Шэнь и Шан ‖ 参商 ‖ Shenshang

Глава 116. Протянув руку Юнь Вэйсы

Глава 116. Протянув руку Юнь Вэйсы, у него уже не будет возможности пожалеть об этом

Для Юнь Вэйсы Чанмин всегда был подобен свету.
Свет, на который хочется взирать с надеждой, за которым хочется следовать. Он был навязчивой идеей, которая со временем превратилась в страстное желание.
Хотелось держать его в руках, сделать только своим, даже зная, что свет невозможно удержать.
Эти слова Чанмина... они сказаны потому, что после потери памяти мы все время проводили вместе и он привязался? Или в глубине души у него действительно было место для меня?
Юнь Вэйсы осознавал происходящее, но предпочел бы остаться в неведении.
Он знал, что его демоническое сердце* никогда не исчезнет.
Лишь стоит вспыхнуть искре, как остывшее демоническое сердце разгорится вновь, и превратит заросшее бескрайнее дикое поле в бушующее море огня, обрекая его на вечные муки.

*"демоническое сердце" (魔心) в контексте китайской культуры часто используется для обозначения пагубных мыслей, негативных эмоций или внутренних конфликтов, которые могут привести человека к неправильным поступкам

Задумывался ли ты о последствиях своих слов? – мысленно спросил его Юнь Вэйсы.
Подаренную надежду уже не отнять.
Он не произнес этого вслух, лишь молча смотрел на Чанмина, который, сдерживая боль, крепко держал его руку.
Казалось, что таким образом он хотел компенсировать Юнь Вэйсы то, что лисий яд заставил его отдалиться от своего "шисюна".

Сейчас, после потери памяти Чанмин сбросил свою отстраненность и холодность и в полной мере проявил обычные человеческие эмоции. Он все так же не обращал внимания на мелочи и имел ясные цели, но теперь у него имелись "слабости", которые мог заметить только Юнь Вэйсы.
Он был сладкоежкой, но не до фанатизма, предпочитая клецки с арахисом кунжутным.
У него была привычка неосознанно теребить край одежды, когда он думал.
Хотя Чанмин был совершенствующимся, он любил читать книги, что оставалось его давней привычкой. Он с удовольствием изучал труды разных школ, выбирая самое лучшее, чтобы компенсировать недостатки. Даже если это была маленькая деревянная дощечка с заметками, написанная ученым из простого народа, он читал ее с большим интересом.
Все эти черты, возможно, имелись и у прежнего Цзюфан Чанмина, но они не проявлялись так ясно и отчетливо.
Тогда он был словно проплывающее облако, которое невозможно ухватить и удержать. Оно неслось куда дует ветер, устремившись в высоту небес, и неизвестно, рассеялось бы это облако или вернулось в мир людей.
Но независимо от того, прошлое, настоящее или будущее, Юнь Вэйсы запомнил каждую его деталь.
Чанмин, возможно, никогда не узнает, что протянув руку Юнь Вэйсы, у него уже не будет возможности пожалеть об этом.