Катрин. Дочь ювелира.

•54•

Глава тринадцатая. НЕОБЫКНОВЕННАЯ НОЧЬ

Когда носилки Катрин опустились перед дворцом, где находились покои герцога Филиппа, настала ночь. По дороге Катрин побывала у себя, чтобы заменить испачканное и помятое в толпе платье на новое - из черного гладкого бархата. Она поменяла свою остроконечную шапочку на маленькую круглую шляпу, тоже из бархата, которую надела на золотую сеть, покрывавшую тяжелую гриву волос. Комната, которую она делила с Эрменгардой, была пуста. Графиня, будучи хранительницей гардероба, должно быть, находилась у принцесс. Катрин не стала разыскивать ее. Жан де Сан-Реми ждал в носилках.
Когда молодая женщина и ее спутник появились перед стражей, караульный лучник попытался остановить их. Но Сан-Реми тоном, не допускавшим никаких возражений, приказал найти дежурного офицера. И один из стражей был отправлен с этим поручением. А пока они ждали, Сан-Реми отдал Катрин знаменитый шлем, который нес все это время.
- Возьмите это. Я передам вас дежурному офицеру и тогда буду свободен. Я думаю, что мое присутствие в дальнейшем не поможет вам. Оно только обескуражит монсеньора и заставит его быть суровым. В то время как хорошенькая женщина наедине с ним быстрее добьется своего.
Катрин хотела поблагодарить его, когда вернулся с шедшим по пятам офицером солдат. К счастью, в этот вечер дежурным офицером был Жак де Руссе. Узнав ее, он ускорил шаг, и, подойдя, широко улыбнулся.
- Вы хотели меня видеть, госпожа Катрин? Прекрасно! Что я могу сделать для вас?
- Я хочу, чтобы вы сообщили монсеньору герцогу о моем желании поговорить с ним наедине... о деле чрезвычайной важности.
Жизнерадостное лицо молодого капитана мгновенно омрачилось.
Было ясно, что это желание не встретило его одобрения. Как только Сан-Реми с вежливым поклоном удалился, он отвел ее в сторону и сказал:
- Монсеньора сейчас облачают в одежды. Он готовится к приему, который дает этим вечером в честь городских старейшин и их жен. И я должен сказать вам, он не в лучшем расположении духа... Он даже ударил свою любимую собаку Брике за какой-то пустяковый проступок... Никто никогда не видел его в таком настроении, а причина этого ясна. Госпожа Катрин, могу ли я со всей искренностью предложить вам отложить ваш визит до завтра. Я не могу даже гарантировать, что вы будете приняты сейчас.
Но Катрин переменилась со времени той страшной сцены, кульминацией которой был арест Арно, проклинающего ее. Она больше ничего не боялась. Если бы это помогло, она бросила бы вызов Люциферу в его огненных чертогах. Катрин укоризненно взглянула на Жака де Руссе.
- Мессир, - сухо сказала она. - Состояние духа монсеньора меня не интересует. Все, что я хочу сказать ему, касается его чести. Если вы не проводите меня к нему, я пройду сама. И доброй вам ночи.
Ее действия последовали за словами. Катрин подхватила юбки и заспешила в сводчатый проход. Лицо Руссе вспыхнуло, когда он встретился с ней взглядом.
- Я не боюсь доложить о вас, госпожа, и надеюсь доказать это через мгновение. Но запомните, вы будете винить только себя за то, что может произойти. Вы были предупреждены !
- Выполните мою просьбу. За последствия буду отвечать я!
Несколько мгновений спустя Катрин была введена в покои герцога. Увидев его, она поняла, что Жак де Руссе совсем не преувеличивал, когда говорил, что герцог в опасном расположении духа. Он даже не повернулся, когда она сделала реверанс. Он стоял у одного из окон, глядя на огромный двор, ярко освещенный факелами. На нем была сорочка из темно - красного бархата, голова была не покрыта. Стоя спиной к двери, сцепив сзади руки, не поворачиваясь, он произнес:
- Госпожа, я нахожу, что настойчивость, с которой вы надоедаете мне, достаточно любопытна. Будьте добры запомнить на будущее: когда я желаю кого-нибудь увидеть, я посылаю за ним.
Еще вчера такая тирада должна была бы заставить Катрин затрепетать. Сейчас она даже не вздрогнула.
- Прекрасно, монсеньор! Я ухожу. Это лишь немного касается меня. Вы же станете лишенным чести принцем христианского мира!
Филипп резко повернулся к ней.. На лице его была та же ледяная маска, что и во время турнира, но два красных пятна вспыхнули на бледных щеках.
- Будьте осторожны в своих словах! - воскликнул он. - И не заблуждайтесь. Если я однажды был снисходителен к вам, то...
- Более чем снисходительны! Но я ухожу, монсеньор находит мое присутствие неприятным.
Она поворачивалась к двери, когда голос Филиппа приковал ее к месту.
- Остановитесь! И объяснитесь. О лаком деле чести идет речь? Вам бы следовало знать, моя честь безупречна. Если мой боец проиграл, это не задевает мою честь, его победитель смелый человек...
- Действительно? сказала Катрин с расчетливой дерзостью. - Но я думала, что ваша честь пострадает, если по вашему приказу, для того, чтобы доставить вам удовольствие, смельчака бросят в тюрьму.
Выражение искреннего изумления пробежало по лицу Филиппа, и Катрин воспряла духом. Де Сан-Реми был прав. Может быть, герцог и не замешан в заговоре против Арно.
- Что вы имеете в виду? Кто положил начало этой выдумке? О какой тюрьме вы говорите?
- О той, в которую мессир де Люксембург бросил обоих рыцарей, де Монсальви и де Ксантрая, перед этим воспользовавшись хитрой уловкой, заставившей покинуть пост коннетабля Бюшана. Как, по-вашему, такое поведение согласуется с рыцарским кодексом чести, мессир? Я человек из народа, но для меня это нарушение законов чести. Но не мне судить, я не принцесса. Будь он просто храбрым рыцарем, я, возможно, поняла бы. Но когда так поступают с человеком, сражавшимся и победившим Бастарда Вандомского... Я думала, что вы как принц крови должны чтить эти законы!
Бледный и до этого Филипп теперь стал пепельно-серым.
Его серые глаза смотрели не мигая на шлем с королевской лилией, который теперь развернула Катрин. Казалось, он превратился в соляной столб.
Она слабо усмехнулась, и это вернуло его к действительности.
- Дайте мне этот шлем, госпожа, и подождите меня здесь. Клянусь кровью моего отца, если вы солгали мне, то окажетесь в одной из темниц, о которых упомянули, до исхода ночи.
Катрин присела в безупречном реверансе.
- Идите, монсеньор. Я буду ждать вас здесь. Филипп схватил шлем и стремительно вышел из комнаты. Катрин слышала его приказ лучнику: ни под каким предлогом не позволять Катрин де Брази покидать комнату.
Она спокойно уселась рядом с камином, где бушевало пламя, так как ночь была прохладной. Она знала, что ей нечего бояться и спокойно ждала возвращения Филиппа. Вскоре он вернулся, по-прежнему держа шлем, и положил его на стол. Катрин поднялась и стоя ждала.
Какое-то время герцог оставался погруженным в свои мысли, неподвижный, со сложенными на груди руками, и опущенной головой. Внезапно, как человек, принявший решение, он поднял голову и направился к ней. Катрин увидела, что глаза его по-прежнему холодны.
- Вы правы, госпожа. Один из моих друзей решил послужить мне с невоздержанным усердием. Оба рыцаря будут освобождены... завтра утром.
- Почему завтра? - тотчас спросила Катрин. - Зачем им проводить тревожную ночь в тюрьме после столь изнурительного боя?
- Я так решил, - надменно ответил Филипп. - А также, чтобы наказать вас. Я только что узнал, что вы проявляете живой интерес к этим рыцарям. Сан-Реми сказал, что нашел вас, мою подданную, в их шатре. Объясните, что вы там делали?
Катрин хотелось бросить тут же правду в лицо герцога, но она почувствовала скрытую ревность, стоящую за его вопросом. Признаваясь в своей любви к Арно, она подвергла бы жизнь своего возлюбленного опасности. Катрин с безразличным видом пожала плечами и сказала:
- Много лет назад, в Париже, когда я была маленькой девочкой, я знала мессира де Монсальви. Мой отец, золотых дел мастер, выполнял заказы для их семьи. Когда я увидела его падение, то испугалась, что его ранили, и пошла в палатку узнать о его здоровье! Или я должна была в угоду вам забыть друзей детства?
По выражению лица Филиппа она поняла, что ничуть его не убедила. Инстинктивная подозрительность ко всему, унаследованная от отца, умерила желание поверить этой красивой женщине. Вглядываясь в ее лицо, он спросил:
- Вы уверены, что между вами нет тайного романа? Я не потерплю этого. Вы слышите? - Быстрым движением он положил руку на талию Катрин и привлек ее к себе, но выражение его лица не смягчилось. - Вы должны принадлежать только мне, вы слышите, мне одному! Разрешите напомнить о хлопотах, которые я взял на себя, чтобы возвысить вас до подобающего положения. Вы вышли замуж за одного из моих сановников, вы приняты при дворе. Вы одна из фрейлин моей матери... Я так долго не добивался ни одной женщины. Лишь немногие стоят этого. Но вы не похожи на остальных. Было бы несправедливо оставить вас доживать свой век в мире простых людей, где вы родились. Красивую женщину, достойную трона! Я надеюсь, вы рады своей удаче.
Катрин отклонилась от Филиппа, чтобы избежать его губ. Его уста внезапно стали противны ей. Но она не осмелилась оттолкнуть его. Катрин стало не по себе от его немигающих глаз, но теперь она боялась уже за Арно. Он наклонялся все ближе и ближе к ее губам... и Катрин закрыла глаза, чтобы не видеть его. Но он не поцеловал ее.
Вместо это она услышала его шепот:
- В маленькой комнате за дверью вы найдете все необходимое... идите и снимите платье, затем возвращайтесь сюда. Я не могу больше ждать.
Паника охватила Катрин. Она не ожидала, что он заявит о своих правах на нее так грубо. Кроме того, было поздно. Ночью во дворце будет прием, и Гарэн, несомненно, вскоре начнет искать ее. Филипп, конечно, не будет удерживать ее здесь этим вечером.
- Монсеньор, - сказала Катрин, пытаясь говорить спокойно. - Поздно, и мой муж ждет меня.
- Гарэн всю ночь будет работать с Николя Ролленом. Он не будет беспокоиться о вас. Вы пришли ко мне и останетесь со мною.
Он разжал объятия и проводил ее к маленьким низким дверям рядом с камином. Ни жива ни мертва, Катрин мечтала о побеге.
- Мне сказали, что вы будете очень заняты в этот вечер.
- Я никогда не занят для вас. А теперь поспешите - иначе я буду вынужден предположить, что вас привела сюда не просто забота о моей чести... и что этот рыцарь дороже для вас, чем вы пытаетесь показать!
Молодая женщина почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Она попала в ловушку! Случилось то, чего после свадьбы с Гарэном Катрин боялась больше всего. Все было против нее. В ту минуту, когда она отдала бы все просто за возможность запереться в своей комнате, думать, плакать до изнеможения и впервые успокоиться со времени ужасной сцены в голубом шатре, она была внезапно вынуждена принадлежать человеку, которого не любила. От этого зависела жизнь Арно. Путей к отступлению не осталось. Она должна была заплатить высокую цену за его свободу. Теперь она поняла, почему Филипп отказался освободить своих пленников немедленно. Ему нужна была эта ночь.
Герцог закрыл дверь, и она оказалась в маленькой комнате без окон, освещенной двумя ветвистыми золотыми канделябрами. Маленькие бутылочки духов и баночки с кремами стояли на низком туалетном столике. Они были из золота покрытого яркой эмалью. Большое квадратное зеркало стояло над туалетным столиком, отражая мягкое сияние свечей. Уютная комната, полностью обитая темно-красным бархатом, была похожа на шкатулку для драгоценностей.
Голубой наряд прозрачно свисал с обитого бархатом кресла, рядом стояла пара домашних туфелек.
Катрин оглядела комнату и тяжело вздохнула. Единственной дверью в эту маленькую комнату была та, через которую она вошла, но даже если бы существовала другая дверь, это ничего бы не изменило.