Моё Дорогое Солнце

Глава 7

Весь день я пытался вспомнить, почему мы с Аркадией друг друга ненавидели. Мне казалось, что в начале нашего рабства мы дружили - как только может оставленный всеми ребенок дружить с милой ему старшей сестрой. Она заменяла мне семью, которую я никогда не знал, и скрашивала дни маленького слуги. Наши хозяева купили нас, чтобы мы прислуживали им за еду, пищу, которой практически не было. Когда я прибыл в замок, они были уже на грани разорения. Такой мальчик как я не мог быть полезен в уходе за домом, и они использовали меня как забавную зверушку, которую можно вырядить в вычурные наряды и научить смешным трюкам. К сожалению, я с детства не отличался здоровьем и был плохим актером. Все гувернантки ушли от неизвестной болезни, переданной им похотливым хозяином, и я с Аркадией заняли их место. Она говорила, что слишком уродлива, чтобы стать жертвой лорда.

А я всегда считал ее красавицей. Но мы оба просто не были похожи на людей из глубинки; хозяйка часто смеялась, что меня привезли из самого холодного края, а ее из самой жаркого. В том городке все еще было модно носить длинные, по-снобски уложенные волосы, сушить себя голоданием, прятаться от Светила и высокомерно смотреть на любого, кто осмелился приблизиться к ним. Арадия же была совсем не подобна им: ее смуглая кожа с радостью впитала в себя тепло безоблачного дня, кудрявые волосы всегда игриво подпрыгивали на плечах при каждом ее слове, а глаза блестели внутренним огнем. В ледяном замке я очень любил обнимать ее за теплую шею, пока она читала мне на ночь сказки.

Пожалуй, благодаря ей я впервые узнал, что значит быть привязанным к другому человеку. Наверное, из-за нее же я ощутил, что значит ненависть: я не мог простить, что она убежала, оставив меня одного со скелетами в шкафу.

После убийства хозяйки Арадия ушла из дома. Это произошло так внезапно, что я даже сначала решил, что это сделала она. Я не знаю сколько часов я пролежал без сознания, войдя в комнату, где обнаружил растерзанное тело госпожи.

Я пережил страх, позор и унижение, а она просто удрала. Кинула меня на съедание недалеким жителям этой деревни. Все улики падали на меня, и я был заключен в замке, насквозь прогнившем моими воспоминаниями. В обмен на уход за каменной громадиной мне выделяли нечто вроде пенсии, но любые деньги бесполезны, если продавец считает их проклятыми тобою. За огромные цены на рассвете мне все-таки отдавали пару овощей, пока город еще не мог раскрыть позорного покупателя. Я несколько лет проходил в не по росту тесной одежде, ведь никто не хотел прикасаться ко мне, беря мерки.