Забвение | j.b

Часть 34

— Мы нашли его около машины, — откусывая кусок яблока, промямлил полицейский, — он был пьян и имени своего даже сказать не мог. Вот, только протрезвел недавно. Считай, всю ночь просидел у нас здесь, — пухловатый мужчина ухмыльнулся и, выкинув яблоко в мусорное ведро, взял ключ, открывающий камеру, в которой сидел Джастин. Каталина сложила руки на груди, осуждая себя за то, что в порыве беспокойства бежала из больницы в одной лишь тонкой блузке. — А машина его на парковке. Забрать сможете только через пару дней, — он хмыкнул и, завернув за угол, Каталина сразу же впилась взглядом в Джастина, сидящего на скамейке рядом с каким-то алкашом и проституткой. Его голова была опущена, руки дрожали. Его куртка была мокрой, видимо, от тающего снега. Парень поднял голову, услышав голоса, и Каталина сглотнула, заметив его пустые, измученные карие глаза. — Забирайте.

Джастин встал со скамейки и, поежившись на месте, вышел из камеры, останавливаясь около Каталины, которая лишь вздохнула и, взяв Джастина за руку, направилась на выход, но ее задержали, чтобы подписать один документ, что заняло не больше минуты.

На улице было прохладно. И девушка прижималась к руке Джастина, держа его, так как он все еще пошатывался. Она искала его на протяжении двух дней. Никто не мог его найти. Она дико волновалась, потому что последний раз он уезжал на встречу с Адамом и мало ли, что у них там могло произойти. Когда позвонили из полиции, она смогла облегченно вздохнуть, услышав, как мужчина весело сказал, что все с ним нормально, только пьян он немного. Джастин, заметив, как дрожит Каталина, неуклюже стянул с себя куртку и накинул ей на плечи, чуть пошатнувшись. Каталина повела Джастина к машине, которую одолжила у Дианы, которая на данный момент так же находилась в больнице. Усадила Джастина на переднее сидение, а сама, обойдя машину, села на водительское.

Он практически ничего не говорил. Все время молчал, смотря в окно и в свое отражение в нем. От Джастина веяло тоской, грустью и печалью. Каталина даже боялась сказать ему что-либо. Довезла его до дома, помогла забраться в свою комнату, раздеться и уложила в кровать, укрыв мягким, теплым одеялом, так как он дрожал всем телом. Села рядом, проводя рукой по влажным, густым, светлым волосам, ощущая, как начинают гореть глаза.

— Мы справимся с этим, милый, — она шепчет ему на ухо, оставляя теплый поцелуй на холодной щеке.

— Я уже не справлюсь.

Он хрипит. Кажется, заболел.

Она глубоко вздыхает.

Он столько всего пережил, и она почему-то чувствовала вину.

Ведь она должна была быть рядом с ними.


— Он умер, ненавидя меня, — сухо проговорил Джастина, зажмуривая глаза. — Он умер думая, что я хотел избавиться от него. И я понятия не имею, как жить с этим. Как жить с тем, что, если бы не я, этого дерьма бы не случилось. Если бы не я, восемнадцатилетний пацан, у которого вся жизнь впереди, был бы жив.

Он крепко сжимал руку Каталины, когда та еле-еле сдерживалась, чтобы не зареветь в голос. Ей нравился Гилберт, и она не могла смотреть на то, как разваливается Джастина. Ей было так плохо, но Джастину еще хуже. В тысячу раз хуже.

Она лежала рядом с ним, а он всю ночь беспокойно ворочался, говорил что-то неразборчивое и постоянно вздрагивал.

Утро наступило слишком неожиданно. Каталина резко раскрыла глаза, поняв, что она все же уснула. Подняла голову, заметив, что Джастина рядом не оказалась. Девушка, естественно, испугалась, но, услышав звук льющейся воды из душа, немного успокоилась. Встала, расчесала волосы, поправила блузку, застегнула пуговки, которые расстегнулись ночью, и прикусила губу, усаживаясь на кровать.

Джастин вышел через полчаса. От него веяло холодом. Он не отвечал на вопросы Каталины и всячески игнорировал ее. Он был погружен в самого себя. В свою печаль и чувство потери. Каталина пыталась говорить, пыталась хоть как-то разбавить обстановку, заставить его говорить, заставить его выговориться, но нет — он молчал, молчал и только молчал.

От этого ей самой хотелось плакать.

От того, насколько ему плохо.

Насколько тяжело.

Но, ведь, она помогла пережить ему «смерть» Адама десять месяцев назад и рассчитывала, что и сейчас у нее получится это сделать. Но с Адамом было иначе. Бибер говорил, улыбался, он старался все держать в себе, а тут...

Ты словно теряешь своего собственного ребенка. Джастин считал, что Гилберт под его крылом. Что он обязан оберегать его и защищать.

Не смог сберечь и защитить.

И это самое отстойное.

В больнице были все: Анна, приехавшая из Испании, узнав о этом происшествии, Лили, Диана, Дафна. И все лили слезы. И всем было жаль парнишку. Хоуп повезло лишь потому, что ноутбук не был у нее, в то время, как Джастин ей позвонил, ноутбук находился на коленях у Гилберта, наверное, именно поэтому большую часть удара отхватил именно он.

— Мальчик мой, наконец-то!

Заливаясь слезами, Лили бросилась на шею Джастина, прижимая его к себе. Он еле сдерживался, а эта атмосфера еще больше подпихивала его к грани. Он не хотел находиться здесь. Не сейчас. Никогда. На присутствующих здесь людях не было лица. Но все знали, что больше всех смерть Гилберта задела именно Джастина. Он его друг. Он часть его семьи. А терять семью очень-очень тяжело. Все смотрели сожалеющими, жалостливыми взглядами, и ему хотелось сбежать отсюда. Джастин не понимал, что делает здесь. Он просто не знает. Ему хочется, чтобы из кабинета вышел хирург и сказал, что им удалось спасти Майка, но нет. К сожалению, никто не выходил, да и не выйдет. Потому что Гилберт мертв.

Потому что его уже не спасти.

— Я не понимаю, что я здесь делаю, — Джастин качает головой и направляется в сторону выхода, крепко хватаясь обеими руками за волосы. Каталина направилась за ним. Никто не осуждал. Даже не думал об этом.

— Нам нужно забрать тело Майка, Джастин, — она дотронулась до его руки. — Нам нужно похоронить его. Прошло достаточно времени.

— Я не могу, — он практически вскрикнул.

Конечно.

Эмоции брали вверх.

— Уже все готово, Джастин, — она качает головой, удерживая его за руку. — Все ждали только тебя.

— Я не могу, — чуть тише произносит Джастин, закрывая глаза.

Хочется кричать.

Громко.

Чтобы полопались стекла.

Лампочки.

Все бы разбилось так же, как и разбилось его сердце.

***


Майка Гилберта похоронили рядом с матерью Джастина.

Джастин часто приходил туда. Клал цветы матери, но никогда Майку. Потому что у него всегда была аллергия на них. Джастин много проводил там времени. Говорил, извинялся, надеялся, что его слышат. Садился на зеленый газон в позе лотоса, откидывал голову назад, выдыхал никотин и прикрывал глаза. Они словно были рядом, особенно Майк. Джастин словно чувствовал его. Каждой частью своего тела.

Его отвлекли тяжелые шаги, заставившие повернуть голову, безразлично взглянув на человека, подошедшего к нему так неожиданно. Это был Адам.

Адам Монтгомери, лишивший его дорого человека.

Мразь, отобравшая жизнь у восемнадцатилетнего парнишки.

Сука.

— Я уезжаю.

Джастин ухмыльнулся, поднося сигарету ко рту и вдыхая никотин.

— Надеешься, что я расплачусь и буду умолять тебя этого не делать? — съехидничал Джастин, взглядом прорезая в небе дыру. — Катись.

— Мог бы сказать спасибо. Я отказался от кучи денег из-за тебя.

Его голос раздражал.

Джастин был готов вот-вот сорваться и снова довести себя до греха. Вмазать этому выродку так, чтобы тот лишился всех тридцати двух зубов. Чтобы сдох прямо здесь и чтобы его тело разъедали черви и никто даже не почувствовал жалость.

— Ты отказался не из-за меня, — ухмыльнулся Бибер, выдыхая дым, — а из-за Хоуп, которая из-за тебя чуть к Майку не присоединилась. Знаешь, — Бибер засмеялся. Адам понял: он был немного пьян, — сначала я был готов уничтожить тебя. Убить нахер, и убил бы, если бы Каталина не остановила, — он глубоко вздохнул, прикрывая глаза, — а потом понял, такое гнилье, как ты, не стоит этого, — Джастин поднял глаза на Адама и улыбнулся. — Я налажу отношения с Хоуп и буду жить счастливо. У меня будет любимая девушка, у меня будет моя подруга, которая в огонь и воду пойдет ради меня, и моя Лили, видящая во мне лишь хорошее. А ты тони и дальше в своей желчи с мыслью о том, что ты лишил жизни человека, любящего и доверяющего тебе больше всего на свете.

Джастин пожимает плечами, поднимается с земли, делает очередную затяжку и выдыхает дым прямо в лицо Адаму.

— Всего хорошего, — хмыкает Бибер и толкает его плечом, выкидывая сигарету.

Адам остался один.

Как на этом кладбище, так и в жизни.

Бибер выходит за пределы кладбища, где его в машине ждала Каталина. Девушка, кажется, действительно переедет в Нью-Йорк, потому что она слишком задержалась здесь, и именно поэтому с работы в Сиднее ее уже скорее всего уволили. Но ей не было грустно. Она будет здесь, с Джастином. Возможно, построит свою новую жизнь. Она не видела, когда к кладбищу подходил Адам, скорее всего, была отвлечена другим. А если бы увидела, то начала бить тревогу.

Джастин открыл дверь пассажирского сидения и уселся рядом с девушкой. Она все еще с осторожностью говорила с ним и, в целом, вела себя более тактично, боялась шутить и вечно боялась сказать что-то не то, что-то, что могло бы задеть Джастина. А, на данный момент, как ей кажется, он очень чувствителен.

— Лили обещала приготовить сегодня ужин. Ты ведь никуда не собираешься? — вскинула бровь Каталина, выезжая из больших, черных ворот. Джастин скептически поглядел на Каталину. Она поежилась. — Я имею ввиду... ты... эм... ну ты последнее время, то есть, ты уходишь и я подумала, что ты...

— Стоп машина, — Джастин глухо ухмыльнулся, покачав головой. Слишком много слов. — И я обязательно буду на ужине. Спроси у меня, — хмыкает.

— О чем? — вскинула бровь Каталина.

— Тебе ведь интересно, куда я пропадаю.

— Вовсе нет, — она фыркнула, отмахнувшись.

Естественно, ей было дико интересно.

Она волновалась о нем немного и достаточно переживала о том, что он стал слишком часто пить.

— Мне нужно было отвлечься от всего этого, — он провел рукой по волосам, подперев рукой подбородок, — а Хоуп скоро выписывают. Я собираюсь заняться нашими отношениями. Посвятить ей все свое время.

Каталина широко улыбнулась.

— Ну же, Джастин, расскажи мне. У тебя наверняка есть планы.

Джастин мягко улыбается, пожимает плечами.

— Я обещал, что, как только все закончится, мы сможем заняться нами, и, я думаю, время пришло, — парень вновь улыбнулся, отворачивая голову к окну. Спустя две недели он начал улыбаться. И это не могло не радовать. Каталина, как только видела его улыбку, готова была прыгать от радости, потому что это огромный прогресс. До смеха еще, конечно же, не дошло, но девушка уверенна: все еще впереди. Майк любил Джастина, и она уверенна, он хотел бы, чтобы Джастин был счастлив. Чтобы сделал что-нибудь для себя, для своего счастья. Гилберта вернуть уже невозможно, а вот вернуть нормальную жизнь — можно. — А что на счет тебя? — вскинул бровь Джастин. Каталина нахмурилась.

— На счет меня?

— Тебе ведь нравился Майк.

Она сглотнула.

— У меня странное чувство, — она усмехнулась, крепко сжимая руль. — Какое-то неверие. Такое бывает, да? В одну секунду ты говоришь с человеком, смеешься над его шутками, а в следующую — тебе сообщают, что он мертв.

Джастин понимал ее. Потому что сам чувствовал подобное.

— Ты останешься здесь? — поинтересовался Джастин.

— Меня уже, скорее всего, уволили, потому что я должна была вернуться еще четыре дня назад, — она ухмыльнулась. — Останусь. Найду работу. Буду жить рядышком с тобой, — она мягко улыбнулась, свободной рукой взяв руку Джастина. — Все у нас с тобой будет нормально.

Они переглянулась.

Рано или поздно все действительно будет хорошо.