Моё Дорогое Солнце

Глава 15

-Бейте его, пока она ушла!

В тот день я понял, что несколько женщин невысокого роста могут быть намного страшнее любого исполина-черта. Стараясь сфокусироваться на хорошем, я зажмурил глаза в ожидании Солнца, принимая скорые пытки как нечто неизбежное в жизни романтического героя-рыцаря. Уже знакомые мне руки больно схватили меня за волосы и со всей силы ударили лицом об стол; что-то громко треснуло, и это явно была не древесина...

-Как тебе такое, худыш?! Когда твоя женушка проснется, как рада она увидеть будет твою разбитую рожу... Девочки, -она еще сильнее сжала клочок волос, -Кто еще хочет помучить его?

-Вот тебе, за мою любовь, самого близкого человека, которого ты, тварь, приговорил на вечный сон, - меня перевернула другая мускулистая рука, со всего маху ударив в грудь кулаком, -Если бы не ты...

-И мои сестрички, они тоже, тоже... -рука, обладающая тонким, всхлипывающим голосом, вяло обхватила мою шею, и дрожь ее передалась всему мне.

-Подонок!

-Ублюдок...

-Урод!..

-Хватит!

Я с радостью открыл заплывший от крови глаз, поняв, что Солнце, в сопровождении Арадии, уже здесь - даже фиолетовый отек не мог скрыть ее сияние. Моя милая, любимая Солнце!

-Что вы с ним сделали?! Если он помрет - не видать вам своих амуров!

-Кто бы говорил, совсем зазналась... -в зале, как змеи, тихо зашипели угрозы.

-Я... я боялся, что ты что-то сделаешь с ней. Спасибо, что не настолько меня ненавидишь.

-Я не понимаю, что ты там хрипишь, -несмотря на свои нахмуренные брови, она не могла скрыть едва слышаемые угрызения совести в ее голосе, -Конечно, я не наказываю невинных за чужие грехи; в отличие от тебя...

Солнце была все так же прекрасна, и я никогда не сомневался, что ничто не сможет осквернить ее красоту. Каштановые волосы украшала фата из цветных отблесков витражей, слегка наэлектризованные, они пышными локонами ложились на ее хрупкие плечи, будто грозовые облака, украшающие своим контрастом светлый небосклон. Ее губы были благородно бледны, чуть приоткрыты, будто она вот-вот собирается улыбнуться мне. Длинные ресницы отбрасывали причудливую тень на перламутровую кожу, манящую мои усталые, разодранные в кровь губы. Я больше не мог говорить, и этот беспомощный, уродливый рот только мог мечтать о поцелуе.