Забвение | j.b

Часть 26

— Адам в ярости из-за твоей выходки, — Гилберт лениво откинулся на спинку стула, наблюдая за тем, как Джастин стоит около холодильника, желая найти что-нибудь съедобное. Последние дни Лили убегала на работу, и времени на готовку у нее совершенно не было, поэтому Джастину пришлось прокармливать себя самому. Услышав реплику Майка, Джастин развернулся, держа в руках бутылку диетической кока-колы, открывая ее и чуть хмурясь, обдумывая слова Гилберта.

— Это мое дело, и Адама оно не касается, — Джастин пожимает плечами и ощущает, как холодок проходит по оголенной спине, мурашками проходясь вдоль позвонка. Он передал бутылку колы Майку, который сразу же ее взял и, сделав пару глотков, вздохнул. — Я заказал пиццу, останешься? — поинтересовался Бибер, отодвигая стул и садясь напротив Гилберта, сложив руки в замок и вглядываясь в обеспокоенное лицо друга. — Из-за чего ты переживаешь? — вскинул бровь Бибер.

— Я не хочу, чтобы вы разругались, — он покачал головой, поставив бутылку на стол и проводя рукой по русым волосам, на секунду прикрывая глаза. Гилберта это действительно волновало. Джастин и Адам были единственными дорогими ему людьми. Родителей не было, так же, как и братьев, сестер и прочих родственников. Только два лучших друга, которые волновались за него так же сильно, как и он за них. Джастин вздохнул, в какой-то степени понимая его состояние. Когда ссорятся два дорогих тебе человека, иногда приходится делать выбор, чью сторону тебе принимать. Даже если эти люди вовсе и не ставят тебя перед выбором, тебе самому приходится выбирать. А Гилберт не хотел выбирать. Никогда.

— Мы не разругаемся, Майк, просто поговорим и попытаемся нормализовать наши отношения, если, конечно, ему не вздумается уехать. Просто пойми, что бывает всякое дерьмо. Я простил ему фальшивую смерть, так почему бы ему не простить мне убийство Дерека, которое, между прочим, спасло нас всех, — Джастин хмыкнул, откинув голову назад, ощущая на себе горячий, — нет, — пламенный взгляд Гилберта, который не прекращал стучать пальцем по столу, ощущая нервозность и, пробирающееся под кожу, раздражение. — Да прекрати ты.

— Он не уедет, — покачал головой парень, — сказал, что вернется к семье.

— Не знаю, вовремя ли, — вздохнул Джастин, задумавшись, — его мама совсем иссохла.

— Наоборот вовремя, — нахмурился Гилберт, чуть склонив голову и сделав очередной глоток колы. — Его приход подбодрит ее.

— Или вызовет нервный срыв, — хмыкнул Бибер и поднял карие, потемневшие глаза на Гилберта. — В любом случае, пусть поступает, как считает нужным, я лишь надеюсь, что его мама сможет на это адекватно отреагировать. Говорят, она на таблетках, подумает еще, что наглоталась их и теперь приведения видит.

Его действительно это беспокоило. Хоуп, например, негативно отреагировала на его приезд, но, с другой стороны, это же мама, она в любом случае должна радоваться возвращению собственного ребенка. Бибер провел рукой по волосам и прикусил кончик языка. Прошло уже три дня с его фальшивого отъезда. Три дня с последнего разговора с Хоуп. И три дня с тех пор, как полиция расследует дело Дерека. Теперь он начал понимать ситуацию абсолютно адекватно, и понял, какую ошибку сотворил. Он пошел к Хоуп на следующий день после взрыва. Она, естественно, знала, что он был в городе во время произошедшего, поэтому Джастин лишь надеялся, что она подтвердит, что его все-таки не было, пусть и врать полиции не лучший вариант. Джастин был лишь рад тому, что додумался назначить встречу с Хоуп, позвонив ее Боссу, а не придя туда лично.

На тот момент он просто поддался эмоциям.

Пусть даже и за этими эмоциями последовала огромная ошибка.

Но прошло три дня, а полиции в его доме по-прежнему нет.

Значит, она молчала.

Это машинально вызвало улыбку.

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть и поднять голову, взглянув на Гилберта.

— Открой, — он кивнул в сторону двери.

Ему лучше не высовываться.

Майк кивнул и, забрав деньги, которые передал ему Джастин, чтобы расплатиться с разносчиком, направился к двери и, открыв ее, нахмурился, разглядывая темноволосую девочку, на вид лет пятнадцати, с большими глазами и маленького роста, в то время, как Бибер устало прикрыл глаза, сложив руки на груди и обдумывая все происходящее. Склонив голову на бок, Майк улыбнулся и, прислонившись плечом к двери, нагло разглядывал девушку, которая лишь приподняла брови и сдержанно вздохнула.

— Ты либо не Джастин, либо сделал пластическую операцию, — поводив пальцем в воздухе, ухмыльнулась девушка, засунув одну руку в карман, а другой крепко держа свою сумку.

— Какая проницаемость! — «восхитился» Гилберт, приоткрыв рот.

Услышав знакомый голос, доносящийся из прихожей, Джастин сначала нахмурился, потом улыбнулся, потом вновь нахмурился, а затем, вскочив со стула, направился в прихожую, где Майк уже впустил девушку, не переставая разглядывать ее, в то время, как она бегала взглядом по стенам, а затем подняла взгляд, когда услышал осторожные, тяжелые шаги.

— Я не верю своим глазам, — Джастин засмеялся и рванул к Каталине, которая кинула сумку на пол и, когда Джастин подошел максимально близко, подпрыгнула, обхватывая его талию ногами и обнимая так крепко, что Джастин затаил дыхание. Он вдохнул приятный запах ее волос, крепко держа за талию и пытаясь поверить, что это происходит на самом деле. Он так чертовски скучал по этой девушке, словно не видел ее целую вечность. Словно не слышал ее голоса целую вечность. Словно она была так далеко, что добраться до нее было просто невозможно. Бибер закрыл глаза, ощущая ее мягкие губы на своей щеке и, чуть отстраняясь, вглядываясь в ее загорелое лицо. — Ты почему не предупредила, что прилетаешь именно сегодня? — вскинул бровь Джастин, улыбнувшись.

— Хотела сделать сюрприз, — хихикнула Каталина и, чуть приподнявшись, спрыгнула с Джастина дыша ему прямо в грудь.

— Без каблуков ты еще ниже, чем кажешься, — засмеялся кареглазый, поправив ее волосы, слетевшие на глаза, и взглянув на Гилберта, который с интересом поглядывал на парочку, оперевшись одной рукой о стену.

— Ой, заткнись, — шутливо ударив его по груди, ухмыльнулась девушка, повернувшись к Гилберту.

— Майк, это Каталина, помнишь, я говорил тебе, что в Австралии жил с девушкой? Так вот, я жил с ней, — улыбнулся Джастин. — А это Майк, и он мой лучший друг, — Джастин кивнул в сторону кухни, показывая, чтобы Каталина шла именно туда, но не успели они сделать и шаг, как их вновь отвлек звонок в дверь. А вот это уже был разносчик, который принес им три пиццы: одну с сыром, другую с мясом и третью тоже с сыром.

Каталина без конца расспрашивала Джастина и Гилберта о том, как проходит их «миссия» на что Гилберт лишь подозрительно поглядывал на нее, ощущая недоверие, но Джастин успокоил его тем, что она все знает. Абсолютно все о каждом из них. Каждую чертову мелочь. Джастин доверял ей и просил Майка сделать тоже самое. Бибера переполняла сейчас такая радость, что ему хотелось раздавить Каталину или затащить к себе в комнату, привязать к кровати и сделать так, чтобы она никогда-никогда не уезжала. Он слишком ценил эту девушку, чтобы просто так отпускать ее.

Чтобы даже подумать об этом.

— А что на счет твоего отца? — поинтересовалась Каталина, наслаждаясь вкусной пиццей и взглянув на Джастина, который уже и забыл о нем. — Помнишь, ты говорил о том, что он должен был вернуться, — напомнила девушка, протерев губы салфеткой и коротко взглянув на Гилберта, который об этом даже не слышал.

— Я уже и забыл о нем, — отмахнулся Джастин, пожимая плечами. Он и правда забыл о нем. Да и Лили особо не напоминала, хоть и видно было, что это ее волновало. — Не писал, не звонил и не приезжал. И это нам с Лили облегчило жизнь потому, что мы думали, что первым делом он заявится к нам, — хмыкнул Бибер.

— Ты ничего не говорил мне об этом, — нахмурился Гилберт, склонив голову на бок.

— Я был слишком занят Дереком, чтобы думать об отце. Серьезно.

И это было правдой.

Дерек был главной целью, а решать проблему с отцом, которая еще даже не образовалась, слишком глупо.


Джастину нравилось то, что происходит сейчас.

Он сидит дома, кушает любимую пиццу, и его окружают дорогие ему люди.

И сейчас было такое странное, абсолютно для него неприемлемое, чувство, раздирающее его грудную клетку.

Счастье.

***

Его глаза были плотно прикрыты, а руки покоились в карманах джинс. Голова высоко приподнята к голубому, глубокому небу, а губы плотно сжаты. Эмоции хлестали его по лицу, оставляя болючие красные шрамы. Дотрагиваешься — они начинают болеть до такой степени, что хотелось выть.

Адам кусал губу, ощущая, как ожидание становится физически ощущаемым.

Он чувствовал, как напряжение ножами ездит по его коже.

Улица пустовала, что давало ему возможность подумать в одиночестве о своей жизни.

Сделать некий анализ, чтобы понять, правильно ли он делает, что пытается раскрыться перед своими родственниками.

Ведь для них он мертв, так почему он хочет ожить?

Почему хочется идти к маме и хорошенько выплакаться, и сказать банальные фразы о том, как сильно он сожалеет. Или пойти к Дафне и сказать, как сильно он ее любит.

Они научились жить без него, так стоит ли разрушать это?

Парень был в смятении, и ему было очень-очень страшно. Хотелось вновь ощутить себя в теплом, уютном доме, кушать приготовленные мамой завтраки, обеды и ужины. Ощущать ее мягкие руки на своем лице и видеть в ее глазах любовь, нежность и заботу. Ощущать рядом Дафну, с которой он будет засыпать и просыпаться. Которую будет постоянно обнимать и говорить, как сильно он нуждается в этой девушке. И, он уверен, она будет говорить ему эти слова в ответ, с горькими слезами на глазах, светящимися радостью и счастьем, которое последнее время были для всех таким отдаленным чувством.

Адам ощущал, как снег слоем ложится на его волосах, на плечах, отчего его кофта начала промокать. Адам провел рукой по волосам и напряженно выдохнул, чувствуя в ногах такой неимоверный холод, что они онемели на пару секунд.

Ранее он был уверен, что все пойдет, как надо.

Он вернется домой к Хоуп, маме и Дафне.

Но сейчас он не уверен в этом.

Он сейчас вообще ни в чем не уверен.

Монтгомери чувствовал себя лишним в этой семье. В этом городе.

Его семья не должна расплачиваться за его ошибки.

Он не хотел никого впутывать в неприятности, и все же больше склонялся к отъезду.

Но что-то не давало ему уехать.

Что-то назойливо держало его за руку и нашептывало на ухо: «Стой. Стой. Не уезжай. Ты нужен нам».

И он был нужен им. Каждому.

Просто Адам еще не почувствовал это.

Или не пытался почувствовать.

И он вдруг вспомнил о своем якоре. О Хоуп, которую он когда-то так назвал.

О ее лице, когда она зла. И о ее улыбке, когда счастлива.

Это заставило Адама улыбнуться и, опустив голову, провести рукой по влажным волосам.

Ему действительно жаль, что он не может просто жить.

Жить, а не существовать, выполняя чьи-то поручения.

Потому что он действительно задолбался жить под вечным присмотром и слежкой.

Он надеялся, что как только выполнит свою миссию, сможет вернутся к маме, к сестре.

Пусть Хоуп и будет, возможно, ненавидеть его после содеянного.