Скрижали

9.

— Потому что так всегда, — расстроенно сетовала, как я полагаю, одна из причин моей смерти, мужским грудным голосом. — Все что-то знают, но никто ничего не говорит.

Некто в чёрном — вторая из предположительных причин моей смерти, — повернул голову на своего двойника, стоявшего по правую руку.

— Ты будто не заметил, что наш дражайший вождь, вообще, в последнее время очень странный. Изъясняется исключительно загадками, на советах — ты видел и сам — немногословен. Я ничего не знаю. Велено ждать — это всё, — отрезал второй, но, очевидно, не по значению.

— А чего ждать? Или кого? Жнец, я просто не понимаю...

— Прекрати, — глухо рыкнул названный Жнецом. — Думаю, не упустим, иначе были бы инструкции, которых нет, как видишь.

То, что я абсолютно ни черта не понимал, это маловажный фактор. А вот тот факт, что я лоб в лоб столкнулся со своими демонами, перекрыл мне кислород. Любому из них стоило только голову повернуть, чтобы меня увидеть — я стоял буквально в десятке шагов от них!

Я здесь, а она там! Совсем одна, задыхаясь, ловит крохи воздуха, не в силах вдохнуть жизнь! Чёрт!

Мгновение, — и я сознал, что и сам не мог сделать вдох, при том, что это беспокоило лишь на уровне сигнальной системы, на уровне подсознания, на самом деле мне не нужен был воздух, я совсем не испытывал потребности дышать. Старался осмотреться, но это выходило весьма скверно, я не чувствовал себя во плоти и плыл, будто по реке сна, но в одной точке вне времени и пространства.

Сизая птица, пролетая мимо Жнеца, совершенно неожиданно замерла, просто застыла в воздухе в размахе крыльев, в полете...

Жнец повернул голову, а что-то внутри начало обратный отсчёт, предугадывая приговор, ибо неизвестный в чёрной мантии немедля меня увидит. Но он лишь уставился на птицу и склонил голову вправо, более ясно показывая своё лицо: вполне человеческое лицо, но слишком острое, слишком выразительное. Я, было, подумал, что это именно тот самый, которого я встречал, — ростом они были похожи, но нет. Это вовсе не тот жуткий «Валентин», что явился февральским вечером, то ли взаправду, то ли во сне (в чём я уже не был уверен); у этого глаза тёмного цвета, а брови и волосы, торчащие из-под капюшона, белые, как пух лебяжий. И выступы на их спинах были, однако, гораздо объёмнее, чем казалось ранее. К тому же, форма фигур, даже под покровом широченных мантий с капюшоном, наталкивала на форму треугольника — плечи были чересчур высоко расположены и явно непропорционально велики для общего строения тела, даже с учётом высоченного роста, не менее двух метров, и как бы не выше, от чего существа в профиль казались крючковатыми.