Чучело

.heavydirtysoul

эй, цветочек яблони,
в чем твоя проблема?
всем тем, кому ты рассказываешь о своих переживаниях,
на самом деле плевать на тебя.

День действительно начинался дерьмово, но теперь обо всем можно было забыть. Фрэнк поверить не мог, что сейчас, прямо в самый разгар школьных занятий, он сидит непонятно где и занимается непонятно чем. Но все это меркло рядом со счастливым Джерардом, который даже не стеснялся в открытую радоваться прогуленным урокам.

Они сидели прямо на траве, около огромного искусственного пруда в ближайшем парке, собрав вокруг себя скопление упаковок от вредной еды и фантиков от шоколадок. Кажется, они выложили почти все карманные деньги, только чтобы закупиться в ближайшей кафешке всей той дрянью, которую, по классике жанра, любил и продолжает любить каждый подросток. Домчали они до нее с рюкзаками наперевес на местном рейсовом автобусе, без билетов аккуратно прошмыгнув прямо в задние двери, едва не застряв полами одежды. Фрэнк даже почувствовал укол совести, как только поймал осуждающе-уничтожающий взгляд какой-то престарелой дамы, но тут же плюнул на это, запрыгивая рядом с Чучелом на свободные места.

И как же весело было смотреть на попытки Уэя вежливо заговорить с кассиром Макдональдса, в результате которых Джерард просто закашлялся и спрятался за Фрэнка, как маленький ребенок. Парень за кассой был подростком примерно их возраста, с засаленными русыми волосами и унылым выражением лица, но, похоже, даже он вводил в ступор непривыкшего-общаться-с-людьми Джерарда.

— Что это было за «пригласи на ужин»? — Фрэнк вспомнил сегодняшний урок и спросил с набитым ртом, глядя на облизывающего пальцы Джерарда, который успел уже съесть несколько маленьких упаковок с картошкой фри, не заботясь ни о чем.

— Майки вчера смотрел какой-то дурацкий фильм, где женщина в очках и в довольно уродливой рубашке сказала это какому-то мужчине, который был, эм, симпатичнее, чем она. Думаю, поэтому он, в конце концов, бросил ее в горящей машине.

— Что за фильм?

— Не знаю, я просто слышал обрывки, но даже это было отвратно, — Уэй ответил, сминая в руках бумажные пакеты из-под фаст-фуда и хватая свою колу. — У тебя одно место не слипнется?

Фрэнк глупо посмотрел на все фантики от шоколадок, блестящие на свету, и пожал плечами, тоже убирая их к остальному мусору.

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — он нарушил молчание, и Джерард снова устремил на него взгляд.

— Никем.

— Мог бы просто ответить...

— Нет, серьезно, совсем никем. Я не сомневаюсь в том, чем хочу заниматься. Просто сидеть целыми днями в душной комнате и изредка писать что-то, а потом – бац! — и ты уже великий мыслитель или писатель. Но знаешь, все же любят громких. А я не хочу быть таким. Хочу сублимировать в той самой душной комнате, а потом вдруг сорваться и поехать куда-то. Куда угодно — в соседний район, в другой штат, в гребаную Индию. И совсем не хочу становиться старым — уродливым и злым. В принципе, я и сейчас такой, но буду еще жутко морщинистым и хромым, а всякие идиоты, вроде тебя, будут портить мой дом.

Фрэнк молчал, наблюдая за все говорившим и говорившим Джерардом. Знаете, есть такие люди, которые большую часть времени, находясь в обществе, молчат, и со стороны ни за что не получится увидеть, что их вот-вот разорвет на части от желания рассказать все, что творится внутри. Даже если это великий план по захвату мира или просто история о хлопьях на завтрак — каждому нужно вовремя выговориться. Особенно, когда внутри у тебя целая Вселенная из странных мыслей и выводов, как в случае с Уэем. Ведь это просто — на вопрос о будущей работе бросить унылое «менеджером» или гордое «врачом», даже если ты и знаешь, что ближайший и максимально реальный пункт назначения — либо вся жизнь, проведенная за кассой какого-нибудь паршивого магазина, либо петля под люстрой, которую в случае неудачи нужно непременно проверить своей шеей на крепкость.

Джерард собирался быть никем.

— Ты слушаешь?

— Да.

— Я так и поверил, — он сморщил нос, пытаясь поймать губами ускользающую соломинку от стакана с колой, но выходило довольно дерьмово.

— Мы прогуляли почти весь день, ты в курсе?

— Нет, Фрэнки, это ты прогулял весь день. А я, как добросовестный ученик, отсидел целых три урока, прежде чем залить класс кровью и убежать, — он оттопырил палец, и Фрэнк улыбнулся, глядя на такого активного сегодня Уэя. Никогда нельзя предугадать, каким он проснется с утра: будет расцеловывать всех и каждого или вытащит из-за пазухи нож и перережет всех на своем пути, будучи злым на весь мир. Фазы луны, должно быть.

— Если меня когда-нибудь посадят, то это точно будет из-за тебя.

— Ты сам тот еще засранец, на самом деле.

— Пит — засранец, а не я.

— Не оправдывай все своим дружком. Если бы ты был ангелом во плоти — не стал бы вытворять всякое дерьмо.

— Джерард Уэй, ты отчитываешь меня?

— Да, именно так.

Они оба засмеялись, полностью поворачиваясь к берегу пруда. Перед ними расстилалась мутноватая гладь холодно-серой воды, по которой то и дело гуляла рябь от порывов слабого ветра. Конец апреля был жутко теплым для начала весны, но и настолько же дождливым. Пепельно-серое небо создавало ощущение, будто все ветра и реки падают и изливаются прямо на хрупкие плечи Фрэнка, но теперь он хотя бы знал, что рядом есть еще более хрупкое плечо, которое тоже должно выдерживать все это.

Рука Фрэнка нырнула в карман толстовки, вынимая красно-белую пачку вместе с зажигалкой. Привычным движением парень выудил одну сигарету с помятым кончиком, но поймал на себе взгляд Чучела, означающий только одно. Поэтому Айеро протянул ее Уэю, а сам достал другую.

— Еще неизвестно, кто кого портит, — Джерард усмехнулся, вертя в руках сигарету. Фрэнк зажег ее, и, так как очередная зажигалка снова подвела в нужный момент, наклонился к нему, прикуривая. Уэй наблюдал за всем этим, чуть прикрыв глаза и немного дернувшись, когда Фрэнк подался вперед за огоньком.

Он больше не кашлял, когда вдыхал дым, а только безразлично потягивал, с равнодушным видом смотря на улыбающегося приятным ощущениям Фрэнка. Айеро заметил, что Джерард почти не вдыхает в себя: просто выпускает клубы белого дыма, изредка неумело стряхивая пепел.

— Ты неправильно вдыхаешь, — не веря, что делает это, Фрэнк привлек его внимание. — Надо не просто гонять туда-сюда, а втягивать в себя, чтобы почувствовать прямо внутри.

Джерард приподнял брови, смотря на него, и Айеро ощутил, что вот-вот покраснеет. Кто виноват, что единственное, в чем он разбирается на все сто — это курение всякой дряни?

— Хорошо, док, — тот, улыбаясь, кивнул и сделал все, как было велено. И Фрэнк смог наблюдать, как распахиваются глаза Джерарда и начинает дрожать рука. Он опускает веки и откидывает голову назад, на секунду открывая обзор на шею и часть плеча с заметными желтеющими гематомами еще с прошлых драк. — Ч-черт...

— Чувствуешь? — Айеро победно усмехается, делая очередную затяжку.

— Это... это классно, — Уэй кивает головой, все еще приходя в себя. Возможно, ему не стоило начинать с таких крепких сигарет, но свой «Лаки Страйк» Фрэнк не променял бы даже ради Джерарда.

Ради Джерарда.

Приехали.

Они сидели прямо на траве, выпуская клубы дыма в воздух и смотря, как он исчезает прямо перед ними. Какая-то мамочка с коляской на другом берегу косилась на них, а затем гордо ушла вместе со своим чадом, цокая каблуками по направлению к детской площадке.

— Ты говорил, что больше в рот не возьмешь эту дрянь, — Фрэнк нашел нужным напомнить самым приторным голосом, на который только был способен, на что получил раздраженный взгляд и толчок в бедро.

— Ты говорил, что больше не будешь занудствовать. Надеюсь, кто-нибудь еще после этого спасет мою грязную душу.

— Так это и есть она? — Айеро неопределенно повел рукой вперед.

— Кто?

— Свобода?

Джерард не ответил, снова плавно откидывая голову назад и выдыхая. Окурок кометой полетел на землю, и Уэй полностью лег на траву, прогибаясь в спине и потягиваясь. Сжал между пальцев отросшую траву, и зелень резко контрастировала с бледностью его рук. Фрэнк лег совсем рядом, и последнее слово повисло в воздухе, прямо где-то над их головами, сигаретным дымом поднимаясь и исчезая.

— Ты не слушал, что я тогда говорил про будущее, верно? — Джерард неожиданно спросил, совсем меняя тему, а затем самому же себе пожимая плечами. — Мне и не нужно твое слушанье.

— Могу повторить все, что ты сказал. Я вообще всю жизнь только и делаю, что слушаю.

— Так и запишешь в дневнике личных побед?

— Я выиграл у тебя уже давно.

— Что же? — Уэй посмотрел на него сбоку, поворачивая голову, и Фрэнк краем глаза мог видеть его лицо сквозь резкие и яркие полосы зеленой травы.

— Ты читаешь книги, путешествуешь, пишешь стихи, посылаешь всех и каждого, когда вздумается. А я тяну учебу, слушаюсь родителей, хотя они оба уже давно наплевали на все, что нам было дорого, таскаюсь за людьми, как собачка, и никогда не писал ничего больше сочинения в третьем классе. Ты мечтаешь стать никем, а я уже никто.

Фрэнк завершил свою речь, не глядя на замеревшего Джерарда и удивляясь, как иногда его собственный рот может двигаться и издавать звуки независимо от желания хозяина. Как там у Паланика? Аварийная ситуация.

Джерард же ничего не сказал, снова обращая взгляд на затянутое тучами небо и теребя в руках пучки травы. Затем Фрэнк почувствовал слабое прикосновение холодных кончиков пальцев где-то в районе запястья, не зашедшее дальше, чем за «миллиметр между».

— Знаешь, если я и состарюсь, то состарюсь с тобой.