Скрижали

4.

           

Вторничным днём я возвращался из института в весьма приподнятом настроении. Все материалы для диплома находились, как по щелчку. Я с головой погрузился в работу, даже спеша домой сквозь солнечный день, крутил в голове подборку документов для части доклада. Всё гадал, как комиссия отреагирует на мою дипломную работу. Одолевало волнение, хотя до защиты было ещё полно времени.

Всё так удавалось и складывалось, что даже не верилось. Я уже и позабыл про эпизоды странных явлений, списывая всё на переутомление. Устал, правда, смертельно, однако остановиться было выше моих сил. Я очень хотел достигнуть намеченной цели, ведь если всё удастся, уже этим летом я поеду с археологической экспедицией в Алтайский край. Группа уже набрана, и от меня требовалось лишь предоставить документ организаторам, подтверждающий мою специализацию. А я — специалист по «мёртвым» языкам, по древним, почти уже всеми забытым: от шумерского и древнего иврита, до народных северных диалектов.

Витая где-то в эмпиреях, не сразу даже расслышал девичий голос позади. А обернувшись, пропал.

Юля.
Короткий пуховик трапецией, открывал ножки в плотных колготках. Стуча маленькими каблучками полусапожек, она юной нимфой приближалась ко мне, как весна. Где-то на краю сознания крутилась мысль, что колготки-то с платьем носить не по погоде. Но только где-то на краю.

Пышные каштановые с медным отливом кудряшки по плечи легко парили от её шага. Песочно-карие, янтарные в свете солнца глаза, в обрамлении густых ресниц, смотрели только на меня. Немного курносая, немного посыпана веснушками. Совсем чуть-чуть. Ни грамма лишней косметики на лице. Сама улыбается так, что никакой косметики и не надо. В мире существуют тысячи девушек куда красивее и статнее, но именно она была способна останавливать мой мир.

— Клим! Я тебя зову-зову, а ты и не слышишь! — почти обидчиво заявила Юля, и от её голоса с небольшой хрипотцой в тембре сердце совершило кульбит. «Мда, хреново дело...» — только и подумал я, в точности зная, чем грозило это случайное столкновение. — В наушниках, что ли?

— Эм, нет, — промямлил я, мысленно высмеивая свою дурацкую реакцию и себя вкупе.

«Как красноречиво! Мастерский оратор. Браво! Аплодирую стоя! Прям, великий Цезарь, ничего не скажешь...» — и мог бы сколько угодно уничижать самого себя, но это ничего не меняло. Я не то чтобы терялся в присутствии девушек... Только в её присутствии, если честно. Нет, серьёзно, мне словно вмиг становилось пятнадцать рядом с ней: сразу в горле пересыхало, язык заплетался, руки тряслись, — кошмар, одним словом.