Моё Дорогое Солнце

Глава 19

Мы не смыкали глаз всю ночь, но ночь и не думала кончаться. Хоть звезды и луна давно покинули небесную родину, но нас, на этом растерзанном клочке почвы, все еще не покинул свет. Из трещин земли, как лава из жерла вулкана, исходил адский жар, красный, реже желтый, цвет с трудом, но пробивался сквозь клубы едкого пара. Перескакивая с одного холма на другой, Амнос почти летел - так длинны и завораживающи были его прыжки. Привыкши к постоянной бессоннице, я не замечал отстутсивие сна, и в глубине души смеялся над Арадией: она избавила меня от кошмаров! Я больше не терял драгоценное время, проведенное в небытие, и только ноющая боль, то и дело волнами пробегающая по всему телу напоминала о том, что я не в силах сам побороть усталость. Истощение и побои никогда еще не чувствовались так сильно.
-Амнос, они меня на славу потрепали, - я вытянул руку, показывая ему остатки рукава, -Прежде чем мы предстанем перед культом, я должен найти новую одежду.
-Да, в таком виде ты совсем не вызываешь доверия, -Амнос дернул ткань зубами, с концами оторвав несчастный рукав, -Но сейчас меня больше инресует, как ты собираешься справиться с ними, не говоря уже о проникновении в их логово.
-Ты слишком большого мнения о кучке сворливых тетушек, -я с сожалением разглядывал разодранный кусок ткани, -Ты мало знаешь о нашей встречи, но Солнце с легкостью сбежала от них, когда задумала удрать со мной; до этого она просто не знала, как использовать свою свободу.
-Как же ты вдохновляешь людей! Да отпусти уже этот лоскут! -Амнос вырвал из рук мой рукав, и скинул в трещину, над которой мы пролетали, -Смотри, кто-то подхватил ее! Наверное демоны, жаждущие крови.
-Правда, что ли?! Они ведь могут отыскать меня, узнав мой запах!
-Не переживай: от тебя на километр несет гниющими ранами, слезами и дешевым одеколоном. К нашему несчастью, мы все знаем, где тебя найти.
-И правда, раны закрываются все медленнее, -я достал светящийся камушек, и направил его на ободранное колено, -Бал говорила, что Солнце лечит даже своим присутствием, но на меня ее целительные чары больше не действуют.
-Не неси чепуху, другой бы с такой комплекцией, как у тебя, уже бы откинул копыта, -Амнос покосился на мою ногу, сам чуть не врезавшись в очередной обломок дерева, повисший где-то между землей и небом, -Наверное, такие глубокие порезы закрывались гораздо быстрее, когда ты питался ее кровью, но сейчас ты должен радоваться, что хотя бы крошечная частичка ее силы не дает тебе развалиться на части.
-Это правда, -я прикоснулся губами к шее Солнца, -Только благодаря ей я еще жив. Ее способности могут спасти даже такого слабака, как я.
-Так ты о них хочешь выведать у этих затворниц? Я не хочу с тобой спорить и пытаться переубедить, поэтому просто скажу: неужели сейчас так важно понять сущность твоей спящей красавицы?
-Я хочу узнать, каким образом она проснулась, -ее грудь тихо вздымалась, а ресницы слегка подрагивали во сне, -Возможно, мы узнаем, что привело ее к забытию, и как я могу ее вытащить из этого мира сновидений.
-Не лучше ли сначала привести в порядок наш собственный мир? Боюсь, насильно разбуженная, она не обрадуется этому новому пейзажу.
Оторвавшись взглядом от Солнца, я первый раз за наш полет оглянулся. Уже как час (да нужно ли время без Светила?), мы мчались вперед, и замок Арадии давно скрылся из вида; теперь же, когда я наконец посмотрел назад, я осознал, что бугров, разломов и выкорченных из земли деревьев стало гораздо меньше: вокруг все еще царил хаос, но разрушение в масштабе, который мы так недавно лицезрел, тут еще не наблюдалось.
-Мне кажется, землетрясения сходят на нет, - как будто прочитав мои мысли, промолвил Амнос, -Не знаю, будет ли еще толчок, но сейчас, когда дорога не так ветвиста, я могу двигаться гораздо быстрее.
-Я вижу, что ты обладаешь неимоверной силой, Амнос, -сидеть было все менее удобно, так как козел то и дело пригибался, и носок моего ботинка уже не раз спотыкался о землю, -Мне кажется, или ты стал скакать еще сильнее?
-Ты не ошибся, -Амнос с легкостью горного животного перескочил канаву, -Полет занимает больше сил - ведь он присущ только птицам.
-...И ангелам.
-Только тем, кто до сих пор не пал.
Крепчал холодный ветер, и вой его уныло отдавался в нашем опустошенном сознании; мои застывшие пальцы вдруг почувствовали движение теплой кожи Солнца - она, во сне, нахмурила брови.
***
Амнос не промолвил ни слова, но дрожь, то и дело пробегающая по его телу, выдавала его мученическую усталость. Мы давно уже пролетели наш дом: как воры, мы скрывались в лесах, лишь чтобы тревожное дыхание не выдало наше присутствие. Чем больше мы удалялись от нашего гнезда, тем меньше земля была осквернена полынью, и почва больше не показывала своим изуродованные шрамы. С каждым городом, сквозь который мы проносились, у меня все больше щемило сердце: я никогда не думал, что вернусь в эти проклятые нами края.
-Амнос, ты должен отдохнуть. Пока ты будешь спать, я отыщу себе новую одежду, в доме одного из этих горожан.
Амнос замедлил бег, и выпустив в воздух облачко полупрозрачного пара, наконец остановился. Поправив платье Солнца, я слез с козла, все еще придерживаясь ее за плечи:
-Наверное будет безопаснее оставить ее с тобой. Давай найдем, где ты можешь спокойно уснуть, а я в то время вскрою чью-нибудь дверь.
Амнос остекленевшими глазами смотрел на небо.
-Взбодрись, дружище, -я потрепал его за ухом, предусмотрительно встав подальше от его рогов, -Верну я тебе луну и звезды, если ты так по ним тоскуешь. Если мне под силу уничтожить мир, то и создать его снова мне не составит труда.
-В который раз убеждаюсь, какой же ты глупый, -Амнос вышел из сковывающего его сознание и тело, транса, -Не жду я от тебя таких подвигов. А Солнце и правда оставь со мной - пусть хоть одна звезда еще будет доступна моему взору.
Я улыбнулся, и собирался уйти, но Амнос вдруг встрепенулся:
-Ты и сапоги, подаренные Бал, продрал. Что-то мне говорит, что и в них заключается сила, -он ниже опустил голову, рассматривая дырку, образовавшуюся от встречи с каким-то острым камнем, -Оставь один из них, и я попытаюсь его залатать, а ты быстро пробеги босиком. -Прежде, чем я мог спросить, чем он хочет починить мои ботинки, он содрал с меня еще один лоскут плотного пиджака. Не желая больше ощутить на себе его зубы, я поспешно снял сапог.
Я оставил Амноса у маленького парка, тишину которого нарушал лишь плеск воды из аккуратного источника: я размышлял о том, как у меня эта живительная влага всегда ускользала сквозь пальцы, а человек все же смог приручить и такую непокорную стихию. Вдоволь напившись, я, щурясь, уставился на город; казалось, он не привышал размерами даже Магога, но что-то потусторонне сказочное таилось в стенах этого каменного поселения.
Впервые за несколько дней я не хотел торопиться: прохаживаясь по опустевшим улицам, я впитывал в себя каждый шорох, пытался запомнить каждую трещинку в плитке, колющую мою разутую ступню. Когда мы путешествовали с Солнцем, я все еще носил с собой альбом, то и дело зарисовывая причудливые каменные узоры, созданные руками никому неизвестных архитекторов. Когда-то давно я наслаждался силуэтами городов: острые крыши, орнаменты окон, и даже неуклюжие фигурки статуй вызывали у меня особый восторг.
Наверное, я привык любоваться неподвижной красотой, улавливать хоть малейшее движение в застывших формах. Спустя три года я больше не мог терпеть эту статичность; я часами блуждал по лесу, с отчаянием безумца стараясь доказать, что мир еще не до конца застыл - вот там шуршит трава, качаются деревья - значит, мир еще не погрузился в полное забытие. Избавившись от людей, я думал, что усыплю свою паранойю; но, как всегда не думая о будущем, я не догадывался, как мне приятна бессмысленная суета.
Не отрываясь, я разглядывал дома, обступившие меня на тесной улочке. Провинциальный городишко ничем не выделялся среди своих сородичей, раскиданные по окраинам всей страны, но именно сейчас он казался мне самым прекрасным местом на земле. Вполне возможно, что сказывалась усталость; потихоньку, я начинал чувствовать, всю силу того, на что меня обрекла Арадия. Слоняясь по пустынным переулкам как лунатик, я уже с трудом отличал сон он были: глаза закрывались, но эта внутренняя темнота не давала мне покоя. За мечтательной негой последовала нервозность - вот я уже и ненавижу это место, а стены, только что скрывавшие уютные спальни неизвестных хозяев, стягивались вокруг меня, желая расплющить. Нога все чаще стала напоминать о себе: с каждым шагом я все отчетливее чувствовал каждый камушек, вонзающийся в мою кожу. Я остановился, надеясь что резко участившееся биение сердца вызвано усталостью от прогулки, но тут же пожалел об этом: не отвлекаясь на меняющийся пейзаж, я наконец почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись так резко, что шея больно хрустнула, я увидел большие глаза, с каменной безразличностью глядящие на меня с крыши соседнего здания.
-Это же всего лишь горгулья... Никогда не понимал, почему Солнце всегда так нравились эти уроды.
Переведя дыхание, я наконец вспомнил, почему оставил Амноса и, один, отправился в город. Кинувшись к ближайшей двери, я вставил в замок маленький инструмент для взлома, придуманный голодной Солнце, и с облегчением ввалился в душную, но безопасную комнату. Даже если кто-то и шел за мной по пятам, ему не удастся бесшумно зайти за мной в дом.
Закашлявшись от пыли, я поскорее открыл одну из дверей, надеясь, что хотя бы в жилых помещениях еще не успела скопиться едкая грязь. Зайдя в кабинет, я открыл изящный шкафчик, по последней моде заказанный богатыми хозяевами.
Пошурудив рукой по полкам, я не нашел в шкафу ничего, кроме нескольких перьев для письма и пергаментов. Решив, что люди, жившие тут, только недавно въехали, я направился к выходу, когда на мои глаза попала большая книга в роскошно украшенном кожаном переплете. Заинтересовавшись, что может скрываться под обложкой, так щедро украшенной блестящими камнями, я потянулся к ней, ну рука, как сама по себе, остановилась в миллиметрах от блестящего корешка.
-Возрадуйся, ибо грядет открытие невероятное.
Мой рукав держали чьи-то горячие, будто невесомые, руки; я не понимал, откуда взялся незнакомец, но мне почему-то не было страшно: его глаза улыбались так, как в книгах описывали взгляд любящей матери. Облаченный в красное, высокий ангел с кожей темной, как нежная летняя ночь, стоял напротив меня, покорно сложив золотистые крылья, и улыбался, улыбался так, что комната вся осветилась его тихой радостью, а мое тело больше не чувствовало холода. Его пальцы скользнули по моей руке, и, пробужадя мурашки на теле, забывшем о прикосновении любви, прикоснулись к моим ладоням, мгновение спустя уже лежавшем на теплой обложке блестящего томика.
-Я знаю, что ты всегда искал смысла в жизни, -помолчав, промолвил он, едва ли разнимая пухлые, мягкие губы, -Наверное, ты поэтому и решил переделать мир. -он, мелодично шурша подолом, подвел меня к глубокому креслу, будто приглашая присесть после долгой дороги, -Но смысл есть только один - это любовь. Дитя, ты уже давно познал ту тайну, которая не подвластна многим сильнейшим этого мира.
Его голос напомнил мне о том, как я скучал по музыке. Его интонации, будто финальная часть сонаты будоражили мое воображение, но так же и возвращали близкий финал: вот-вот и зритель узнает, в чем заключалась главная идея автора, создавшего эту грандиозную историю.
-Я, мои братья, сестры - ты волен называть нас, как считаешь нужным - мы все в предвкушении откровения, которое человечество наконец решилось принять. Не бойся, я не скажу ничего такого, чтобы ты не чувствовал внутри себя на протяжении всей жизни - вы все, хоть немного, но тянулись к познанию главного в этом мире. Вы, люди...
-Нет, не называй меня человеком! -Меня передернуло,- Я... я не знаю, что я. Мое прошлое - загадка даже для меня, и мне неведомо, что станет со мной, не вернись ко мне Солнце. Все, что я знаю - это то, что я не человек!
-Разве это не черта человека: не знать, откуда он пришел, и куда направляется? -он улыбался, и нежно стирал с моего лица горячие слезы, -Мы, ангелы, не имеем дара невиденья, как вы, милые люди. Мы помним, как родились, ведь мы были созданы в одно мгновение - вместе. С момента как мы открыли глаза, мы понимали свое предназначение, и только один из нас позволил себе отчаяние непредсказуемости: он сделал свой собственный выбор, он, в отличие от нас, смог создать и уничтожить, а потом снова создать. Может быть, когда-то он снова захочет разрушить то, что сам изобрел, но это тоже будет его выбором; выбор, который люди делают каждый день, не зная, что в этом заключается их свобода. Я вижу, что ты все еще плачешь, Месяц; ты, как и имя, которое ты сам себе выбрал, убеждают в том, что ты не можешь существовать без солнца: луна потухнет, не будь поблизости теплых лучей. Но ты сжигаешь себя огнем костра, который сам и возвел. Факел, который ты зажег в кромешной темноте, опаляет тебе руки, а глаза слишком привыкли к красному, чтобы без боли смотреть на светлое небо дня. Я знаю, ты очень ее любишь, -крылья ангела трепетали, -Но поверь, не только она способна тебя спасти. Прими, что ты человек, и ты твоя любовь спасет и тебя.
Он отошел, с заботой рассматривая мое лицо. Только сейчас, когда глаза привыкли к его сиянию, я заметил, что ангел, стоящий передо мной не моргает.
-Мне кажется, что мы по-разному чувствуем этот мир...
-Но ведь он один для нас с тобой, Месяц. Вот увидишь, и у тебя когда-нибудь проклюнутся крылья.
Мне было страшно от того, насколько идеальным был его лик и стан, мягкий, полушепчущий голос; мне было не по себе.
-Не бойся меня, Месяц. Поверь, доверие не может навредить.
Дверь громко, будто сопротивляясь, заскрипела. Не понимая, что происходит, я слышал, как половицы поочередно стонут, а в коридоре раздается цокот копыт, нетерпеливый, спешащий. Ангел медленно повернулся, будто с самого начала зная, что перед ним на пороге предстанет Амнос:
-Он не готов к твоим откровением. Ты судишь людей по своим идеалам. -Амнос, отодвинув пестрый ковер, встал на придавленный пол, -Разве ты забыл, к чему ведут потрясения даже таких сильных духом, как вы?
-Когда, если не сейчас, он может постичь истинную суть мироздания? -Ангел все так же шептал, но слова его заполняли всю комнату, а может быть, и город. -Он больше не видит Неба, а значит и света правды.
-Если бы не Рассвет, Конца Мира не произошло бы. Вы думали, что все мыслят как вы - и упустили его, отмахнулись от его реального отчаяния. Нельзя просто сказать, что все хорошо в этом мире - не каждый может смиренно жить лишь надеждой на лучшее.
-Рассвет - исключение из правил. Он совершил ошибку, не поверив в то, что его судьба - предназначение.
-Как наивны вы - после стольких столетий разбоя, вы все еще не способны, нет - не хотите! - принять новый мир. Этот несчастный, - Амнос посмотрел на меня, -Результат мириада ошибок, из поколения в поколения наследуемых людьми от случайных связей. Неужели его предназначение было в том, чтобы воскреснув, уничтожить этот мир?
-Я принес эту книгу для того, -за все это время глаза Ангела ни разу не моргнули, не дрогнула его бровь, не потеряли изящества движения его рук, -Чтобы он, потерянный, приобрел ориентир. Я радуюсь и плачу умильными слезами, - он все еще улыбался, - что после всех своих мучений он все еще верит в любовь. Теперь позволь мне, -он аккуратно, но с уверенной в своей правоте силой, отодвинул Амноса от стола, взяв книгу в руки, -Рассказать, почему в конце всегда есть надежда.
-И чтобы убедить его, ты вставил в переплет десятки блестящих побрякушек, ведь только золото может утвердить власть мысли?, -Амнос с грохотом сдвинул стул, преградив Ангелу путь, -Он сам должен найти Бога.
-Он даже не знает, что значит это слово.
-Когда он не знал имя Ангела, он сам придумал ему имя. Будь он Лучик, Лучезар или некто другой - он видит вас, и чувствует ваше присутствие. А теперь, нам пора.
Он дернул меня за руку, оторвав и второй рукав. Я встал, все еще завороженный картиной, открывшейся передо мной. Ангел, закрыв глаза, стоял в центре комнаты, положив по-кукольному идеальную руку на книгу, и молчал. Когда мы уже переступили порог, он промолвил:
-А когда вернешься ты, блудный сын?
Я радостно подпрыгнул, увидев за дверью сидящую Солнце - я был настолько удивлен увиденной сценой, что даже не заметил, что Амнос вошел один. Когда я взял ее на руки и вдохнул пряный запах волос, в комнате зашевелились, и, громко топая, ко мне подбежал запыхавшийся Ангел:
-Хотя бы возьми мои одежды, ты изодрал свои!
-Я благодарен Вашей щедрости, но не могу принять этот дар. Увы, красный мне совсем ни к лицу.
Я, с радостным облегчением смотрел, как удивленно хлопает длинными ресницами пораженный незнакомец. Выйдя из дома, я, наклонившись над ухом Амноса, ехидно шепнул:
-А теперь пойдем и ограбим какого-нибудь богатого франта!