Ты моё Солнце. Или научи меня любить

Сказки или что такое любовь?

- Сказки? - выпалил Драгнил громко на всю библиотеку, когда увидел в к руках блондинки толстый фолиант. Он пришел за ней, чтобы вместе поехать на работу, но застал ее за чтением. Яркое солнце освещало ее фигуру, сидящую возле окна, и широкие лучи били прямо в спину, окутывая ее очертания светом, а золотистые волосы, казалось, стали еще ярче. «Она как будто светится... Словно сама - солнце...» - подумал он, разглядывая ее. Девушка держала в руках толстую книгу и, погруженная в чтение, не замечала никого и ничего вокруг. Она то смеялась, то хмурилась, то снова ее звонкий смех разносился среди этой тишины. Но библиотекарь никогда не делала замечание Хартфелии. Это была одинокая женщина, которая, так же, как и Люси, любила романтику и была сентиментальной натурой. Сразу полюбив девушку, она разрешала ей ходить между стеллажами, сколько той вздумается, и брать любые книги. Блондинка была частым гостем в ее читальном зале и они быстро нашли общий язык.
Нацу перевел взгляд на книгу.
- Сказки? - не удержался он от саркастического вопроса. - Хартфелия, тебе сколько лет?
Девушка вздрогнула от его голоса, который прозвучал прямо над ее ухом. Она даже не почувствовала его присутствие, так была увлечена историей!
- Н-нацу?
- А кто еще. - усмехнулся он, садясь с ней рядом.
- Я просто.... - начала она, смущенно закрыв книгу и бережно положив ее на стол. - Ищу вдохновения.
- Для своего романа?
- Не то чтобы роман. Нет. Это сказка. - улыбнулась она. - Сказка о настоящей любви.
- Почему ты выбрала именно этот жанр?
- Хочу радовать детей своими забавными историями. Учить их добру. - она широко улыбнулась.- Я люблю детей. И хочу им дарить такие произведения, от которых они бы улыбались и смеялись, которые научили бы их состраданию, дружбе и любви.
- Любви? - он поднял глаза. - А что такое любовь? Зачем она нужна?
- Любовь... - произнесла она, немного задумавшись. - Это когда тебя кто-то любит, он произносит твое имя по-особенному... Это то, от чего ты улыбаешься, даже когда устал. Любовь - это тепло на душе... Когда у твоего сердца вырастают крылья. Любовь - это осознанный выбор дарить себя другим, не требуя ничего взамен. Мама говорила мне в детстве, что любовь - это чувство, когда твое сердце стучит в два раза быстрее... Любовь - это человек, ради которого ты сделаешь все, что угодно, и готов будешь простить ему абсолютно все. Это - центр твоего мира. Любовь - это все... Зачем нужно любить? Наверное, чтобы, когда ты приходишь домой, тебя кто-то ждал. Чтобы обнимали, когда плохо, и целовали, когда хорошо. Чтобы не быть черствым и бессердечным. - говорила она с теплой улыбкой на лице. - Ведь у каждого из нас есть сердце.
- Тогда я могу обойтись и без этого чувства. - холодно заметил он, внимательно слушая ее. - Да и сердца у меня нет в таком случае. Мне все безразлично.
- Неправда. - покачала она головой. - У тебя есть сердце. И оно очень доброе. - она придвинулась к нему поближе и коснулась рукой его груди, в области сердца. Он напряг мышцы, когда почувствовал, как ее рука легла на тонкую ткань черной майки. - Я слышу твое сердце и чувствую его. Не только потому, что оно бьется. По твоим поступкам. Ты заботишься о других, не думая о себе. Ты готов отдать жизнь за родных. Пусть снаружи ты безразличен, но в душе... это не так.
Он встретился с ней глазами. Она и правда чувствовала его... Первая, кто увидел его настоящее лицо за холодной маской безразличия. Первая, кто знает о нем то, что не знают другие. Девушка, которая принимает его таким, какой он есть. Несмотря на его популярность, внешность, деньги.
Ему всегда было интересно, что случится со всеми этими фанатками, которые визжат при его появлении, если он вдруг лишится всего? Денег. Славы. Если станет каким-нибудь беспомощным инвалидом. Что будет? Останутся только те, кто видит в нем Его. Нацу Драгнила.
- Тогда скажи, что значит любовь именно для тебя? - его и правда интересовал этот вопрос. И он с любопытством ждал ее ответа.
- Когда в свой мир ты допускаешь кого-то еще. Не раскрываешься, а позволяешь ему занимать твои мысли и твое время. Это - полное доверие. Говоря это, у меня сразу возникает образ собаки, которая, когда доверяет, открывает свое самое слабое место - живот. Абсолютное доверие и отдача себя в руки другого. Уверенность в этом человеке. Когда ты думаешь о ком-то, бережешь, заботишься, волнуешься, хочешь оградить от всех страданий и... просто любишь.
- Значит, ты уже любишь кого-то, раз с такой легкостью можешь ответить?
Она удивленно посмотрела на него и опустила глаза.
- Да. Я люблю маму, Хвост Феи, всех ребят, даже отца...
- Я имел в виду совершенно не эту любовь, Хартфелия. - усмехнулся он. - Не любовь к родителям или друзьям. А к парню. Ты хоть раз с кем-нибудь встречалась в своей жизни?
- Нет. Я... боюсь... Не знаю, что надо для этого делать. Не представляю, что это значит. - она посмотрела на свои ладони. - Но когда я полюблю, то почувствую это... Как будто в сердце зазвенит колокольчик. - она широко улыбнулась.
- Колокольчик, говоришь. - задумчиво произнес он. - Ты все-таки странная...
- А вот и нет. - надула она губы и отвернулась от него. - Ты-то сам, Нацу, любил, когда-нибудь? - с любопытством спросила она.
- Нет. Никого и никогда. Я считаю, что существует лишь взаимная выгода и симпатия. Не больше. Может быть, и есть любовь, но пока я ее не встретил и не убедился в этом сам, то для меня она так и останется несуществующей. Мы с тобой в чем-то похожи. - он улыбнулся. - Ты не знаешь, что значит любить, так же, как и я.
- Но я знаю, что однажды ты встретишь того человека, который научит тебя этому. - она широко улыбнулась ему.
-Все возможно. - протянул он, смотря в окно и щурясь от солнца.
- Обязательно! Вот увидишь. - они помолчали немного, но вдруг она, вспомнив о чем-то, широко улыбнулась. - Мама рассказывала, что когда они стали с папой встречаться, у них был их знак или жест.
- Какой? - с любопытством поинтересовался он.
- Они познакомились с отцом, когда еще были в старшей школе. Тогда он у меня был чемпионом по волейболу. И перед игрой он всегда сжимал кулак возле своего сердца, а потом вытягивал руку в сторону мамы, словно говоря: "Возьми его и храни". Даже после школы, когда он участвовал в играх, конференциях или еще каких-то мероприятиях, он делал так. Никто не понимал его, никто, кроме мамы. Он мог найти ее среди любой толпы, отыскать среди тысячи людей. Наверное, это глупо звучит. Но для них это было по-особенному. Сейчас мы уже больше полугода не общаемся с отцом...
- Почему бы не встретиться?
- Пока он не поймет, что деньги - не самое главное в жизни, я не хочу его видеть. - упрямо сказала она. - Да и он, видимо, даже не беспокоится об этом, раз ни разу с моего ухода не приехал ко мне и не навестил дочь. Я ему совсем безразлична. - грустно произнесла девушка, сильно сжав свои ладони в кулачки.
«Никогда еще я не видел ее такой... грустной и потерянной. - у него в груди что-то сжалось, намного сильнее, чем раньше. Захотелось приободрить ее, чтобы она стала той глупой вечно улыбающейся и радостной Люси. Чтобы она больше не грустила. - Несмотря на всю ее открытость и добродушие, несмотря на то, что у нее есть теперь друзья, она все равно чувствует себя одинокой. - понял он, лишь на какой-то краткий миг увидев ее взгляд. - Потеряв рано мать, так же, как и я, она все рано осталась такой Люси, которой была всю жизнь, я же - возненавидел всех женщин. Она смогла сохранить себя, я - упал во тьму... И сейчас... как и после того, как она ушла из дома... ей не хватает любви... которую сейчас дать может лишь один человек - ее отец». - осознав это, он выпрямился.
- Люси... - тихо произнес он, впервые назвав ее по имени и словно пробуя его на вкус. Неужели ему... нравится произносить его? Как он раньше не замечал, какое оно звучное, легко произносимое и...приятное?
Она вскинула на него свои глаза. Какой раз он уже удивлялся новому цвету ее зрачков? Сейчас они были светло-карими, с золотистыми крапинками...
Действуя по какому-то шестому чувству, он медленно протянул руку к ее ладони. Она с благодарностью сжала его пальцы, от чего он широко улыбнулся. Впервые за все их знакомство. От его улыбки ей стало легче.
- Не может быть, чтобы ты была безразлична своему отцу. Я уверен, что это - не так. Мой тоже слишком занят на работе, и мне даже становится обидно, но я полностью уверен в том, что, несмотря на вечную занятость, я остаюсь для него его сыном. И он придет мне на выручку в любую минуту. Пусть ворчит или возмущается, я его всегда буду уважать. Вам надо поговорить друг с другом. Постараться понять. Найти дорогу назад. Все будет хорошо.
- Раз ты так говоришь, то я верю тебе. Возможно, стоит попробовать, но только тогда, когда я все обдумаю. Спасибо, Нацу. Спасибо за поддержку. - сказала она признательно. - Ты первый раз назвал меня по имени. - заметила девушка, улыбаясь. - А еще я впервые вижу, как ты по-настоящему улыбаешься. - «И правда... его улыбка отличается от тех ухмылок, которыми он одаривает каждого все время. Она открытая и теплая. Мне нравится, как он улыбается. - подумала она, чувствуя, как в сердце что-то потеплело и на душе стало... хорошо. - С чего бы это?» - удивилась она странным чувствам.
- Нашла чему радоваться, Хартфелия. Нам пора на работу. - заметил он, становясь таким же, как раньше. Казалось, парень, который был несколько минут назад, и сейчас - это совершенно два разных человека. - Если мы не поторопимся, от кафе, возможно, ничего не останется. И еще, подожди меня на выходе, ладно? Нужно решить еще один вопрос, прежде чем уйти.
- Хорошо. - она поспешно схватила сумку и вышла из библиотеки. Проводив ее взглядом и убедившись, что она скрылась из виду, Драгнил вытащил телефон.
- Нацу? У меня важное совещание! Говори по существу и быстро. Вы опять что-нибудь устроили?
- Нет. Мне нужна твоя помощь, отец. Ты знаком с Джудо Хартфелием?

***

- Войдите. - услышал парень и, с некоторым волнением, которое хорошо скрывал, отворил дверь в кабинет.
- Здравствуйте, молодой человек. Мы с вами знакомы? - услышал он твердый и строгий голос человека, сидящего в большом кресле.
- Нет. Меня зовут Нацу Драгнил. Я - друг вашей дочери.
- Драгнил? - переспросил светловолосый мужчина, немного скривившись. - Мы раньше были знакомы с твоим отцом. - задумчиво произнес он, обводя взглядом парня. - Не знал, что у него есть сын. А еще я больше удивлен тому, что он знаком с моей дочерью.
- Мы с ней учимся в одной академии, нет ничего удивительного. - холодно ответил он, по-хозяйски рассевшись в кресле.
- Чем обязан? - ответил тот, немного шокированный такой дерзостью и наглостью. - Я слишком занят и у меня нет времени на то, чтобы выслушивать всякие глупости подростков.
- Ладно. Тогда я скажу то, что хотел, и уйду. Я считаю, что вам нужно поговорить с вашей дочерью.
- Ты решил меня учить, с кем мне говорить и что, мальчик? - взвился он.
- Нет. Я просто волнуюсь за Люси. Когда вы в последний раз просто проводили с ней время? Вдвоем? - он вскинул глаза на вмиг побледневшего и замолкнувшего отца Хартфелии, который не знал, что сказать. - Неужели работа для вас намного важнее дочери?
- Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь? Я стараюсь ради ее будущего! Чтоб потом она жила, ни в чем себе не отказывая! Чтобы эта компания досталась в будущем ей. - вышел он из себя.
- Вы совсем ничего не понимаете. - усмехнулся парень, смотря на взбешенное лицо Джудо Хартфелия. - Ей не это надо. Люси не нужны ваши деньги и ваша компания. Ей нужно отцовское внимание. Ваша забота. То время, когда вы проводили вместе... Она много об этом рассказывала и я понимаю, что ей этого не хватает. Вы погрязли в деньгах и забыли о своей дочери. Стараясь ради ее блага, вы сильно перебарщиваете. Вы хоть раз интересовались, чего она сама хочет? Кем хочет стать? Что планирует делать? Что вы знаете о своей дочери?
- Я ее знаю лучше, чем ты! И я лучше знаю, что ей нужно, чем она сама!
- Несмотря на то, что Вы дали Ей жизнь, Вам нужно знать, что Люси - это не Вы и не Ваше продолжение. Она - это отдельная личность. А личность имеет право на свое мнение, на самовыражение и осуществление своих желаний, независимо от их содержания. Это не значит, что Вам нужно пустить ее становление, как человека, на самотек. Просто вспомните себя, свои поступки и ошибки. Не держите ее на коротком поводке. Пусть она падает, чтобы понять, что это больно, и научится держать равновесие. Пусть ошибается, чтобы чувствовать ответственность за свои действия. Вы нужны ей, чтобы помочь во всем этом. Но это ЕЕ жизнь.
Вместо того, чтобы управлять и пытаться направлять ее во всем, будьте для нее примером, которому захочется следовать. Видя, что Вы способны управлять Вашей жизнью и строить ее в соответствии с Вашими желаниями, она будет делать тоже самое.
Отпустите поводья, пусть они будут больше похожи на объятия, которые в нужный момент могут крепко стиснуться в воспитательных целях. Любовь - это не одобрение. Это полное принятие человека с осознанием его недостатков и привычек. - говорил Драгнил, сам удивляясь этим словам, которые, как поток, все лились и лились из самой его души. Он говорил то, что думает и чувствует. И, благодаря Люси, наконец, начал понимать, что такое любовь. - Я не хочу ссориться с вами. Я пришел сюда, чтобы убедить вас поговорить. Вы уже не общаетесь полгода. Поймите, наконец, что деньги - не самое главное в жизни. Есть вещи, которые намного дороже и ценнее. Неужели вы сами не соскучились по ней?
- Разумеется. - Джудо Хартфелий все еще удивленно смотрел на парня, сидевшего напротив него. «Он мудр не по годам. Даже его глаза смотрят не так, как у обычных детей его возраста. Он умен и видит души других насквозь, при этом сам не раскрываясь и оставаясь холодным и безразличным». - Я, в конце концов, ее отец. Просто... я слишком стараюсь ради нее и ее будущего, отдавая себя полностью работе. Но... я все-таки послушаюсь твоего совета и поговорю с ней. Мне это тоже надоело. Спасибо, что заботишься о ней. Я рад, что у нее появились такие друзья. Мне теперь стало куда спокойнее. - произнес он уже более тихим голосом.
- Рад был познакомиться. - Нацу встал, собираясь уходить.
- Передавай привет своему отцу. Давно мы с ним не виделись. Он ведь когда-то был моим лучшим другом...
- Хорошо. Обязательно передам.
«Надеюсь теперь у них все будет хорошо. Ведь когда твои родители совсем не уделяют тебе внимание - это по-настоящему больно. Мне всегда было жаль тех людей, которые потеряли своих родителей или живут в детдоме. Которые не знали родительской любви и заботы. Пусть моя мать ушла от нас, она родила меня, а отец - вырастил. За что я им обоим благодарен. Хочется, чтобы и у этой глупышки было все хорошо. И чтобы это неприятное чувство больше не тревожило меня. А ведь оно появилось именно тогда... когда ей стало плохо...»


«Кто бы это мог быть? Я вроде никого не жду» - с удивлением подумала девушка, открывая дверь квартиры и смотря на высокую фигуру мужчины в проходе.
- Отец?! - выпалила она удивленно. - Что ты здесь делаешь?