- Если ты правда хочешь собаку, будь готов к тому, что тебе придется о ней заботиться, - сказала мама пять лет назад перед тем, как они привезли Гастера домой из собачьего приюта. - Ее нужно будет выгуливать два раза в день.
Вообще-то Барни был совсем не против гулять с Гастером. Обычно это составляло самую приятную часть дня, особенно если погода была приличной. Но сегодня не успел Барни устроиться на скамейке в парке, ожидая, пока Гастер сделает все свои дела, как полил дождь. Сильный ливень нагло хлестал с неба, наплевав на то, что Барни забыл дома зонтик.
- Отличный день рождения, - пробормотал Барни, пристегивая поводок к ошейнику Гастера.
Он знал, что нехорошо жалеть себя, но ничего не мог с собой поделать.
По пути домой он прошел мимо дома на улице Фрайри, где в окне сидел серебристый кот, уютно и самозабвенно потягиваясь. «Вот бы стать котом, - подумал он. - Это было бы так просто. Никакой школы. Никакого Гэвина Игла. Не нужно вставать в семь утра. Полная свобода. И в отличие от собаки котике даже не нужно выходить из дома, если идет дождь».
Пока в голове его пробегали все эти мысли, кот повернулся к нему, и Барни узнал его: он уж не раз его видел в этом окне. У кота был всего один глаз. Вторая глазница была зашита белыми нитками, такими толстыми, что их можно было разглядеть даже с улицы.
Гастер тоже увидел кошку, рванул поводок и залился лаем.
- Перестань, Гастер, не будь идиотом. Знаешь ведь, что я тебя не отпущу.
У самого дома Барни столкнулся с почтальоном.
- Есть что-нибудь для семнадцатого дома? - спросил он.
Почтальон пролистал пачки писем.
- Есть. Вот, пожалуйста.
Барни взял конверты и торопливо их просмотрел. Поздравительная открытка от тети Силии и три счета в коричневых конвертах. И ничего от папы. Он, конечно, знал, что от него вряд ли что-то придет, и понимал, как глупо надеяться вдруг увидеть до боли знакомый почерк... Но если папа был еще жив, то - Барни был уверен в этом - он бы точно прислал ему весточку в его день рождения.
Но нет. Ничего.
- О нет, опять счета, - вздохнула мама, забирая у него письма.
- Да ладно тебе, мам, - сказал Барни, стараясь ее успокоить.
Мама на бегу чмокнула его в щеку и открыла дверь.
- Я сегодня поздно вернусь, - сказала она. - У нас собрание. Буду часиков в семь. Если проголодаешься, в холодильнике есть салат.
Салат?!
В день рождения?!
Конечно, Барни не рассчитывал на обед из десяти блюд и полет на воздушном шаре или на что-нибудь еще в этом духе. Но все-таки он ожидал чего-то большего, чем тоскливый вечер наедине с латуком и домашним заданием.
Он смотрел, как мама садится в свой «Мини-Купер», и не мог избавиться от чувства, что она уже не человек. Она превратилась в какое-то неясное пятно, которое было вечно в движении и только время от времени останавливалось, чтобы тяжело вздохнуть.
Она уехала.
А Барни стоял на пороге, глядя на дождь и мечтая о том, чтобы папа сейчас был рядом.
- Эй, выше нос, мистер Ив, тебе всего двенадцать, - раздался голос. - Ты еще не такой уж старик!
Голос принадлежал Риссе Фейриветер. Барни поднял голову и увидел свою лучшую подругу, которая ухмылялась с высоты своего роста и держала в руках пятнистый, как леопард, зонтик.
- Привет, Рисса, - сказал он и улыбнулся в первый раз за это утро.
