующих действий. И разжав простыню, я приняла его снова, схватившись руками за его плечи, чувствуя его поцелуи и дыхание на своей шее. Я была его целиком и полностью. Отдала себя этому черному Дьяволу. Он вошел в меня слишком резко, заполняя всю меня собой, и от неожиданной режущей боли я вскрикнула. Мои пальцы сильно впились в кожу на его спине, я зажмурилась, потому что опять почувствовала слезы.
– О боже. – Он замер, опешив от шока, – Полина... Почему ты не сказала мне?
Я посмотрела на него, встретившись с шокированным взглядом. В его глазах было что-то еще... Боль. Моя боль. Теперь я стала его болью. Я не ожидала, что будет настолько больно.
Том попытался выйти из меня, но я притянула его ближе, умоляя не делать этого.
– Почему,Полина? – прошептал он, целуя мою в соленую от слез щеку. Нет, это не голос гнева. Нежный шепот, ласкающий своим дыханием. Этот шепот успокаивал. – Скажи мне.
Что я скажу ему? Что люблю его? Нет! Завтра он, возможно, не вспомнит обо мне, или будет винить себя за совершенную ошибку.
– Я сама хотела этого, – хриплым голосом произнесла я.
И неожиданно для меня он коснулся моих губ, языком проникая внутрь, все еще оставаясь внутри и боясь пошевелиться, чтобы не причинить мне новую боль. Я сама, ответив на его поцелуй, впилась ногтями в его спину и подалась вперед, чувствуя, как он заполнил меня всю собой, и выдохнув, поняла, что счастливее момента в жизни не будет.
Том заставлял меня привыкать к себе постепенно, медленно, ненавидя себя за то, что причинил мне боль. Я отдала ему все: свою жизнь, свою свободу, свое тело.
..Он только сейчас осознал, насколько прочно она поселилась в его сердце. Она стала частью его жизни. Она стала воздухом, которым он дышал.