Слабость Малфоя

Глава IV. Мне не нужна твоя помощь.

Не успела Гермиона выйти из больничного крыла, как на её плечи легла куча поручений. Мальчишка с Гриффиндора, Джек Мейси, бежал по лестнице, задел картину, и она упала. Весь Хогвартс услышал то, как картина была недовольна. И теперь Гермионе следовало сначала поговорить с мальчиком, а потом уже и с картиной. И вот девушка бежала по второму этажу с учебниками в руках и возможной речью для мальчика и для картины в голове.

"Джек, ты же понимаешь, что поступил нехорошо," - она думала о таком начале воспитательной беседы, когда учебники полетели в разные стороны, а она сама покачнулась и упала. Кто-то резко поставил её на ноги и произнес:

- Поаккуратней, Грейнджер! Смотри куда идешь!

- Малфой, - начала было Гермиона, но слова обвинения застряли огромным комом в горле.

Сказать, что Малфой был помятым - значит ничего не сказать. Прическа растрепана, одежда мятая... Но все это меркло по сравнению с глазами: Гермиона сразу поняла, что Малфой плакал, но такого просто не могло быть! Из размышлений её вырвал голос Драко:

- Грейнджер, ты чего уставилась, как корова на мясника? - ну хоть способность хамить он не выплакал.

- Малфой, а что ты такой помятый? - подняла одну бровь Гермиона.

- Не твое дело, г... - его губы искривились, - Грейнджер.

- Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что я в общем-то разговариваю сейчас... и живу, - Гермиона замялась. - Я просто хочу помочь...

- Во-первых, люди, которые хотят кого-то поблагодарить, просто говорят "спасибо", а, во-вторых, мне не нужна ничья помощь и тем более твоя! - он ушел, а Гермиона стояла в растерянности.

"Малфой никогда не дает слабину, а тут... Что-то здесь не так. Нужно проследить за ним. Я не люблю неразгаданных загадок," - подумала Гермиона быстро собрала учебники и, решив, что поговорит с Джеком потом, пошла в ту сторону, куда пару минут назад ушел Малфой.

***

Драко прошел несколько коридоров, потом повернул направо, затем налево и пошел в сторону Астрономической башни.

"Какой же он все-таки гад! Ведь знает же, что я туда не сунусь теперь ни за что," - подумала Гермиона, но любопытство оказалось сильнее обещания, данного самой себе ещё в больничном крыле.

Когда она поднялась на башню, Малфой уже был там.

- Грейнджер, я так и знал, что ты пойдешь за мной, - сказал он, не оборачиваясь.

- Молодец, как ты догадался? - ухмыльнулась Гермиона.

- Грейнджер, я знаю тебя, твое любопытство и гриффиндорскую глупую храбрость уже почти шесть лет. Так что... догадаться было нетрудно, - что? Малфой не воспринимает сарказм?

Прикидывая в уме, как лучше ответить, Гермиона невольно разглядывала Малфоя.

Как всегда бледное лицо, четко очерченные губы, такие же скулы, прямой нос... Взгляд просто застрял на глазах. В них не было прежней насмешки, былых чертят, которые там плясали, когда он поддевал Поттера... И пустоты и холодности в обычное время. Раньше серые глаза Малфоя ассоциировались у Гермионы с холодной сталью. Ничего не выражавшей, мертвой. А теперь у этой мертвой стали появились чувства? Судя по всему, да. В глазах аристократа появился... страх? Боль?

"Нет. Наверное у меня галлюцинации. На нервной почве," - подумала девушка.

- Грейнджер, ты чего застыла? Не даешь мне жить спокойно, ходишь за мной везде, теперь еще и молчишь. Нет, я, конечно, знал, что твой мозг не подозревает, что такое логика, но чтобы настолько, - он почти вплотную подошел к ней. - Что тебе от меня надо, грязнокровка? - он сказал это грубо, некрасиво искривив правильные губы. Он сказал это как раньше, по-малфоевски. Только боль в глазах от такой внимательной девушки, как Гермиона, не скроешь.

- Я просто, - Гермиона сглотнула и, глубоко вздохнув, продолжила, - хочу тебе помочь.

- И как же я пропустил момент, когда мы с тобой от взаимной ненависти перешли к фразам типа: "Я хочу тебе помочь" - на последних словах он попытался передразнить собеседницу: скорчил смешную рожицу и сильно завысил голос. Но Гермионе было не до смеха. Она просто не знала, что сказать. Хотя...

- Ты его не упускал. Все мое стремление помочь идет от того момента, когда ты спас меня на этой самой башне, - она сделала шаг назад, к выходу. - Я думала, что ты другой... Не такой каким казался мне до этого... А ты такой же наглый, мерзкий хам! - она повернулась на каблуках и хотела уйти, но резко вернулась на прежнее место. - Ах! Я же забыла! Ты же Малфой. Это у тебя в крови, - что не скажешь в сердцах? Но когда ярость вдруг вспыхнувшая в Гермионе утихла, она вновь посмотрела Драко в глаза.

Она ожидала увидеть там ярость, злобу, ненависть... Да все что угодно, но только не боль. Страшную, переворачивающую её сердце. Боль, которая была еще хуже, чем в глазах Гарри, но только Поттер мог в любой момент высказать все Рону и Гермионе - своим лучшим друзьям... А Малфой не мог. Держал все в себе. Теперь Гермиона его пожалела. Искренне. Так по-маггловски, но по-другому она не умела.

Из ступора от увиденного отвлек голос Малфоя:

- Все сказала? А теперь послушай меня, Грейнджер! Никогда не смей больше так отзываться о моей семье, чертова грязнокровка! Тебе никогда не понять меня! Потому что ты... Ты Грейнджер! И все тут. Точка. И никаких запятых, многоточий, причастных и деепричастных оборотов. А теперь можешь идти на все четыре стороны! И еще одно слово вроде тех, что прозвучали сегодня на башне, я запущу в тебя Непростительным! Поняла? - он опять подошел к ней в плотную и каждое слово Малфоя эхом отдавалось в ушах.

"Что ж, ему действительно не нужна ничья помощь," - на глаза Гермионы навернулись слезы обиды. И не из-за обидных прозвищ - к ним она уже давно привыкла, а из-за того, что человек, который спас её, к которому она изменила отношение, не изменился сам. Он остался таким же Малфоем. Но Гермиона привыкла всегда быть правой. Она ещё добьется своего!

Тут по её щеке побежала предательская слеза.

"Всё. Это конец. Сама же дала ему еще пару поводов поиздеваться. Если, конечно передо мной прежний Малфой".

- Только сопли по полу размазывать не надо! Иди, Грейнджер, а то второй раз я тебя не спасу, - сказал Малфой и отвернулся от девушки, отошел к перилам и облокотился на них.

Гермиона, решив, что она все равно ничего не сделает, ушла. Ох, как она не любила уходить, не добившись своего... Но как могло быть по-другому?

Она ушла, а Малфой все стоял на балконе Астрономической башни.

Когда алый закат окрасил за горизонт, когда боль больше нельзя было сдерживать, но он изо всех сил держался, лишь бы не сорваться, когда его уже точно не могла услышать Гермиона, он прошептал:

- Я не могу никому ничего рассказать. Мне не нужна ничья помощь. Он выбрал меня. Он признал меня не благодаря отцовским заискиваниям и маминым поклонам, - кап! единственная слеза упала на перила. Единственная слабость Малфоя. Драко Малфоя.