Диаспора.Мафия.

Твоя дрожь - моя смерть.

Мы сидели на четырнадцатом этаже «Гранд Паласа» в итальянском ресторане «Savini», где современная архитектура сочеталась со старинными картинами. Я порадовалась тому, что надела белое расклешенное платье на тонких лямках, правда, чтобы скрыть крест, пришлось накинуть джинсовую куртку. Том посмеялся над моей изобретательностью:
– Я тебя предупреждал.
– Мне нечего скрывать, я могу ее снять, и дальше будут ваши проблемы. – я скинула куртку, обнажая плечи и гордо садясь за стол.
И все же в сравнении с его элегантностью я выглядела маленькой девочкой. Но теперь я богата и могу позволить себе что-нибудь под стать ему.
– Вам не страшно со мной? Вдруг Стаф увидит нас вместе?
– Страшно. Но вряд ли он сунется в итальянский ресторан, да еще и в здание Найта.
Я взяла в руки меню:
– «Гранд Палас» Найта? Я не знала. Кстати, я недавно была на вашей стройке, рабочие требуют эскизы внутренней отделки.
Том посмотрел на меня, слегка прищурив глаза:
– Знаешь, у меня столько работы, что я уже сто раз пожалел о его строительстве.
– Наймите дизайнера. Хотя нет, думаю, если вы создадите клуб сами, он будет вам роднее. – я отложила меню в сторону. – Например, что вы хотите в нем? Раз вы жили долгое время в Италии, можно создать что-то наподобие этого заведения. А может, вы хотите французский вариант? Или что-то гангстерское? Или модерн? Все в ваших руках.
Каулитц обворожительно улыбнулся:
– Я даже не знаю, как его назвать.
– Название придет само, когда вы поймете, что получилось. И название должно исходить вот отсюда, – я показала на грудь, – из сердца.
– Полина, – он снова посмотрел в меню, – займись дизайном. Я тебе заплачу.
Я не знала, что сказать. Я и рада была помочь, но вдруг ему не понравится... Взяв в руки меню, я принялась выбирать блюдо, но большинство названий было мне незнакомо.
– Очень советую «Ossobuco» или «Risotto alla Milanese», здесь итальянский шеф-повар, готовит изумительно.
Я думала о том, стоит ли прислушаться к его совету или взять что-то знакомое, но мысли против воли возвращались к клубу. А если и правда сделать его в миланском стиле, нанять настоящего итальянского шеф-повара, может даже, переманить этого? Я ненадолго прикрыла глаза, представляя, как бы поступила я, если бы строила ночной клуб. Возможно, два этажа, белая лестница с резным орнаментом по перилам поднимается на второй этаж, который поделен на две зоны: ресторан для тех, кто хочет более спокойный отдых, и танцевальную зону – барная стойка и столики с мягкими сиденьями располагались бы ближе к стене, давая больше пространства для тех, кто любит шумное зажигательное веселье и танцы.
Надо будет поискать информацию в Интернете.
– В Милане есть что-то особенное? Что-то свое?
– Милан – центр моды, это живой, суматошный и веселый город. Там есть на что посмотреть. Например, гордость Милана – Миланский собор, самый известный оперный театр мира «Ла Скала», Музей науки и техники Леонардо да Винчи и еще много, много всего.
– Про моду я знаю, наши кому говорить. А ваше любимое место? Где вы любите бывать?
Том опустил глаза и нахмурился, явно не желая отвечать на вопрос.
– Давай уже сделаем заказ. – Он позвал официанта и продиктовал названия блюд.
Он уходил от ответа. Значит, было что-то такое, о чем он не хотел мне говорить. Но у каждого человека есть секреты, я не винила его. Хотя мне было бы интересно узнать, что же есть в Милане, о чем он умалчивал.
– Боже мой! – я обернулась на знакомый голос и увидела Ричарда Найта. – Вот уж не ожидал увидеть вас в своей забегаловке. Вы не против, если я на пару минут присоединюсь к вам? Я не помешаю?
Он подмигнул мне и занял место рядом.
– Ты уже сел, Найт, – Том улыбнулся, – но мы не против, если это действительно на пару минут.
Я была рада видеть главу «центра», несмотря на все произошедшее. Найт горел своей внутренней энергией, полной позитива и улыбок.
– Как ты, Полина? – Ричард грозно посмотрел на Каулитца. – Надеюсь, он не причинил тебе вреда?
Я отрицательно покачала головой, смотря на своего босса, очарованная его красотой, грацией и улыбкой. Я говорила, как идет ему улыбка? От нее по коже пробегает жар и холод. Одновременно. Том смотрел на меня так же, как я на него, не отрываясь. Его взгляд прошелся по моим губам, и он отвел глаза, посмотрев на Найта.
– Я вижу, у вас тут жарко, – сказал тот. – Чувствую себя третьим лишним.
– Неужели? – саркастически произнес Том, и Ричард в ответ ехидно улыбнулся.
– Ладно. Хотел поговорить с тобой о работе, но, видимо, сейчас от тебя толку мало.
– Меньше всего хочу сейчас говорить о работе. Лучше принеси нам самое лучшее вино из твоего погреба.
Я, вспомнив о кресте на своем плече, облегченно выдохнула: Найт сидел с другой стороны и не видел его. Очень хорошо. Мне захотелось натянуть на себя куртку, чтобы скрыть его от посторонних глаз и ненужных вопросов, ответов на которые я дать не могла. Но я чувствовала на себе пристальный взгляд Найта, он смотрел на мои руки, на сгибы локтей, но креста не видел.
– Хорошо. – Ричард поднялся. – Вино сейчас, о работе тогда вечером. Сегодня как обычно?
– Да, как обычно, – произнес Том и кивнул ему.
Мне оставалось только догадываться, о чем они говорят по вечерам. Каулитц впустил меня в этот мир, но до конца так и не открыл мне его. Я была с ним днем, а что творилось ночью, мне было неизвестно. И я старалась не думать об этом, потому что любая мысль
приводила к одному и тому же – к ревности. Это было еще одно новое чувство, переплетающееся, как змея, с моей любовью.
– Уберите Лео от меня.
Том удивленно посмотрел на меня:
– Что тебе не нравится? Он тебя чем-то обидел?
Мне хотелось топнуть ногой от внезапно нахлынувшего гнева, но, поборов себя, я лишь нахмурилась:
– Я имею право на личную жизнь.
– Я вернулся, Полина, – его темные глаза пристально наблюдали за мной, – теперь у тебя не будет времени на личную жизнь.
– У вас много работы, – напомнила я.
– Займись ночным клубом.
Том прав, я займусь оформлением его ночного клуба и займу этим все свое свободное время. Чтобы не думать каждую секунду о его глазах.
– У нас впереди очень крупная сделка, – он наклонился ко мне, – то самое судно, которое мы вызволили из Сомали, должно скоро зайти в порт. Мне надо будет продать груз. И это не четыре ящика, Полина. И покупать его будут не посредники, а сам Ахмад ибн Мубарак, глава «Заед». И, знаешь ли, все будет куда сложнее. Ты будешь нужна мне на этой сделке. Но не как водитель. Как снайпер, Полина.
Холодок пробежал по моей коже. Том откинулся на спинку стула, наблюдая, как официант подает блюда. И как только тот ушел, продолжил:
– У меня есть месяц, чтобы обучить тебя стрельбе из винтовки. Поэтому у тебя не будет личной жизни, это я тебе гарантирую.
– Вы хотите, чтобы я убила самого Ахмад ибн Мубарака? Вы спятили?
– Нет, – Каулитц покачал головой, – а может, да. Все будет зависеть от него. Только я пойму его намерения в момент сделки – дам тебе знак. Выживает сильнейший.
Аппетит пропал. Убить, чтобы защитить своего босса? Впереди месяц, я смогу настроить себя на это. Я буду рядом.
– «Beretta»? – прошептала я. – На судне?
Он молча кивнул. Но я это знала и без него. Судно везло оружие из Италии.
– Почему нельзя отправить судно сразу к Ахмаду? Так было бы проще.
Том улыбнулся и поднес бокал вина к губам:
– Проще будет там, где мне удобно. Ахмад ибн Мубарак зол после потери пяти миллионов, не хотелось бы мне оказаться у него в гостях, ведь сделка должна была быть между «Заед» и «Mond des Todes». Но Антонио позвонил и сказал, что его люди не пришли. Он все правильно сделал. Ахмад меня не подозревает. Или... – Он помолчал, потом продолжил: – Подозревает и хочет отомстить.
Я сделала глоток вина, ощущая терпкий вкус во рту – я не была знатоком дорогих вин, но конкретно это было выше всяких похвал. Найт прислал нам самое лучшее, как и просил Том.
– Вы хотите перестраховаться, я правильно поняла? – я поставила бокал на стол. – Почему не найти другого покупателя?
– Другие тоже будут, – ответил он. – Как тебе вино?
– Оно великолепно. Много других?
– Относительно, но работы хватит. – Том сделал глоток и улыбнулся. – Найт – хитрец, подмазывается, прислал «Шато Гран-Пюи-Лакост».
Неужели он знает вкус каждого вина? Даже самый богатый человек, ставший таким в течение жизни, к почти тридцати годам вряд ли будет это знать. Таким надо родиться. Вырасти среди всего дорогого и изысканного.
Я видела, как он улыбается, с ехидством посматривая на меня. Он знал, о чем я думаю.
– Пытаюсь понять, кто вы, – пожала плечами я и принялась за еду. – Боже, как вкусно!
Больше я не касалась личных тем –
всему свое время. Он тоже кое-чего не знал обо мне. Для него я была просто Полиной, которая метко стреляет, он не догадывался, как сильно я люблю его. И да, в машину к нему я тоже села не просто так, высшие силы заставили меня сделать это. А еще я была невинна – это тоже секрет, о котором он никогда не узнает, потому что пообещал не трогать меня. Теперь мне приходилось куда сложнее, чем до знакомства с ним. Теперь в моих мыслях элегантный дьявол, говорящий с немецким акцентом, а когда-то в них был Марк. Все остальные мужчины перестали существовать. Но надо жить дальше и строить личную жизнь, рожать детей, как я и хотела. Теперь денег мне хватит на все. Только бы выжить в его мире...
– О чем ты все думаешь?
Мы ехали вниз в зеркальном лифте, и я смотрела на свое отражение.
– Я говорила, что вам очень идет улыбка?
Наши глаза встретились в зеркале, и на секунду мне показалось, что он смотрит на меня как-то странно, не так, как всегда. Это был будоражащий, волнующий взгляд. Мурашки побежали по коже. Том, не отрываясь, следил за мной в зеркале, потом перевел взгляд и коснулся моих волос, пропуская их сквозь пальцы:
– Никогда ничего не делай с волосами.
Секунды молчания. Я готова была провалиться сквозь землю, ненавидя себя и его за безумное желание, возникающее где-то внутри от его прикосновений. Что он делает со мной? Это слишком приятно. Теперь я понимала всех его женщин – он обладал чарующей магией, гипнозом. Но он никогда не будет со мной и никогда не станет моим мужчиной. Я буду наблюдать за его жизнью со стороны, не давая себе покоя безумным чувством. Как это могло произойти? Где была моя голова? Как я позволила этому мужчине так прочно засесть в мое сердце? Я благодарила Бога за то, что двери лифта открылись и Том вышел первым.
На улице лил дождь, такой же сильный, как утром. Остановившись рядом с Томом, я напомнила:
– Избавьте меня от Лео.
– Ты опять за свое?
– Я сбегу от него.
– Тогда я найду тебя. – Каулитц прошел к машине и открыл дверь с пассажирской стороны. Тяжелые капли дождя падали на него, но казалось, он не замечал их.
Я быстро села в машину и стряхнула с себя воду. Ощутив его присутствие рядом, я обернулась, и внутри внезапно возникло острое желание вытереть капли с его лица. Я зачарованно наблюдала, как с его черных, как смоль, волос стекают
капельки дождя.
– Боже мой, – прошептала я, и Том внимательно посмотрел на меня. – Где мы будем тренироваться в такой дождь?
Я думала совсем не об этом, но поступила правильно, задав ничего не значащий вопрос. Он не должен видеть во мне еще одну похотливую шлюшку. Я работаю на него, он мой босс, и он недосягаем. Я не упаду перед ним на колени.
– Начнем завтра. Сегодня у меня много дел.
В тот момент я даже не догадывалась, насколько спокойно жила, пока Каулитц занимался судном в Сомали. Мое стремление быть лучше в его глазах, такой, какой он хотел видеть меня, дало знать о себе спустя три недели ада и мучений. Под палящим солнцем, под сильным ливнем, каждый день, с утра до вечера он тренировал меня. Приходя домой, я сразу падала, оя перестала даже есть, желание было только одно – спать.
– Приклад винтовки следует упирать в плечо однообразно, не меняя его положения в плече.
Мы тренировались на диком поле, вдалеке от посторонних глаз. Я целилась в мишени, расположенные, как мне казалось, на слишком далеком расстоянии, и раз за разом промахивалась.
– Я – бездарь.
– Ты научишься.
Том все время был рядом. И сейчас, когда я лежала на животе, целясь из винтовки, он положил руку мне на спину:
– Сделай несколько глубоких спокойных вдохов и выдохов, чтобы обогатить организм кислородом. Стреляй только при выдохе, именно тогда ты расслаблена больше всего. Это и есть отличие от стрельбы из пистолета.
Он лег рядом и смотрел, как я прицеливаюсь:
– Ты должна уметь задерживать дыхание, именно поэтому я держал тебя под водой. И еще, помнишь спичку? Она научила тебя выносливости. Снайпер обязан уметь держать винтовку в одной позе, и твоя рука не имеет права дрогнуть. Твоя дрожь – моя смерть.
Я взглянула ему в глаза. Том будет надеяться на меня, стоя там, вдалеке. У меня нет права на ошибку!
– Как я пойму, когда стрелять?
– Очень просто. – Он встал и помог подняться мне. – В момент моего приезда на сделку ты уже будешь находиться на своем месте. Я иду к ним, ты берешь на мушку Ахмада. Я поднимаю руки, меня проверяют на наличие оружия. – Он поднял руки, расставив ноги на ширине плеч. – Руки, Полина, смотри на мои руки, они будут сигналом. Если я пойму, что
меня хотят убрать, я сделаю так, – он сжал три последних пальца и остались только два, создавая эффект «пистолета», – этого никто не заметит, но для тебя это будет сигналом стрелять. Незамедлительно. Одним выстрелом ты убираешь Ахмада, дальше – наша работа. В это время ты спокойно собираешься и уходишь к машине, которая будет ждать тебя в лесу. Но ты будешь одна. С этого момента ты работаешь в одиночку.
Я опустилась на землю, пытаясь осмыслить новую информацию. Не сложно, но очень страшно. А если я промахнусь? Они убьют его. Моя ошибка – его смерть.