Рисса шагнула внутрь, и мисс Хлыстер тут же закрыла за ней дверь - на замок! Рисса никогда здесь раньше не была, и место показалось ей весьма странным. Запах рыбы, календарь с кошками, какие-то неизвестные комнатные растения, постер с мрачным экзотическим пейзажем на внутренней стороне двери (Чао Прайя, Таиланд, значилось на нем), овечья шкура, наброшенная на кресло мисс Хлыстер, и уродливая подставка для ручек, набитая до отказа. Этот кабинет не казался частью школы, а был чужеродным, точно так же, как не кажется частью тела бородавка на пальце.
- Ну, что там насчет Барни Ива? - спросила мисс Хлыстер, бросив на Риссу сердитый взгляд.
- Он... э-э... он сегодня не пришел в школу.
- Ах, так ты решила наябедничать? Да, верно говорят: среди крыс и детей преданности не существует.
- Нет. Просто я за него волнуюсь.
- Почему? Он гадкий мальчишка. Один из худших в школе. А поскольку мальчики вообще все гадкие, то это о чем-то говорит.
- Нет, - возразила Рисса, чувствуя, что голос ее не слушается. - Он не такой. Он хороший друг. Мой самый лучший друг, на самом деле. И я просто подумала, может быть, мы... или вы могли бы что-то сделать?
Мисс Хлыстер явно колебалась. И почему-то тревожно поглядывала на тумбочку. Потом она сказала, уже помягче:
- Не только Барни сегодня прогуливает, но и многие другие. Не хочу никого обидеть, но все вы лентяи и бездельники. Я бы посоветовала тебе не утруждать свои куриные мозги этой проблемой.
Рисса что-то услышала. Или ей показалось? Какое-то едва слышное, но очень печальное мяуканье. При этом звуке лицо мисс Хлыстер окаменело. Больше звук не повторился, и Рисса продолжила:
- Я видела Барни сегодня утром. Но он был сам на себя не похож. Всю дорогу молчал как рыба. А потом, когда мы уже почти дошли до автобусной остановки, он вдруг куда-то убежал.
- О, это очень странно, - сказала мисс Хлыстер, улыбаясь своей жуткой улыбочкой. - Ну, не переживай. Я тебе обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы разобраться с этим. А теперь прости, но... Мне нужно сделать несколько звонков.
Риссе очень не хотелось уходить. Было что-то неестественное в том, как мисс Хлыстер вдруг сменила гнев на милость. Создавалось впечатление, что на самом деле мисс Хлыстер волнует только одно: как поскорее выгнать Риссу из кабинета.
И действительно, мисс Хлыстер распахнула дверь и показала Риссе на выход. Но Рисса задержалась:
- Я пыталась позвонить маме Барни, но там было занято.
Она снова не была уверена, стоит ли рассказывать все. Но все-таки сделала это, потому что знала, что с миссис Ив говорить об этом будет еще труднее, а также потому, что хотела, чтобы мисс Хлыстер поняла всю серьезность ситуации.
- И еще кое-что, - начала она. - Насчет папы Барни. Он жив, и уже известно, где он. Он работает в кошачьем приюте в Эдгартоне. Мне только что показывали его фотографии. И я подумала, возможно, это как-то связано с тем, что Барни был сегодня такой странный.
Мисс Хлыстер нимало не удивилась. Но зато очень сердито нахмурила брови, как будто считала недопустимым говорить вслух о таких вещах в присутствии тумбочки.
- Ну, я уверена, что это какая-то чепуха... - сказала она и снова попыталась вытолкать Риссу из кабинета, торопливо пробормотав: - Хорошо, хорошо, я посмотрю, что можно сделать.
Но тут снова раздался этот звук.
На этот раз ошибки быть не могло.
Это были отчаянные кошачьи вопли. И доносились они из тумбочки.
