Забвение | j.b

Часть 14

— Тоби, как обычно, вовремя, — кареглазый закатил глаза, застегивая куртку до груди и наблюдая за тем, как Хоуп нервно пытается засунуть пуговку на плаще в нужную щель. Рыжие волосы были собраны в колосок, а густые ресницы бросали тени на щеки. Руки дрожали, а губы были плотно сжаты. Джастин вздохнул и, притянув девушку чуть ближе, аккуратно коснулся ее холодных пальцев, отстраняя, а затем застегивая каждую пуговку. Девушка благодарно кивнула и выглянула в окно, из которого было видно, как из машины выходил Тоби вместе с Джонни. — Поезжай с ним в больницу. Я спрячусь и выйду чуть позже. Не стоит ему видеть нас вдвоем, — тяжело вздохнув, Джастин огляделся, убедившись, что не оставил вещей, которые могли бы выдать его присутствие, и снова поглядел на Монтгомери, которая подняла на него голубые, растерянные глаза и, обдумав его слова, слегка поежилась. От ее взгляда задавило в груди, а из-за исходящего от нее холодка дрожали губы. Она была настолько поглощена собственными чувствами, что ему на секунду показалась, что вытянуть ее из этого омута он не сможет. У нее не хватит сил пересилить все то, что она испытывает сейчас.

— Ты его боишься? — ее вопрос был словно иголка, неожиданно, слишком резко впившаяся в его живот.

— Я не стану разрушать твою жизнь.

Его горячее дыхание обжигало ее лицо, а пухлые, сухие губы коснулись теплой щеки. Хоуп отвернула голову, слабо улыбнувшись, и прикрыла глаза, ощущая настолько окунающее тепло, что вылезать из него совершенно не хотелось.

Наоборот.

Хотелось чувствовать его. Хотелось жить им.

Хотелось ощущать так часто, как никогда раньше.

Его карие глаза улыбались. Они искрились прелестной искренностью и надеждой.

Надеждой, в которой она нуждалась, и надеждой, которую он мог ей предоставить.

Джастин скрылся на кухне, а Хоуп направилась к открывающейся двери, из-за которой появилось лицо сожалеющего Тоби. Он оглядел девушку и, не решившись сказать ни слова, просто шире открыл дверь, пропуская Монтгомери на улицу. Девушка подняла голову к небу и засунула охладевшие руки в глубокие карманы на черном плаще.

— Давай ключи, я закрою дом, — парень ласково провел рукой по ее плечу.

— Не стоит. Я попросила Миссис Хейл присмотреть за домом, — задумчиво коснувшись языком уголка губ, произнесла Монтгомери, направляясь к машине и, поняв, что стоит объясниться, обернулась. — Потеряла ключи, — отречено пожала плечами рыжеволосая и, открыв заднюю дверь машины Тоби, уселась в нее, ощущая, как тепло, исходящее от печки, касается ее кожи. Это не такое тепло. Это не его тепло.

Это не то тепло, в котором она нуждалась.

Джон сидел на пассажирском сидении и поглядывал в зеркало на отражение Хоуп, которая этого даже не замечала. Было совершенно не до подобной ерунды.

С каждым метром легкие сдавливало сильнее.

С каждой минутой она задыхалась все больше и больше.

Она снова ощущала ту боль.

Она не вслушивалась в вопросы, которые постоянно задавал Тоби по дороге в больницу, и, уж тем более, не отвечала на них. Она не смотрела на него и предпочитала, чтобы не смотрели на нее.

Девушка прижалась лбом к прохладному стеклу, прикрывая глаза и сжимая пальцы на плаще.

К этому чувству никогда не привыкнуть. Теряешь одного человека, но ощущения совершенно другие. Словно ты потерял их всех. Ты одна в этой лодке, ты одна в этом мире. От этого становилось холодно и пусто. И впервые эта пустота не приносила удовольствие. Впервые хотелось ощутить хоть что-то, кроме пронзающей боли, которая вырезает огромную дыру в твоем животе и прокрадывается внутрь, отравляя органы. Это было не ощутимо и ощутимо одновременно. Ты ощущаешь боль, но не ощущаешь движение.

Джон и Тоби разговаривали между собой, но Хоуп не стала слушать, о чем шла речь. Ее глаза были устало прикрыты. Руки сложены на животе, а голова откинута на сидение. Тоби постоянно поглядывал на нее и ощущал жгучее сожаление, отметив, что он впервые столкнулся с подобным чувством. Ему было наплевать на всех, кроме нее. Она была единственной, чьи чувства имели для него значение, и единственная, кто мог принести ему боль. Его не волнуют люди, его волнует только она одна. Он не переживает по поводу смерти Джесси, но он переживает по поводу того, что испытывает Хоуп, потому что этот мальчик с постоянной улыбкой на пухлом лице, с постоянно горящими игривыми глазами был все для них. И его потеря – огромный купол над головой.

— Хоуп!

Его вскрик поцарапал кожу.

— Что?

Хоуп сглотнула, растерянно взглянув на Тоби, который раздраженно провел рукой по волосам, крепко вцепившись руками в кожаный руль.

— Я зову тебя уже третий раз, — он вздохнул и отвернул голову, решив, что сейчас не подходящая ситуация для того, чтобы ее отчитывать.

— Извини, — равнодушно кинула рыжеволосая. — Что ты там спрашивал?

Джон ухмыльнулся.

Она могла поклясться, что он сделал это.

— С кем ты вчера вернулась домой? — его тон выводил. Так сильно, что она сжала руки в кулаки, плотно сжимая зубы настолько, что, казалось, они потрескаются. Он видел, в каком она дерьмовом состоянии и все равно допрашивал ее. Видел, что она не желает отвечать на его надоедающие вопросы, но все равно делал это. В груди печально заныло, и Хоуп поняла, что хочет побыть в одиночестве. Не хочет ехать ни в какую больницу, не хочет слышать рев Дафны и матери, не хочет видеть тело Джесси, не хочет...

Не хочет ощущать этого.

— Останови машину.

Слова машинально слетают с губ настолько холодно, что она вздрогнула от пронзающей ее вдруг ярости.

Совершенно неуместной. Совершенно непривычной.

Хочется рвать, хочется сказать какую-нибудь гадость, чтобы обидеть.

Хочется избавиться от этого груза, выплеснув его на других.

Она ощущала тяжесть, и от этого рвало грудную клетку. Скрежет в ушах не давал нормально сосредоточиться, а вмиг остановившаяся машина заставила ее вцепиться в ручку, находящуюся на двери, и сжать ее настолько крепко, что на руке оставались пятна. Она отчаянно глотала воздух, пытаясь дышать глубже, пытаясь успокоиться. Потому что сейчас эмоции правят ею. Они властвуют над ее телом, ее разумом, ее головой. Она не была отчаянно эмоциональной, она всегда была той, кто мог сдерживать свои эмоции. Но только не сейчас.

Сейчас хочется их выплеснуть.

Хочется ударить Тоби по лицу, потому что он раздражал.

Потому что все раздражали.

В этот момент ей пришлось признать — она слабая.

И его взгляд говорил о том же.

— Ты не выйдешь из нее, пока все мне не растолкуешь, — сложив руки на руле, уверенно произнес брюнет, покосившись на Джонни, который лишь кивнул, опустив голову.

— Двери открыл, — ее голос предательски дрогнул, а его губы исказились в яростной усмешке.

— Не дождешься. Мы едем в больницу, — хватило секунды для того, чтобы он потянул руку и повернул ключ, но не успел, потому что ее крик разорвал уши. Ее крик разорвал нервны.

— Не указывай мне, — всхлип вперемешку с фырканьем. — Выпусти меня.

И он выпустил.

Не хотел, но сделал это.

Понимал, что единственное, к чему приведет ее побег, — к беде, но позволил отпустить ее, потому что она права, он указывал, а на это у него прав не было. У него на нее полностью не было никаких прав.

Нервные клетки разрывало собственное напряжение, а холодный воздух, попадающий в машину из открытой двери, впивался в кожу. Зубы впивались в тонкие губы, а пальцы в руль. Ярость выходила наружу, и он мог поклясться, если бы не прохожие, он бы не минуты не ждал, и, помчавшись за ней, уничтожил, встряхнул, позволил вольность, сделал бы все, что угодно, чтобы привести ее в себя.

А она бежала. Не оглядываясь и постоянно спотыкаясь.

Джон иронично улыбнулся и, выйдя из машины, захлопнул открытую дверь и, усевшись обратно, взглянул на Тобиса, сидящего с опущенной головой, хватая ртом воздух, царапающий глотку.

— Я же говорил, — склонил голову на бок Джон, — она не врала, когда говорила тебе о Бибере.

Пауза.

— Поэтому ты можешь распускать сопли, наматывая их на кулак, — ухмыльнулся мужчина, складывая руки на колени, — или отомстить.

Его план шел своим чередом.

Тоби, Хоуп, Джастин — все они лишь куклы в руках кукловода.

Он контролировал каждый их шаг.

Он контролировал их разум.

Вот только он понятия не имел, что появится человек, который поставит крест, как на его игре, так и на его планах.