Эмаго

Эмаго - План.

В последнее время в Сару вмещалось больше счастья, чем обычно. На груди лежал третий по счеты подбородок, а лоб зарос пупырышками, как ореховые крошки на коржике. Масляная улыбка одаривала продукты, в частности молочку, которую она расставляла по три часа.

С приёмки доносились вечные споры бегемота с крысой. Они считали по разному: Бегемот помечала телеги обычными цифрами, а Крысе было удобнее применять римский счет Они даже называли друг друга «бегемотом» и «крысой».

За кассой сидела Роуз, уже который день рассматривая считательный пистолет. Его ствол целился на каждого прохожего ростовщика, но душа была на кухне, готовя манку для Тима.

Тим и Кивин обычно занимались водой, рядом с ними всегда и везде была Полли – уборщица в воздушно-взбитом розовом платье. Её тележка с ведром и воткнутой в него шваброй проезжала и мимо нас, и нам с Кэрэн каждый раз приходилось прижиматься к стеллажам. Сегодня нам это как никогда надоело.

- Смотри, она оставила целый ручей! Как её могли принять на работу? – Кэрэн указала на водяную змейку, струящуюся из-под колёс Свинки.

- Не обращай внимания...нам нужно закончить вот это, - Я указала на три телеги, каждая с размером в холодильник Сары.

- Как бы назвать всё это...- Кэрэн больше всего не нравилось работать с химическими средствами, туалетными принадлежностями, всякими побрякушками – а именно это и было в телегах.

- Шоко-боко, - Предложила.

- Шоко-боко? Это на каком языке? Шотландский?

- Ну ты послушай! – Я взяла в руки пластиковую бутылку с моющим средством «Клинерок», славящийся своей эффективностью и запахом. Кэрэн отложила пачку мыла и всё внимание переключила на меня, - Потряси и ты услышишь...- Я потрясла бутылку, но к моему потрясению она издала не «шоко-боко» звук, а ласковую капель об мрамор. Лицо Кэрэн менялось также медленно, как жижа сваливающая на пол.

- У тебя со слухом проблемы, Айнэ, - Я попыталась вытереть густо синюю массу подошвой кроссовок, но «Клинерок» не исчезал.

- Минус треть зарплаты!

- А может тебя уволят? – Улыбнулась Кэрэн. Её вялое несвойственно побледневшее лицо всё ещё светилось болезнью. Мы обе позавтракали хлебом и фруктами, а рабочее время текло медленно, непоспешно, как «Клинерок», заплывающий под стеллажи.