Барни оглядел комнату с той странной смесью страха и возбуждения, которую чувствуешь, находясь на вражеской территории в отсутствие врага. Он уже собрался было уходить, когда заметил на кровати неожиданный предмет. Что-то мягкое, серое и очень трогательное на вид. Ослик! Иа-Иа! Гэвин Игл спал в обнимку с плюшевым осликом!
Это так поразило Барни, что на миг он даже забыл о том, что он кот. Но, услышав шум, он очень быстро об этом вспомнил. Такой шум невозможно игнорировать, если ты кот.
Шум был негромким.
Просто тихое скуление где-то вдалеке.
Собака.
Леонард.
Барни ждал.
Проще всего было бы выскользнуть из комнаты и вернуться на первый этаж, но Барни напомнил себе, что пришел сюда искать ответ.
И он решительно - у него даже заколотилось сердце и задрожал хвост - пошел на звук. Звук привел его к гостевой спальне.
Вот безумие.
Где это видано, чтобы кошка искала собаку?
Он вошел внутрь и почувствовал слабый, но отталкивающий запах собачьего пота. Из-под кровати на него уставилась пара круглых выпученных глаз. Огромное тощее чудовище, покрытое черно-коричневой шерстью. Доберман. Барни старался не поддаваться страху.
- Привет, - сказал он. - Я - Барни.
- Что? - Голос был нервным и каким-то расстроенным. - Ты, видимо, забыл свое имя. Или... или...
- Нет. Я не забыл. Просто я не тот, за кого ты меня принимаешь... Я не Морис.
- Я сейчас с ума сойду! Сначала подушки, теперь это.
Барни не понял:
- Подушки?
- Да, они настроены против меня. Те, на кровати. Они вечно на меня косо смотрят. Хотят меня унизить! Посмотри! Они еще там?
Барни отошел назад и посмотрел на кровать. Там и правда лежали подушки. Целых две. Обычные квадратные подушки, немного помятые.
- Мне не кажется, что они косо на тебя смотрят, - сказал Барни, пытаясь успокоить бедного пса. - По-моему, они просто помялись.
- Помялись? Это они хотят, чтобы ты так думал.
Барни повернулся к двери. Леонард явно был ненормальным и не мог ничем ему помочь.
- Не оставляй меня одного, - проскулил он. - Ну пожалуйста.
Барни помедлил.
- Мне очень жаль, но я не здесь живу. У меня есть свой дом. - Он повернулся и почти дошел до выхода.
- Не ходи к Хлыстерам, - взмолился Леонард.
- Что?
Но пес его не слушал.
- Я уже говорил об этом батарее. Я сказал: это все, о чем она умеет говорить, Мамочка-Карамелька-Хлыстер-Мамочка-Карамелька-Хлыстер.
- Ты сказал «Карамелька»?
- У меня была работа! - к немалому смущению Барни вдруг заявил пес.
- Что?
Собака крепко зажмурилась.
- Раньше я чего-то стоил! Я работал в охране! Но думаю ли я о том, чтобы вернуться? Нет! Да! Нет! Нет! Да! И все-таки нет. Я не могу. Подушки меня не пустят. А даже если бы пустили, я бы все равно не пошел, потому что сейчас у меня другие хозяева. И я смиряюсь, я принимаю все как есть. - Сейчас он казался скорее грустным, чем сумасшедшим. - Это мой долг.
- Послушай, пожалуйста, мне нужна твоя помощь, - сказал Барни как можно мягче и спокойнее.
Пес не обратил на него внимания и процитировал одно печальное стихотворение, известное среди доберманов:
Полюбить меня непросто:
Я неправильного роста,
У меня нет длинной челки,
Как у пули или йорка.
Я не милый и пушистый
Пудель с шерсткою душистой.
Нет, я пес другого рода.
Я особенной породы!
Только тот мне будет равен,
Кто умом и сердцем славен,
Тот, кому всего важней
Верность истинных друзей.
Леонард, казалось, был далеко, там, куда унесли его скорбные и безумные мысли.
Но тут у Барни возникла идея.
- Послушай, пожалуйста, ты должен мне помочь. Э-э... подушки говорят, что ты должен мне помочь.
Пес навострил уши.
- Что? Они так сказали?
- Да, - сказал Барни, соображая на ходу. - Они говорят, ты должен сообщить мне все, что тебе известно про Мориса. Они хотят, чтобы ты мне объяснил, почему ты думаешь, что он убежал?
- Чтобы увидеться с мамочкой, - сказал пес, посасывая переднюю лапу. - Он хотел увидеть мамочку. Как будто мы все не хотим увидеть мамочку!
- Карамельку?
- Карамельку! Карамельку! Карамельку! И так весь день. Карамелька...
Барни задумался. Карамелька. Мисс Хлыстер.
- Морис - сын мисс Хлыстер!
Пес внимательно рассматривал его. На миг Барни ясно увидел прежнего Леонарда: серьезную сторожевую собаку.
- Однажды пришел рыжий кот. Принес сообщение.
- Какое сообщение?
- Не знаю. Он передал его шепотом. Я знаю только, что после этого Морис был сам не свой. Он сказал, что собирается сбежать. Он хотел найти сливу.
- Сливу?!
- Или иву. Барную сливу или иву. И почему-то он думал, что если найдет ее, все станет хорошо.
Барная Ива.
Барни Ив.
Барни понял: вчера он не случайно встретил того кота.
- Значит, это все было запланировано. Он специально меня искал. Но почему меня?
- Не знаю. Пожалуйста, скажи подушкам, что я прошу прощения.
- Они... больше на тебя не сердятся, - заверил его Барни. - Мне кажется, они все понимают.
Барни попятился, подальше от этих безумных глаз, горящих из-под кровати, и выбежал в коридор. Он понимал, что содержание сообщения, переданного Морису, объяснило бы все. Потом он вспомнил слова мисс Хлыстер, которые она произнесла, хвастаясь конвертом с адресом. «Это мои билеты. Для меня и того единственного человека, которого я люблю. Билеты, чтобы навсегда уехать отсюда. Завтра в это же время я уже буду на пути в Старый Сиам. Это в Таиланде».
Итак, теперь Барни знал, где искать Мориса. Придется наведаться в дом к мисс Хлыстер. Но он также знал, что времени у него в обрез, ведь его настоящее тело скоро сядет в самолет и улетит на другой конец света.
И тут сердце Барни ушло в пятки, потому что он услышал грохот входной двери и восторженный писк Флоренс:
- Гав-Гав пришел! Гав-Гав пришел!
