Ты должен мне деньги, Томлинсон

Тебе было бы хоть немного печально, если бы я сгорел?

История вокруг этого большого скандала никак не могла утихнуть. Все всегда так или иначе обсуждали эту тему, как бы часто Гарри не твердил, что это была простая случайная, в которой никто не виноват. Люди верили ему, но не могли перестать перешептываться, говорить плохих вещей. Хейтеры ликовали от столь удачного положения событий. Теперь они могли обоснованно гнать на эту группу:

«Один трахает все, что движется и не движется. Другой сестру ебет. Крутая группа, согласен», ― с основном слагали посты в интернете.

Гарри пытался не обращать на это внимания, но он так и не научился не воспринимать мнения других людей. Все всегда так или иначе будут осуждать его, а он всегда будет принимать это близко к сердцу, как бы не он улыбался радостно на камеры, чтобы скрыть этот факт.

Пенелопа так же следила за этой ситуации. Ее уже успели найти везде, где только можно. Она скрывала записи в интернете, закрывала профили, перекрывала электронную почту, но фанаты, хейтеры или же просто папы всегда каким-то образом находили способ добраться до нее, чтобы спросить уже так раздражающий ее вопрос:

«И какого это ― целовать брата?! Тебя саму от себя не тошнит?»

Весь мир будто облачился против нее. Эрл старался спрятать свою единственную дочь от этого мира, где почти каждый норовит оскорбить ее. Все чаще он находил в сети ее фото. Как она ходит в магазин, как она покупает овощи в местном ларьке. Занимается тем, чем привыкла заниматься, пытаясь игнорировать всю эту суматоху вокруг нее и Гарри.

Гарри так же видел все эти фото. И почти всегда он грустно вздыхал, всеми силами внушая себе выкинуть девушку из головы.

― Это будет продолжаться вечно? ― спросил как-то Найл у Луи, когда те встретились у шатена дома, чтобы просто пообщаться за бутылочкой пива и поиграть в приставку.

― Что именно? ― не отрывая глаз от игры, спросил в ответ.

― Ну... ― яростно нажимая на кнопочки джостика, пытался объяснить Хоран. ― Ну, да ну же, ― крикнул, раздраженный очередным голом Луи. ― Вся это хуйня с Гарри и Пенни.

― Мне похуй вообще, ― сухо ответил, продолжая рвать блондина в фифе. ― ЮХУ! ― прокричал, завершив матч со счетом 3:4 в свою пользу.

― Прошло много времени. Все всё еще...

― Блять, Хоран, молю тебя, ты-то хоть не неси все эти сопельки в мои барабанные перепонки! ― взвыл Луи, встав с дивана и пройдя к своему любимому бару. ― Еще пива?

Найл лишь угукнул, просто решив начать отбирать новые параметры для следующего матча. Луи принес ему бутылку прохладного пива и сел рядом, взяв свой джостик.

― Все равно мне это не нравится, ― буркнул Хоран.

― Это их проблемы, Найл, просто не лезь. Твоя баба достаточно сильная, чтобы справиться с этим.

― Она не моя. И она не баба.

Все просто разделись, перестав пересекаться вообще. Лишь иногда виделись вот так вот, но некоторые категорически отказывались пересекаться. Например, Гарри никак не хотел видеть Пенелопу. Пенелопа ― Найла. Найл ― Гарри. Отличился опять Луи, которому было совершенно параллельно на то, что творится вокруг. Его устраивало то, что он каждые выходные ездит в Донкастер, чтобы навестить дочь и жену. В эти дни он предпочитал ложиться на кровати с Шарлоттой, а между держать свою дочь, чуть приобнимая ее рукой и просто нежно улыбаясь столь солнечному созданию, которое помогает ему справиться с этим убогим миром.

Он молча просто ложился и слушал сопение Присциллы, прикрыв в умилении глаза. Так легко становилось, что он даже не возражал тому, что Шарлотта клала свою руку поверх его на животе дочери и ложилась рядом. Ей нравилось видеть Луи таким.

― Скоро Рождество, ― напомнила как-то Шарлотта, когда меняла подгузники Присцилле.

― Ага, ― лишь ответил Луи, пролистывая в телефоне контакты.

― Эм, ― развернулась неловко к нему, чтобы предложить провести его тут ― в кругу его семьи.

― Будет вечер в Лондоне, на котором я должен буду быть, ― тут же продолжил Луи, чтобы девушка не успела сказать то, что собиралась. А он прекрасно знал, чего она хочет.

Встав с кровати, подошел к ней и нежно поцеловал в лоб, от чего Шарлотта непроизвольно задержала дыхание. Она, чуть смутившись, опустила голову вниз, теребя в руках колготки дочери, но также пытаясь понять, к чему ведет ее муж. Его поведение она мало когда могла полностью объяснить, но, как бы сложно это не было, всегда пыталась это сделать.

― Собирайтесь, ― лишь приказал Луи и быстро вышел из комнаты. ― Мы едем домой.

Лишь спустя месяц он понял, что квартира слишком пуста без младенческих криков и плачей, без вечных истерик Шарлотты, ее тихих слез и немых возмущений. Слишком тихо без них в Лондоне. Слишком одиноко.

Он все еще не любил ее так, как любил когда-то Элеонор, но он собирался хотя бы не причинять ей боль этим. Он собирался принять ее ― попытаться дать ей хоть немного эмоций, которые заслуживала бы женщина, родившая ему ребенка.

Гарри же почти все свое время проводил в самых различных городах мира, просто для того, чтобы отвлечь себя от того, что происходит. Почти в каждом городе он скрытно бродил по улочкам, держа в руке стаканчик кофе или же мороженого, и притворялся обычным человеком, о котором никто не знает; жизнь которого никого не интересует. Он находил красивые места, краски которых могли бы описать его эмоции, фотографировал на профессиональный фотоаппарат и, распечатав, подписывал каждое фото для своей подруги Элеонор:

«Я все еще жив. Не переживай Г.»

Она давно его не видела. Он не отвечал на сообщения, звонки. Просто игнорировал свою прошлую жизнь, пока длился перерыв. Зато он не брезговал почтой, через которую отправлял Элеонор эти фотографии. И каждый раз, когда девушка получала фото, он с улыбкой читал смс, которое она ему отправляла:

«Гаденыш».

Все шло просто потрясающе, могло бы показаться. Все живут тихой и размеренной жизнью, лишь иногда пересекаясь друг с другом. Но этот осадок после скандала не давал им возможности нормально встретить друг друга. Нормально пообщаться. Делать все то, что делали они раньше.

Да, всем было немного сложно вспоминать то, что было.

Может, Гарри был прав? Появилась Пенелопа и все просто рухнуло. Вдруг, все было бы по-другому? Нет Пенелопы – нет проблем. Давайте просто на минуту представим, что было бы, если бы не было этой сумасшедшей девчонки?

Если бы не было Пенелопы, Гарри просто спокойно отдохнул бы пару недель в своем доме у озера, потому что больше, чем две недели, он бы не смог пробыть в одиночестве, без единого человека в округе. Скорее всего, он бы составил компанию Луи в Вегасе, тем самым предотвратил бы последующий скандал со свадьбой и ребенком.

Элунор расстались бы в любом случае, потому что мало какая девушка смогла бы терпеть его, каким бы потрясным он не был в некоторые редкие моменты и как бы она сильно его не любила. Но Луи не горевал бы так сильно, как тихо бьется в истерике сейчас. Он бы продолжил жить так, как жил раньше. Но у него не было бы прекрасной маленькой девочки, которая приносит ему хоть какой-то кусочек счастья, которого ему хватает, чтобы не сорваться окончательно. Он бы не был женат на девушке, которая готова принять его любым, терпеть все его выходки и нежно обнимать за торс, стоя у него за спиной, когда он тщетно пытается поменять подгузник малышке.

Найл не был бы влюблен в сестру своего друга. Он бы не был так окончательно и бесповоротно влюблен в Пенелопу, которая отказывается замечать его многочисленные попытки обратить ее внимание к себе. Он бы не страдал от ее спонтанных поцелуев, которые лишь на мгновение давали ему ощущение счастья и эмоциональной наполненности.

И самое главное ― Гарри не называли бы новым Джейми Ланистером... его темной версией. Инсцестником. Не было бы таких скандалов.

Все было бы проще?

Но также не было бы столь сильных эмоций, которые наполняли каждого из вышеперечисленных людей.

Луи и Шарлотта вместе с малышкой вернулись в их квартиру, где Луи тихо существовал за стаканом виски, словно зомби лишь пялясь то в телефон, то в телевизор.

― Тут давно не убирали, ― заметила девушка, когда вошла в гостиную.

― Эм... я решил сменить клининговую службу, ― пояснил мужчина, включив свет в комнате и положив люльку с ребенком на диван.

Девушка не стала спрашивать подробностей.

В тот же день Найл вновь отправился в Лос-Анжелес, чтобы встретиться с Пенелопой. Точнее попытаться это сделать. Она всеми силами игнорировала его, потому что Найл был живым напоминанием ей о Гарри. А вспоминать последний ее вечер с ним ей не очень хотелось. Как только приходила новость о том, что Найл приземлился в городе, она быстро отключала свой телефон и забегала к себе в кампус общежития Академии, куда просто на всего не пускали посторонних людей. Да и не знал Хоран, где она жила.

Он пытался узнать через Эрла, но тот всегда отвечал:

― Шли бы ты и твоя группа куда подальше от моей дочери. Никогда не появляйся на ее горизонте, если не хочешь пожалеть об этом.

Он звонил Пенни. Она была вне зоны. И ему опять приходилось улетать. На этот раз он решил оставить голосовое сообщение. Сидя уже в самолете и глядя в иллюминатор, где красовались яркие огни ночного ЛА, он, легко приложив телефон к уху, ждал, когда оператор закончит свою речь о возможности оставить сообщение, но, когда прозвенел длинный гудок, он забыл все, что хотел сказать. Просто тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями:

― Ты все равно не заставишь меня забрать свои слова, Пенелопа Роналд, ― лишь произнес и, отправив, отклонил вызов.

Гарри все же пришлось вернуться, чтобы посетить вечер в честь Рождества, где должны были встретиться все. Закрытая вечеринка, на которую были приглашены лишь друзья группы. Гарри взял с собой Элеонор. А все остальные пришли одни. Да, несмотря на то, что Луи решил наладить все в своей семье, он не торопился выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение.

Когда Луи увидел Гарри с Эль, улыбка парня вникла, хотя он и пытался продолжить изображать жизнерадостность на камеры, обнажив зубы и сложив привычно руки перед собой. Но прежнего настроения уже не было.

Войдя в помещение, где проходило мероприятие, парни держались в стороне друг от друга. Лишь Лиам и Найл стояли вместе, что-то интересно обсуждая между собой. Гарри стоял с Эль, попивая шампанская и увлеченно рассказывая о своих приключениях зарубежом. Девушка смеялась, но не могла отказать себе в коротком взгляде на Луи, который в свою очередь разговаривал с Джошем ― барабанщиком.

Ближе к ночи парень сильно напился и решил просто спросить. Весь вечер он не мог понять, что там у них происходит ― у Эль и Гарри. Все представлял, как они вновь вместе держатся за руки. Их объятия, мимолетные и страстные поцелуи, объятия по утрам, касания по ночам. Он словно одурел, лишь представив все это.

Чуть пошатываясь, шатен подошел к двум друзьям и просто решил спросить:

― Давно? ― еле пролепетал Луи.

― Что именно? ― удивился Гарри, глядя на своего друга.

Да, он все еще считал его своим лучшим другом. Но сейчас Луи был явно не в себе, что немного пугало Гарри, потому что вокруг было слишком много людей, которым необязательно было знать то, что происходит именно в их кругу.

― Вы снова вместе давно? ― пояснил Томлинсон, шатнувшись назад с бокалом шампанского.

Его унесло от шампанского? Ну, нет. Это же Луи Томлинсон ― продуктивный человек, которому хватило ума взять с собой фляжку с водкой, которую подмешал в бокал своего шампанского. В бокалы своего шампанского.

― Луи, ― попытался помочь устоять шатену Гарри и объяснить все ситуацию до того, как мужчина подумает не то, что нужно.

― Даже знать не хочу, ― быстро отмахнувшись от Стайлса, Луи прошел в толпу, все пошатываясь.

― Нехорошо получилось, ― удрученно вздохнула Эль, глотнув спиртное.

― Нужно найти его до того, как он натворит что-то плохое.

Но Луи уже сидел у сцены, на которой красовалась огромная елка, украшенная большими стеклянными шариками, на которых вывели изображения звезд, что присутствовали на мероприятии. Он сидел, закинул голову назад. Пытался дышать, но воздуха было слишком мало, поэтому он старался дышать и через нос, и через рот. Не выходило. Словно что-то не позволяло вдохнуть кислорода.

Гнев.

Его вновь пропитал приступ гнева. Он яростно сжал руки в кулаки ― хотел контролировать ситуацию, напоминая себе, что вокруг есть чужие люди, которые никогда не должны увидеть его таким. Обернувшись на елку, увидел шарик с их группой и Зейна, который с грустью придерживал его, нежно улыбаясь:

― Тут могло быть пять лиц, ― улыбнулся, рассматривая шарик. ― После сегодня все станет еще хуже, Луи, ― присел позади.

― Куда хуже? ― с трудом произнес Луи, но шепотом, чтобы никто его не слышал.

Зейн обернулся на елку, встал и чуть усмехнулся.

― Ужасная вещь, ― хмыкнул.

― Почему? ― встав на ноги, спросил Луи.

― Меня на ней нет, ― пожал плечами Малик и, похлопав дружески мужчину по плечу, ушел в толпу.

Гарри пытался найти Луи, но, почему-то, не подумал искать его в самом очевидном месте. Обыскал все туалеты (как мужские, так и женские). Лишь потом додумался спросить у присутствующих, но не успел:

― ПОЖАР! ― завопил кто-то.

Поднялась большая клуба дыма, которая просто образовала огромную панику. Все спешно побежали к выходу, вопя, крича и визжа о том, что слишком молоды, чтобы сгореть заживо. Никого не волновала жизнь друга, с которым они пришли, или девушки, с которой они привыкли засыпать в одной кровати, на которой снимали общее селфи для инстаграмма. Всех волновала лишь своя жизнь.

Проходя спешно к выходу, Элеонор смерила взглядом помещение и заметила фигуру, что стоит у огня, сложив руки за спину, и просто смотрит на пламя, лишь время от времени отступая назад, чтобы тот его не задел.

― Эль, ― прокричал Гарри, прикрывая рукавом нос, чтобы профильтровать угарный газ. ― Я не могу найти Луи, ― пробурчал через ткань пиджака.

― Я могу, ― быстро сказала и, подняв подол платья, поспешила к фигуре у сцены.

Гарри побежал за ней, облегченно выдохнув, когда увидел Томлинсона:

― Нам нужно уходить, Луи, ― потряхивая Томлинсона, кричал Гарри, но Луи продолжал увлеченно смотреть на огонь.

― Прошу, Луи, ― тянула за руку его Эль.

Ничего.

В панике оглядываясь по сторонам, Гарри и Эль пытались придумать хоть что-то, что помогло бы заставить Луи бежать отсюда. Но последний сам разжал руки за спиной и, сказав лишь:

― Потому что его здесь нет.

Спокойно прошел к выходу, поправив при этом пиджак своего костюма.

Пожарные. Грязные слезы из-за тонны туши. Фальшивые слова поддержки, типа «Я думал, ты вышла вперед меня». Все так убого.

Луи стоял у пожарного крана и просто наслаждался последней затяжкой докуренной сигареты, наблюдая за своей бывшей и своим лучшим другом. Они бы никогда не смогли быть снова вместе. Не после того, что было недавно. Но Луи почему-то думал об обратном. Представлял, как Гарри сейчас успокаивает Эль, нежно поглаживая ее по руке и чуть притягивая к себе, вдыхает аромат ее любимых духов. Поводов так думать не было, но со стороны казалось, что именно этим Гарри и занимается.

Вернувшись домой, Луи просто лег рядом с Шарлоттой на ее кровати, сняв предварительно пиджак. Приобнял ее за талию, тяжело вздохнув.

― К черту всю эту хуйню с Эль, ― бросил в пьяном бреду и чуть ближе прижался к Чарли.

Нет, не полюбил. Но нуждался в ее любви.

Найл этим вечером опять позвонил Пенелопе. Спонтанно, чтобы она не смогла отключить телефон. Она могла сбросить, но на этот раз взяла:

― Представляешь, я мог сегодня сгореть, ― с горечью смеялся парень, ужасно радый тому, что мог наконец-то услышать ее. ― Тебе бы было хоть немного печально, если бы я сгорел?

― Я бы рыдала, Найл, ― признала Пенни. ― Гарри был с Эль?

Найл удрученно опустил голову. Опять переводит тему на него. Почему она не может просто поговорить о себе или же о нем ― Найле ― парне, для которого она значит мир?

― Да, ― ответил.

― Они снова вместе? ― продолжила спрашивать.

― Не знаю, ― сухо отвечал.

― Почему у тебя нет настроения? ― заметила девушка.

― Потому что я влюблен в бессердечную эгоистку.

― Мне жаль, ― лишь ответила, после чего сбросила.

Она знала, что ему неприятно это. Но она хотела знать о том, что у Гарри. Не от таблоидов, нет. От кого-то, кто мог бы сказать действительную правду.

Гарри и Эль. Опять. И снова екнуло именно так, как тогда, когда она увидела очередной таблоид о новых звездных отношениях. Может, Гарри не стоило приглашать Эль?

Наутро раздался очередной звонок, но не от Найла:

― Занята, малая? ― спросил Луи, звонка которого Пенни совсем не ждала.

Если быть честным, она вообще считала, что он забыл о ее существовании.

― Что тебе нужно? ― тут же спросила Роналд.

― Ты не поздравила меня с прошедшим.

― С Рождеством, Луи.

― И...?

― ...Днем Рождения.

― Что ты думаешь о финальной, самой последней и самой ужасной проказы, мести, называй так, как тебе вздумает, для своего брата? ― даже не сказав «спасибо» или же поздравив в ответ, продолжил Луи.

― Продолжай.