Барни проснулся.
За окном все еще была ночь, на небе виднелись звезды. Он лежал один на пледе, ровно там, где его оставили.
Под баржей хлюпала вода. Он осмотрел обшитые деревянными панелями стены и картины на них. На одной был кактус в пустыне с длинной тенью, протянувшейся по песку. Барни в жизни не видел ничего красивее этой картины.
В углу, у входа на кухню, стояла гитара Роберта, а в миске перед ним лежали остатки морковного пирога.
«Не так уж это и плохо, - подумал он, - быть котом и жить на барже. Здесь тепло, плед такой мягкий...»
Он мог остаться здесь.
В покое.
Навсегда.
Но нет. Ведь папа жив! А с его мамой живет кот в человеческом теле. А что, если этот кот такой же убийца, как и его мамаша? Тогда и маме, и Риссе грозит опасность. Нет. Надо придумать выход. Во что бы то ни стало снова стать человеком. Осталось только понять как. Ему казалось, что он знает, кто может ему помочь. Почему-то он никак не мог забыть Наводящего Ужас, его странный печальный зеленый глаз и ту теплоту, которая тогда разлилась у него внутри.... Как будто тот кот хотел ему что-то сказать, но не смог.
Барни взглянул на старые деревянные часы на стене.
Полшестого утра.
Перед тем как уйти, он допил молоко, заботливо оставленное для него в блюдечке, и дожевал пирог, потому что знал, что ему понадобятся все его силы.
И тут его осенило.
Медленно, неловко он собрал в кучку крошки от пирога. Затем осторожно распределил их по светлым доскам пола и придал им форму букв:
...
Я - Барни.
Это оказалось не так просто. Покончив с этим, он ушел: выпрыгнул в крошечное оконце в ванной и мягко приземлился на траву.
Он поспешил к городу, думая о сверкающем глазе Наводящего
