Чучело

.disenchanted

  Две недели.

За это время можно сделать все, что только возможно. Можно научиться играть на инструменте, потерять все деньги, влюбиться и разлюбить, попасть под машину или нарисовать картину, но Фрэнк просто приходил в школу к восьми утра и уходил из нее в три, изо дня в день чувствуя, как внутренности потихоньку догорают и тлеют.

Две недели абсолютного игнорирования, две недели молчания. Две недели отсутствия рядом его личной батарейки, его обозленного на всех вокруг сгустка энергии. Джерард просто не смотрел в его сторону, не садился за их столик и не звал посидеть в классе искусств на перемене. Все эти моменты, когда они пьяные, свободные гуляли и жгли старые петарды – они ушли куда-то назад, слишком далеко.

Фо почти не ходила в школу, вяло говорила по телефону и совсем не смеялась своим заразительным смехом, а только подолгу смотрела в одну точку, задумавшись, и хмурила брови. Они с Фрэнком были похожи на двух привидений, бледных и поникших, плавающих по школе из класса в класс, и, кажется, только Эбби не замечала того напряжения и уныния, которое висело в воздухе и мешало всем нормально дышать. Никто больше не ставил подножки в коридорах, а некоторые из команды даже здоровались с Фрэнком, но тот только быстро кивал и спешил побыстрее смыться из раздевалки после физкультуры, потому что, казалось, даже тренер смотрела на него как-то осуждающе. Все, кроме тех задир, так смотрели на него, и то же видел он сам в зеркале. Фо старалась не говорить об этом совсем, а первую неделю каждый раз незаметно вздрагивала, как только ее взгляд падал на царапины и синяки Айеро.

— Эй, ты уснул? — Эбби помахала ладошкой перед лицом Фрэнка, когда он, кажется, слишком долго смотрел на поверхность стола, ковыряя трещинку в пластике ногтем.

— Нет, все в порядке.

— Ты врешь, — она пожала плечами и продолжила пить пустую холодную воду, которую налила в стаканчик с колой. Непонятно, кого девушка хотела обмануть, но Фрэнк старался не придавать этому значения. — Хочешь, поговорим?

— О чем?

— Обо всем. Я, конечно, не все знаю, но могу притвориться, что мне интересно. Один раз я проехала восемь лишних остановок, чтобы поговорить с каким-то мужчиной в автобусе. Знаешь, он работал в университете, пока его не выгнали, и теперь он может рассказать тебе все о древней Греции, но сидит без работы уже несколько месяцев... — она, не останавливаясь, взволнованно рассказывала, явно забыв, с чего начала разговор, но Айеро не был против – это немного отвлекало от всего, вокруг чего крутились все его мысли.

Фрэнк пытался снова целыми днями играть на гитаре, окунуться с головой в учебу или просто заниматься посторонними делами. Даже нашел у себя в доме несколько книг, о которых он столько слышал, чтобы перечитать их в сотый раз. Фрэнк пытался найти себе новую вселенную, но он, наверное, пленник только одной планеты, имя которой – Джерард.

О нем они с Фо тоже не говорили, но Уэй, кажется, вовсе не страдал по этому поводу: все так же опаздывал на уроки, в уже почти летнюю жару кутался в рубашки и читал книги в те редкие случаи, когда приходил в столовую на обед. Фрэнк не раз видел, как его зажимали там или в коридорах, и практически убегал, не зная, что делать. Боялся уже по привычке протянуть ему руку, чтобы тот поднялся.

— Ты меня не слушаешь, — Эбби устало вздохнула, слишком резко и близко приближаясь к лицу Фрэнка, отчего тот чуть подпрыгнул и отодвинулся.

— Прости, я задумался.

— Знаю я, о чем ты задумался.

— В смысле?

— Я же вижу. Ты просто поступил, как предатель, и теперь жалеешь об этом.

Фрэнк чуть не поперхнулся, смотря на как ни в чем ни бывало разговаривающую девушку.

— Ты... Ты ничего не знаешь.

— Неправда. Фо рассказывала мне много чего, потому что думала, что это как-то отвлечет меня или что я не слушаю, но я слушала. Оу, и пару дней назад я говорила в библиотеке с Джерардом, — не дав удивленному Фрэнку на выдохе издать какой-либо звук, девушка продолжила: — Я вообще люблю разговаривать, а он – нет. Но я расспросила его о всякой ерунде, как будто мы старые друзья. Люблю так делать. Он не говорил ни о тебе, ни о чем таком, если тебе интересно. Мы обсудили книги, которые кажутся ему хорошими, обсудили стихи и дома. Я рассказала про то, как случайно порвала книгу, а он возмущался и ворчал слишком мило для человека, который ненавидит все и вся, — Айеро почувствовал укол ревности где-то под ребрами и нахмурился еще сильнее, внимательно слушая восторженный рассказ. — Я позвала его погулять, но он сказал, что занят собиранием вещей. Не понимаю, зачем кому-то собирать так много чего-то, но, может, он куда-то уезжает?

— Стой, он говорил что-то об этом? — Фрэнк перебил ее, стараясь всеми силами ухватиться хотя бы за одну из мыслей, которая больше всего зацепила его.

— Нет, не хотел, а я и не спрашивала. Почему бы тебе не узнать у него самого?

Фрэнк проследил за ее взглядом и кивком головы куда-то в сторону и заметил знакомый помятый силуэт, садящийся за тот самый столик в самом углу, за которым никогда, наверное, никто и не сидел, кроме Чучела. Джерард заправил мешающуюся прядь волос, цвет которых снова был просто черным, за ухо и достал пару тетрадок, в которых, Айеро точно знал, были написаны далеко не формулы или тому подобная ерунда – в них Уэй часто что-то писал, позволяя Фрэнку просто сидеть рядом и смотреть со стороны. Это довольно забавно, ведь сейчас Фрэнк делал то же самое, только с расстояния около тридцати метров и тайком, чтобы никто не видел.

Парень очнулся, только когда Эбби ненавязчиво покашляла, старательно выжимая из своего тонкого голоса хрипоту.

— Так спросишь?

— Нет, точно не сейчас.

Девушка пожевала губу, расстроенно глядя на друга, а затем просто обратилась:

— Знаешь, в чем твоя проблема, Фрэнк?

— В чем же?

— В том, что ты сам не знаешь, чего хочешь. Джерард кажется тебе таким невероятным и особенным, но ты боишься быть близко к нему слишком долго, потому что понимаешь, что в какой-то момент он перестанет выглядеть таким совершенным и необычным в твоих глазах. Думаю, тебе сначала надо решить, что для тебя страшнее: понимать, что он не такой уж и особенный, или что ты рядом с ним теряешь себя.

Она говорила уверенно, будто писала о личной жизни Фрэнка целое исследование, а тот просто молча впитывал, все сильнее пытаясь не выглядеть полным идиотом. Все звучало слишком запутанно и сложно: так, как любил говорить только Джерард. Но она правда будто знала все наперед, и теперь Фрэнк чувствовал себя еще более раздавленным – груз на плечах стал тяжелее в несколько раз.

— Что мне делать? — он наконец спросил, устало потирая глаза руками.

— А что обычно делает человек, который подставил своего друга? Просить прощения, конечно.

— С ним такое точно не пройдет, знаешь.

— Значит, тебе надо придумать что-то другое. С чего он снова сможет тебе доверять, потому что когда-то именно с тобой он сблизился. Ты зацепил его чем-то и просто должен сделать это еще раз.

— Эм, спасибо, — Фрэнк никогда не думал, что тем, кто будет помогать ему исправлять его ошибки, станет именно Эбби, но сейчас выходит так. — Но легче сказать, чем сделать.

— А ты возьми и сделай, — она улыбнулась и поднялась из-за стола, чтобы забрать все еще полный еды поднос и отправить содержимое в мусорку. — Иначе просто можешь не успеть и останешься обычным воспоминанием, — махнула рукой и скрылась в толпе на выходе из столовой. И когда Фрэнк незаметно, быстро перевел взгляд на тот самый дальний столик, Джерарда тоже там не было.