Забвение | j.b

Часть 10

— Мог вообще-то его и оставить, — Монтгомери закатила глаза, опираясь руками о стол и с насмешливым лицом наблюдая за тем, как Джастин тщательно отмывает руки с мылом из-за прикасания его рук к этой, как выразился Джастин, мохнатой псине. Хоуп было давно известно о его отвращении к животным, поэтому удивляться было нечему, но жестокое обращение с ними — непростительно. Он мог поспрашивать соседей, не их ли это щенок, но он решил не тратить на это время. В крайнем случае, мог бы отнести в ближайший приют для собак, но нет же, обязательно нужно было показать свою сторону полного идиота и выкинуть бедного животного на улицу, где без проблем его может сбить машина. Джастин покосился на Монтгомери и, протерев руки белым, мягким полотенцем, достал из шкафа две чашки.

— Брось, это всего лишь собака, — парень покачал головой и, заварив кофе, разлил его по чашкам, подав одну Хоуп, а одну взяв в руки, и, оперевшись спиной о столешницу, сделал глоток.

— Это живое существо, — упрямо сложив руки на груди, заявила Хоуп, сделав убийственно уничтожающее выражение лица, заставив Джастина улыбнуться.

— Вот пусть оно живет в другом месте, а не у меня дома, — с улыбкой произнес парень и, отодвинув стул из-за стола, уселся на него, поставив чашку на белую поверхность, и сложил руки в замок, с интересом взглянув на Хоуп. Девушка лишь покачала головой и, подперев ее рукой, устало взглянула на Джастина, слабо улыбнувшись. Была приятная атмосфера. Не было напряжения, которое она так часто испытывала рядом с ним. Не было его принуждающего, чего-то ожидающего взгляда, выводящего ее из себя. И не было нервозности, по которой она ходила, находясь около него. — Я давно хотел сказать тебе, Хоуп, — Джастин слегка опустил голову, от чего светлые волосы упали на его глаза. Монтгомери замерла, не дав Джастину договорить.

— Не говори того, что может все испортить.

— Нет-нет, — кареглазый снова поднял голову, от чего мягкость его взгляда могла растопить самый холодный, самый твердый лед. — Я не об этом. За эти десять месяцев мы оба осознали важные вещи, кое-что решили для самих себя, поставили какие-либо цели для себя, и это то, что мотивирует нас жить дальше, — его мягкий, приятный голос разносился по всей кухне. Хоуп внимательно вслушивалась в тембр его голоса, пытаясь успокоить вмиг учащенное дыхание. — Я не хочу рушить это. Ты не должна думать, что я — это тот, кто может уничтожить твои отношения с Джорджем, потому что это не так. Если счастлива ты — счастлив и я, — парень улыбнулся, через секунду продолжив. — Я хочу наладить с тобой отношения. Дружеские отношения, такие, какими они были раньше, только без поцелуев и секса.

Она была готова раствориться в воздухе.

Раствориться в его словах.

Раствориться в нем самом.

Она не знала: радоваться или плакать.

Потому что чувство собственной неопределенности мучили ее, заставляли сомневаться в себе, сомневаться в Джастина, сомневаться в Тоби, сомневаться во всем том, что делало ее счастливой.

Она не знала, чего хочет. Чего желает от этой жизни.

Еще пару недель назад она была убеждена, была уверенна, что свадьба с Тоби — это единственное, что она хочет.

Приезд Джастина все сокрушил, перечеркнул всю ее уверенность, заставил усомниться в чувствах, которые казались такими глубокими, такими настоящими, такими, какие и должна испытывать девушка к своему жениху. Она не должна сомневаться, она должна идти вперед. Должна с улыбкой готовиться к свадьбе и не думать о Джастине. Должна думать о том, каковой будет их с Тоби семейная жизнь, а не забивать голову тем, что то, что она когда-то испытывала к Джастину намного сильнее, намного реальнее, чем то, что она сейчас испытывает к Тоби. Это не любовь, это привязанность. Она не отрицала, а он не ждал от нее слов о любви. Он любил и был рад хотя бы тому, что она улыбается рядом с ним, смеется, делит постель и готова пойти за ним до конца. Она согласилась стать его женой, она согласилась стать его спутницей по жизни — назад пути нет.

— Я избегала тебя, потому что боялась, что Тоби все узнает. Правду о нас с тобой. Наверное, ты понимаешь, что такое женская паранойя, но сейчас не об этом. Я, в любом случае, решила рассказать ему правду, и я понимаю, что общение с тобой еще больше усугубит ситуацию, но ты дорогой для меня человек, Джастин, — пауза, — всегда им был. Я не против наладить с тобой отношения, я не против дружить с тобой, но, пожалуйста, обещай мне, что не будешь влезать в мои какие-либо конфликты с Тоби, — девушка качнула головой, дрожащим голосом выпалив слова на одном дыхании, и протянула руку вперед, касаясь ею руки Джастина и аккуратно проводя чуть вверх до запястья. Он внимательно следил за ее пальцами, прежде чем поднять голову, с тревожным видом проведя рукой по волосам.

— Ты уверенна, что хочешь рассказать ему? — поинтересовался парень, накрыв ее руку своей. Хоуп кивнула.

— Рано или поздно все равно это всплывет, так пусть он узнает это от меня, — голубоглазая слабо улыбнулась, вытаскивая свою руку и поднимаясь со стула, кидая на Джастина мягкий взгляд. — Дафна никак не может решиться позвонить тебе. Не мучай девочку, сделай сам первый шаг, — мягко улыбнулась рыжеволосая, медленным шагом обойдя Джастина и положив руку ему на шею, прошептала на ухо: — Тебе пора познакомиться с сыном Адама, — аккуратно коснувшись губами мягкой щеки Джастина, улыбнулась, сверкнув глазами, направилась к двери и, на секунду зажмурив глаза, пытаясь унять уверенность, которая впервые за достаточно долгое время накрыла ее. Разговор с Джастином помог. Хоть не так сильно, но он придал ей сил. И впервые она уверенна, что делает все правильно.

Перед тем, как коснуться ручки двери, девушка отшатнулась, когда дверь распахнулась, и в дом ввалилась Лили, держа в руках пять пакетов с продуктами, ворча себе под нос и проклиная весь мир, когда пакеты рухнули на пол, а женщина устало облокотилась о стенку и прикрыла глаза, слегка улыбнувшись, радуясь, что домой, по крайней мере, она добралась живой. Хоуп удивленно хлопала ресницами и, качнув головой, улыбнулась.

— Доброе утро, Лили, — девушка ухмыльнулась, когда Лили резко распахнула глаза и отстранилась от стены.

Не дождавшись ответа, девушка быстро схватила куртку с вешалки и проскользнула за дверь. На улице по прежнему шел снег, но машин стало гораздо меньше, собственно, как и людей. Прохлада медленно начала покрывать кожу, когда девушка натянула на себя куртку, решив, что до дома она добежит и без шапки, Хоуп спустилась с крыльца и быстрым шагом начала переходить дорогу, отметив про себя, что сегодня довольно морозно, и пустая улица говорит лишь о том, что занятия у детей отменили, а на улице они не бегают потому, что запретили родители. Они жили на улице, в которой детей было больше, чем взрослых. Чуть ли не в каждой семье было по двое-трое озорных ребятишек, не дающих друг другу спуску. Хоуп на минуту подумала, что когда-то и Джесси будет вот так бегать, счастливо смеяться, кидая в Дафну снежки. Когда-то они отправят его в садик, а затем в школу. Когда-то он станет подростком, наверняка, таким же проблемным, каким когда-то был Адам. Но мама справилась с ним, значит и Дафна справится с Джесси. Жаль, что Адам этого не увидит.

Добравшись до дома, Хоуп скинула с плеч куртку и, расстегнув замок на сапогах, поставила их в прихожей, ощущая, как из кухни доходит приятный запах карамели.

Обняв себя руками, голубоглазая зашла на кухню, где около плиты стояла мама, энергично болтающая с Барбарой, которая не переставала хохотать, и было ощущение, что ее живот сейчас разорвется от смеха. Хоуп ухмыльнулась и, оперевшись лбом о косяк двери, мягко взглянула сначала на маму, а затем и на подругу.

— Привет, о чем говорите? — улыбнулась Хоуп, привлекая к себе внимание. Анна держала в руках тонкую тетрадь, ту самую, в которую постоянно записывала рецепты, которые прочла в газете или узнала из какой-нибудь телевизионной передачи. Именно поэтому их ужины всегда были восхитительны и разнообразны.

— Ты очень вовремя, — улыбнулась Барбара с блеском в глазах взглянув на Хоуп. — Послезавтра пройдет вечеринка у Джейкоба и Лидии Тейджер в честь их первенца, так что мы все приглашены, — Барбара снова улыбнулась, гордо приподняв подбородок. — Наконец оторвемся. С годами ты становишься скучной, подруга, — засмеялась брюнетка, откинув кудрявые волосы с плеч и с насмешкой взглянув на Монтгомери, которая закатила глаза.

— Там будет куча детей, милая, отрываться будешь в другом месте, — хихикнула Анна, переворачивая страницу в тетради, и озадаченно взглянула на Хоуп, но тут же отвела взгляд. Монтгомери не поняла этот взгляд. Не поняла то, что он мог значить. Снова переведя все свое внимание на Барбару, девушка присела рядом, склонив голову на бок.

— Я, пожалуй, останусь дома. Сегодня меня ждет серьезный разговор с Тоби, и вряд ли я так быстро от него отойду, так что веселитесь без меня.

— Ты не можешь рассказать ему правду, — вспыхнула Анна, кинув тетрадь на холодильник, и подходя к столу, опираясь о него. — Он бросит тебя.

— Я хочу ему рассказать. И приму любое его решение, — Хоуп пожала плечами, игнорируя осуждающий взгляд Анны, и, закатив глаза, поглядела на Барбару, которая лишь опустила голову, рассматривая свои пальцы. — Я же говорила, что не стоит рассказывать ей это, — Хоуп покачала головой, кинув обжигающий взгляд на Барбару, а затем безразлично взглянув на мать, встала со стула и направилась к себе в комнату, схватившись обеими руками за голову и оттягивая волосы.

Мать была в восторге от Тоби Джорджа. Неприятно это признавать, но так же она была в восторге от его денег. Адам был тем, кто обеспечивал их с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать. Он взял ответственность над сестрой. Стал для нее опекой. Мать тоже работала, но зарабатывала гораздо меньше, и этого не хватало, чтобы прокормить двух детей. Со временем они разжились. Анну повысили в должности. Хоуп тоже стала работать. И Дафна, до пяти месяцев беременности работала репетитором по игре на фортепиано. Эти деньги так же шли в их общую копилку. Но Анна считала, что хорошо обеспеченный муж для ее дочери будет, как яркий свет в конце тоннеля. Он сможет обеспечить ей хорошую жизнь, хорошее будущее и сможет обеспечить их будущих детей. Мать была категорически против, когда Хоуп произносила вслух о том, что думает расстаться с ним. Хоуп смягчалась и прислушивалась. Так было много раз, но сейчас отступать нельзя.

Лениво поднимаясь по ступенькам, девушка на мгновенье задумалась о том, что он ее простит. Скажет, что то, что было раньше, не имеет значения, важно то, что есть сейчас. Она наверняка растерялась бы, не знала, что испытывала: радость или разочарование.

Потому что часть ее надеялась на второе. Плохая ее часть. Пессимистичная ее часть. Самая ужасная, эгоистичная и безответственная.

Расслабив плечи, Хоуп заглянула в комнату Дафны, которая, как обычно, сидела на полу в позе лотоса, а на коленях стоял ноутбук, в который она упорно глядела, энергично бегая глазами по монитору. Хоуп вздохнула и, зайдя в комнату, подошла к кроватке, где лежал Джесси, подняв ноги к верху, а в руках держал соску, пытаясь вставить ее в рот. Слюни стекали по всему подбородку, и Хоуп ухмыльнулась, взяв голубой платок со стола и вытерев его личико. Отложив платок, девушка мягко улыбнулась, поднимая его с кроватки и прижимая к себе, заставив мальчика опереться подбородком о ее плече. Хоуп погладила его по спинке и заинтересованно взглянула на Ричардс.

— Что делаешь? — вскинула бровь голубоглазая, уставившись на Дафну. Ее светлые волосы были связанны в небрежный хвост, а серая, просторная майка оголяла правое плечо. Девушка подняла глаза на Хоуп и вздохнула.

— Хочу снова заняться репетиторством, — пожала плечами Ричардс и снова направила взгляд на экран. Хоуп нахмурилась, подходя ближе и аккуратно садясь рядом, расположив ребенка у себя на коленях.

— Издеваешься? А с Джесси кто будет?

— Не знаю, — вновь дернув плечами, небрежно заявила светловолосая. — Найму ему няню или Барбару попрошу приглядеть за ним.

— Ему нужна мать, а не посторонние женщины. Что с тобой такое? — пораженно воскликнула Хоуп, но тут же стихла, вспомнив про малыша, лежащего у нее на коленях.

Дафна ухмыльнулась и яростно взглянула на Монтгомери.

— Для учебы мне нужны деньги. Я не отступлю из-за какого-то ребенка, — кинув короткий взгляд на Джесси, она качнула головой и снова отвернулась.

Хоуп, кажется, потеряла дар речи не только от шока, который, как снег на голову, но и от осознания того, что Дафна слишком быстро построила свои планы. Еще день назад она не хотела отходить от Джесси, а тут собирается оставлять его на няню? Монтгомери знала: что-то явно случилось. Что-то, что заставило ее поменять взгляд на жизнь, на то, что происходит вокруг нее, и это Хоуп совершенно не нравилось.

Тяжело вздохнув, Хоуп лишь осуждено покачала головой, решив не спорить с ней сейчас. Дафна выглядела сосредоточенной и озадаченной. Оперевшись свободной рукой о кровать, девушка встала с пола, и, поддерживая головку Джесси, который усердно вошкался на ее руках, захватила бутылочку, лежащую на столе около кроватки, маленькую подушку белого цвета и небольшое одеяло, на котором изображен медведь, направилась к двери, ощущая на своей шее приятное детское дыхание, и на секунду остановилась, взглянув на Дафну.

— Смотри, как бы не пришлось жалеть о том, что упустила.

Это была определенно утрированная фраза, но Хоуп не воздержалась от комментария, и хотелось сказать что-то такое, что могло бы заставить ее задуматься. Еще раз хорошенько все обдумать.

Сделав пару шагов, девушка толкнула ногой дверь в свою комнату и зашла внутрь, кладя ребенка на большую, просторную кровать и, погладив его по животу, мягко улыбнулась. Он казался ей таким замечательным. Таким волшебным. Его глаза были так похожи на глаза Адама. Когда смеялся — светлые. Когда злился и начинал плакать — резко темные.

— Не волнуйся, солнышко, твоя мама обязательно передумает, и единственное, что ее будет волновать, это ты. Только ты, — Хоуп провела носом по его щеке и улыбнулась, чмокнув его в подбородок. Мальчишка легонько ударил ее ладошкой по лбу, заставляя хихикнуть, счастливо сверкнув глазами.

Доставая телефон из кармана джинс, Хоуп присела рядом с малышом, немного пододвинув его ближе и укрывая его ноги, что было довольно зря, потому что он сразу выбрался и начал вертеться.

После долгих противных гудков, он наконец поднял трубку, от чего Хоуп машинально облегченно выдохнула, дав соску в руки малышу, которую он секунду назад откинул от себя чуть дальше и не смог достать сам.

— Ты единственный, кто может вправить Дафне мозги.