Чучело

.freedom

Если ты смотришь в зеркало, и тебе не нравится то, что ты видишь,
Ты из первых рук можешь узнать, каково это – быть мной.

Фонари на улицах горели неприятным оранжевым светом, который изредка и вовсе переходил в какой-то еще более темный, совершенно не помогающий справиться с чернотой улицы. Фрэнк шел по сухому асфальту, изредка со злостью пиная камешки в разные стороны, чем пугал бродячих кошек. Понятия не имея, что делать дальше, он прошелся несколько раз по одной и той же улице, пока злость отступала, оставляя место мыслям о тревоге и голоде, потому что он так и не поел, зато выкурил на голодный желудок сразу несколько сигарет. Издыхающая зажигалка предательски сломалась в нужный момент, и он зашвырнул ее в кусты, пряча пачку в карман и больше не притрагиваясь к ней.

Мысли о том, чтобы идти на ночь к Питу, почему-то, не возникало. Вроде бы, у Фрэнка было много знакомых по всему городу, были друзья, но чем дальше он шел, тем больше понимал, что ему негде остановиться и вообще – он совершенно один. Захотелось просто упасть и впечататься лицом в первый попавшийся газон, чтобы недавно скошенные травинки царапали щеки и нос, а к утру и вовсе замерзнуть к чертовой матери. Потому что так точно было бы проще.

Наверное, единственная, кому будет дело до его смерти – Фо, но и она сейчас где-то в двухстах милях отсюда, потому что решила уехать на выходные с семьей. От разъедающих голову мыслей захотелось кричать во всю глотку, пока не выйдут разбуженные жильцы ближайших домов, а затем орать и им в лицо, пока не вызовут копов. Но ничего такого Фрэнк не сделал. Конечно, не сделал.

Парень просто продолжал брести, пока ноги сами не завернули на слишком знакомую улицу. Вот невысокий белый заборчик, за ним стоит старый садовый гном, видавший на этой улице все и выглядящий довольно устрашающе в сумерках, сменяющие друг друга садовые калитки, треснувший люк посередине дороги. Фрэнк бывал на этой улице слишком много раз за последнюю неделю, поэтому уже хотел развернуться и уйти подальше от этого адова места, но заметил фигуру, выделяющуюся на фоне света тусклого фонаря. Кто-то сидел на бордюре, изредка шевелясь. Поколебавшись несколько секунд, Айеро начал мысленно бить себя по голове тяжелым предметом, потому что, вопреки всему здравому смыслу, ноги несли его прямиком туда, не спрашивая разрешения у бестолкового хозяина.

"Я просто пройду мимо", – Фрэнк твердо убеждал себя в этом, хмуря брови, пока с непринужденным видом приближался к темной фигуре. Именно так и начинаются все криминальные истории в полицейских рапортах: ищущий приключений на и так больную задницу подросток наткнулся в ночном переулке на маньяка.

Айеро отошел к другой стороне улицы, к противоположному бордюру, стараясь не привлекать к себе внимания. Но ожидания не оправдались – сидящий был слишком далеко, и Фрэнку было не разглядеть его силуэта детально. Уже приняв поражение и забив на это дело, парень решил идти назад, к дому, но внезапно разрезавший тишину голос заставил его подпрыгнуть, издавая что-то наподобие писка:

— Фрэнк Айеро, Сатана идет за тобой, — каким-то неестественным басом прогудело существо, а затем, пока Фрэнк пытался поднять челюсть с пола и побыстрее смыться, раздался смешок, и сгорбленный силуэт человека встал на ноги, попадая под свет фонаря.

— Блять, ты следишь за мной? — Фрэнк держался за сердце, выдыхая, пока гребаный Уэй посмеивался себе под нос, садясь обратно. Айеро помедлил, затем неуверенно подошел к Чучелу и сел рядом, чувствуя под собой холод каменного бордюра. — Что ты тут делаешь?

— Я ждал тебя, — он ответил таким же томным голосом.

— Серьезно?

— Нет, — Уэй ухмыльнулся, качая головой. — Но, согласись, это было эпично. Видел бы ты свою защитную позу...

— Все, я понял, — Фрэнк отмахнулся, понимая, что храбрецом его точно назвать нельзя. Не то чтобы он не знал этого раньше, но теперь Джерард, кажется, будет вспоминать об этом до конца его дней. — Так что?

— Сижу.

Фрэнк кивнул, осознав, что ситуация зашла в тупик. Джерард и правда сидел с невозмутимым видом где-то в двухстах метрах от собственного дома на бордюре, стуча согнутыми коленками друг об друга и снова, кажется, на мгновение забыв о собеседнике.

— А вот ты что тут забыл?

— Пришел посидеть, — Айеро с издевкой передразнил, рассматривая ободранные мыски своих кед.

— Эта шутка уже не смешная, придумай себе свою, — тот просто ответил. — Мне не особо интересны твои проблемы, я просто хотел поддержать эту оживленную беседу.

— У меня плохо с чувством юмора в последнее время.

— Это видно, — согласился Джерард, выдерживая драматическую паузу. — И, все-таки, ты сейчас здесь, а не в своей кроватке в обнимку с порно-журналом, и красить дом сейчас будет неудобно, хоть и весьма забавно, но, все же, ты здесь.

— По тебе соскучился, — Фрэнк попытался съязвить, но, похоже, Чучело этим не проймешь.

— Айеро, да как тебя, такого наглого вруна, еще земля носит? — наигранно вздохнул Уэй, картинно прикрывая рот ладошкой. — Я ненавижу задавать вопросы по два раза, но также я ненавижу молчать просто так, поэтому дубль два, или даже три. Почему ты здесь? — Фрэнк услышал раздражение в голосе Джерарда, когда понял, что уже несколько минут молча смотрит на его бледные пальцы, барабанящие по колену. У Уэя странные пальцы. Очень. Именно об этом сейчас думал Фрэнк.

— Мать выгнала из дома.

— Снова лжешь.

— Что? — Фрэнк не успел сориентироваться, как Уэй дал ему щелчок по носу.

— К своему несчастью, я изучил тебя уже слишком хорошо и ставлю сотню на то, что ты сам ушел. Да еще и дверью хлопнул, как последняя истеричка, наверняка, — Уэй самодовольно усмехнулся, сбивая Фрэнка с толку, и он сдался.

— Я пришел, потому что не хочу больше находиться дома, где мама в кои-то веки пытается изобразить интерес ко мне, а все мои друзья бесследно пропали.

— Можно подумать, они у тебя были, — тот сморщил нос и ухмыльнулся. — Да, жизнь у тебя и правда дерьмо.

— Знаешь, из-за кого? Это все ты, — Фрэнк обвиняюще вперился взглядом через плечо в Чучело, чуть не тыкая пальцем. — Все было спокойно и как обычно, пока не появился ты, весь такой загадочный и ненавидящий все вокруг, и жизнь полетела к херам.

— Я пытаюсь расстроиться по этому поводу, но никак не получается, — Джерард протянул, задумчиво глядя в сторону. — Я мало с кем общался, но ты, пока что, самый скучный и загнанный из всех.

Айеро впал в ступор от такого заявления и уставился на Чучело, пытаясь придумать что-то в ответ, но не мог.

— И на твоем месте я бы, наверное, повесился, — тот снова улыбнулся.

— Ты... Ты говоришь это мне? Тебя в школе при всех тыкают мордой в пол, а ты жалеешь меня?

— Это маленький сигнальчик о том, что тебе пора задуматься о жизни, парень, — кажется, Уэй ничуть не расстроился из-за перечисленных Фрэнком вещей. — Но, серьезно, просто ответь – если бы тебя сейчас увидели твои дружки сидящим рядом со мной, они бы не кидали тебя потом так же, удобряя волосы столовской едой и плевками?

Фрэнк открыл и закрыл рот, не зная, что сказать. Ему не нравилось ни то, что Джерард называет каких-то ублюдков его "дружками", ни то, что Чучело говорило чистую правду. Ему просто не дадут житья.

— Они не мои дружки, — все, что он смог ответить.

— Хорошо, это мы выяснили.

— Почему ты общаешься со мной? — Айеро давно был интересен этот вопрос. Логика Джерарда ставила его в тупик с самого начала: он говорит, что хочет быть совершенно один, но при этом всюду, где бы Фрэнк ни оказался – тот волшебным образом сталкивается с ним, и это никогда не кончается хорошо.

Уэй пожевал губу, обдумывая ответ или игнорируя вопрос вовсе – понять было трудно.

— У меня кое-что есть, — он вдруг оживился, оборачиваясь и выхватывая неизвестно откуда свой многострадальный рюкзак. Фрэнк уже привык, что Уэй может делать вид, что не заметил его реплик или вопросов, когда ему вздумается. И ему не понравился странный звук из сумки Чучела, который был похож только на...

— Да ты, блять, шутишь.

Джерард вытащил из сумки блеснувшую на свету фонаря бутылку, в которой под самым горлышком плескалась янтарная жидкость.

— Будешь? — Уэй, как ни в чем не бывало, отбросил рюкзак в темноту и протянул бутылку Айеро, который в шоке смотрел то на него, то на нее. — Не спрашивай, где взял, все равно не скажу. Но если ты правда хочешь хоть на немного забыть о том, что за дерьмо есть Фрэнк Айеро, то можем попытаться.

Фрэнк еще несколько секунд сидел не двигаясь, затем кивнул и уселся поудобнее. Да, было лучше не спрашивать, где он ее взял. Джерард кивнул в ответ и открутил крышку, сразу делая глоток, поднимая голову вверх. Айеро мог наблюдать со стороны, как мышцы его горла напряглись во время глотка, и Джерард, морщась, протянул бутылку Фрэнку, утирая рот рукавом.

— Ты до этого пил? — Айеро неуверенно спросил, принимая алкоголь.

— Ни разу, — Уэй довольно улыбнулся. — Но слышал, что это клевое занятие. Попробуй.

Фрэнк мысленно закатил глаза, удивляясь наглости этого парня. Он даже не соизволил сказать, что это вообще за дрянь, и сам никогда не пробовал, но и выбирать, в общем, Айеро было не из чего, а возможность напиться сейчас казалась довольно заманчивой.

Джерард терпеливо и равнодушно смотрел на то, как крутятся шестеренки в голове у Фрэнка, пока тот не сделал неуверенный глоток. Тому не раз приходилось пить на вечеринках, но чтобы ненормальное Чучело давало ему какой-то адов коктейль посреди ночи – ни разу. Жидкость оказалась ужасно горькой и обжигающей, отдаленно напоминающей виски. Теперь Фрэнку точноне хотелось знать, откуда Уэй взял это дерьмо.

— Орейро, ты выглядишь, как восьмилетний мальчик, который хочет напиться.

— Говорит мне обладатель прически лесбиянки, — фыркнул парень, доказывая, что он ненавидит, когда коверкают его фамилию. Тем более, в присутствии растрепанного чудика, который может напомнить об этом в любой подходящий и неподходящий момент.

— О, нет, прости, звание «самая идиотская прическа года» присуждается тебе. Пожизненно, — Чучело протянул бледную руку к темно-каштановым прядям Фрэнка, наматывая одну из них на свой тонкий палец и тошнотворно-приторно улыбаясь. Этому парню нужно сниматься в какой-нибудь низкорейтинговой рекламе.

— Ты в курсе, что нас просто убьют, если кто-то из команды узнает, что это все подстроили мы? — Фрэнк вяло поинтересовался, в то время как его пищевод преспокойно сгорал изнутри от влитого в него алкоголя. Все-таки, глоток нужно было сделать поменьше.

— И что? — тот дернул худыми плечами, выхватывая бутылку из слабеющих пальцев Айеро.

— Что?! — Фрэнк вытаращился на него, в который раз поражаясь абсолютному пофигизму ко всему, что происходит вокруг этого парня. — Нам учиться здесь еще целых...

— Боже, не напоминай, и так тошно, — он отмахнулся, игриво усмехаясь и снова поднося бутылку ко рту. Переборщив с наклоном, Чучело не сразу заметил, что алкоголь начал переливаться через края его губ, но было уже слишком поздно. Он утер рот потрепанным незастегнутым рукавом рубашки и снова передал Айеро. — И, знаешь, кто бы этот МакКарди ни был, он – полный придурок.

Джерард повысил голос, а Фрэнк вдруг рассмеялся. И не только потому, что Уэй вот так просто послал к черту основателя их школы, но и потому, что пьяное Чучело ему нравилось гораздо больше.

— И ты не боишься, что нас просто сожгут на глазах у всей школы?

— Совсем нет.

— Может, они бы тебя не так ненавидели, если бы ты хоть немного боялся расправы?

— Мой вид для них – как плевок в лицо! — Джерард вскричал еще громче и веселее, вскакивая и перепрыгивая через бордюр, а Фрэнк просто остался сидеть на нем же, наблюдая за ненаходящим себе места Чучелом. — Они говорят, как Шекспир. Звучит страшно, но ничего не значит.

Не найдя, что ответить, Айеро еще немного отпил, замечая, что бутылка не опустела даже наполовину — значит, Уэй был не так уж и пьян.

— Знаешь, я так тихо отсиживаюсь, а они даже не представляют, что у меня в голове. Я могу быть во всех местах одновременно, сидя в школьной столовой. Или вынашивать план нападения на школу с оружием. Представь заголовки, — Джерард снова уселся рядом, показывая в воздухе несколько полос, — «Подросток врывается в школу и стреляет в толпы людей. Видимо, не стоило портить его апельсиновый сок».

Фрэнк усмехнулся, хотя, в общем-то, это было довольно жутко. Все, что происходило в последнее время, было довольно жутким, и парень уже просто перестал отличать нормальное от полного безумия.

— Можно я покурю? — Айеро забыл про выкинутую зажигалку и обратился к Джерарду. Парень уже даже не боялся, что его родная мать узнает об этой вредной привычке, но все еще помнил, как этот ненормальный чуть не выбил ему глаз.

— Да, конечно.

— Спа...

— Может, тебе еще кофе принести? — Уэй состроил озабоченное лицо, и Фрэнк, было дернувшийся в карман, хмыкнул.

— Ну и пошел ты.

— Бегу, только шнурки поглажу.

— Слушай, почему так?

— Что? — Уэй перевел на него мутноватый взгляд.

— Ты всех поливаешь грязью, что во мне особенного?

— Я недостаточно тебя оскорбляю?

— Нет, ты не плюешься ядом мне в лицо. Ну, или делаешь это меньше, чем другим.

Джерард снова начал жевать губу, смотря прямо перед собой, но, на этот раз, спустя полминуты он выдал что-то, похожее на ответ:

— Если носишь маску, она рано или поздно прирастает к лицу.

Вот так. Коротко и ясно. Точнее, ни черта не ясно, и Фрэнк только нахмурил брови, потирая собственное колено. Либо он не отличался умом, либо Уэй сморозил какую-то непонятную чушь, которая обычно оказывается очень правдивой.

— Ты говоришь, как будто мы на дурацком экзамене по литературе.

— Мне нравится поэзия, — Джерард ответил как-то обвиняюще, одергивая спадающие с острых локтей закатанные рукава. Если так посмотреть – он просто был гребаной гусеницей.

— Ты гусеница, — Фрэнк сказал вслух.

— А ты, похоже, пьян, — тот рассмеялся. — Мы же почти ничего не выпили?

— Ты завернулся в гигантский кокон из одежды, и скоро, по идее, должен стать бабочкой.

— Но я не стану, — улыбка сошла с его лица, и Джерард отвернулся, рассматривая улицу. — И не хочу.

— Ты снова строишь из себя поэта? — Айеро с долей интереса наблюдал за ним, поставив бутылку на асфальт рядом с бордюром. Уэй посмотрел на него с каким-то вызовом, сщурив глаза.

— Хорошо, — Джерард хлопнул в ладоши. — Ты же хочешь быть похожим на тех классных ребят, да? Потому что у них всегда все получается. А у нас нет. Мы сидим тут, холодим задницы на асфальте, и ты говоришь мне, что я стану бабочкой, но нет. Я останусь такой же мерзкой и противной гусеницей, которую, скорее всего, раздавит какой-нибудь избалованный мелкий засранец с конфетой за щекой, но я не против быть ею. Нам необязательно становиться бабочками, потому что они живут несколько дней, а потом падают и высыхают на солнце.

Фрэнк смотрел на беспечно говорящего Джерарда, чуть не открыв рот и понятия не имея, что ответить.

— Но... Мы вообще не насекомые, я просто Фрэнк. При чем тут это?

— Мы может быть свободными, Фрэнк.

— Ты либо корчишь из себя героя подросткового сериала, либо убеждаешь меня попробовать наркоту, — Айеро усмехнулся, задумчиво глядя на такое серьезное Чучело, но Джерард тоже улыбнулся, кивая.

— Вот тут ты меня поймал.

— И что нужно делать, чтобы оставаться, эм, гусеницей?

— Ничего, — он просто пожал плечами. — Живи так, как вздумается. Твори что-то, что покажется тебе настоящим искусством, читай книги, ломай телевизоры, хами людям или люби всех подряд. Я не знаю. Я же Чучело – у меня нет мозгов.

Не успел Фрэнк открыть рта, как откуда-то справа, где чуть поодаль должен был находиться дом Джерарда, раздался зов, и чья-то тощая фигура замахала в полутьме руками.

Джерард выдает скрипучее «блять», хватает рюкзак и встает, разворачиваясь и направляясь быстрыми шагами к дому, не удосужившись даже бросить на прощание «пока» и поинтересоваться, не слишком ли сильно Фрэнк кровоточит внутри после его слов.