Скрижали

11.

Чёрт его знает, как я оказался на холодной бетонной ступеньке с папиросой в руках. Как-то проводил Юлю, как-то зашёл в подъезд, поднялся на пятый этаж, поздоровался с соседом, стрельнул у него сигарету с мыслью, что от рака я всяко не умру, а вот... А вот зачем, я и сам не знал. Вроде как нервы сдавали позиции, и я вдруг с какого-то дуру решил, что это поможет. Я вообще не понимал ничего, даже как реагировать не представлял. Это, наверное, так же, как оглашение смертельного диагноза. Ты знаешь, что умрёшь, не зная при этом, когда точно, но в рамку времени тебя уже поставили, — в моём случае эта рамка весьма аморфна «в скором времени», но навряд ли его у меня чёртова прорва. День, два, неделя — хоть ставки делай.

Жутко разболелась голова, просто тотальная мигрень долбила по вискам. Сморщенный, как грецкий орех, комок извилин уподобился лабиринту Минотавра. И я раз за разом, натыкаясь на тупик, искал выход, но куда бы я ни свернул, лишь всё дальше удалялся от него. Ни намёка на просвет, и назад уже не повернуть. Нагромождение информации буквально давило на мозги, мне срочно требовался серьёзный шмон в голове. Просто привести в порядок мысли — единственное желание, — составить карту извилистых кротовьих нор, расползающихся прямо в моей голове. Пути, уходящие, казалось, прямиком в чёртов ад, ибо экзистенциальная сумятица была просто невыносима. Все эти безответные вопросы уподобились капающему крану на кухне в ночной тишине квартиры. Каждое слово, будто капля, срываясь с крана, ударялась о стальную раковину, и ещё одна, и ещё, сводя с ума мерным темпом.

Но я не сошёл с ума. Ангелы не снисходят с неба. Просто так. «Неужели это конец?» — терзал вопрос. Я никогда прежде не смотрел на перспективу конца света через призму канонического Апокалипсиса. Впрочем, само выражение — всего лишь символ, так же как и Армагеддон — только место на карте. Где конкретно, толком и неясно, и вызывает споры по сей день, но точно где-то на территории старой Палестины. А Апокалипсис — «откровение» с греческого, и произошёл этот термин как раз-таки от того самого откровения Иоанна.

Как всё это могло оказаться правдой, и было ли в действительности той самой истиной, пропагандируемой веками? К сожалению, некоторые факторы прямо указывали на положительный ответ. Те же имена ангелов, вообще, особой загадкой не являлись. Самаэль — то имя, что упоминали небожители в разговоре, по некоторым источникам ангельское имя дьявола. Вождь, ясное дело, Михаил, он архистратиг, Вождь Воинства Небесного — это я знал и так. Валах, очевидно, сокращение от Валахаил — архангел, и тоже из семерки, как принято считать, самых могущественных. Сэла — Селафиэль, а вот со Жнецом всё оказалось странно. Даже чересчур. Вспоминая видения, припомнил и ещё кое-что. Архангел Уриил — властвующий над небесными светилами. По ортодоксальной теории, был поставлен Богом охранять Рай после грехопадения и изгнания Адама. По мнению православных богословов, Уриил, будучи сиянием огня божественного, является просветителем потемнённых и невеж, а само имя архангела, соответствуя его особому служению, означает «Огонь Божий» или «Свет Божий». Сариэль ― начальник «над душами сынов человеческих», он Страж Ада. Кроме того, Сариэль ― один из десятников двухсот падших ангелов — Стражей Григори, — научивший людей «движению луны», и дело-то не только в астрономии, но и в неких спиритических навыках. Суть в том, что их — Уриила и Сариэля, — отождествляют, словно бы почитая за одного двуликого ангела, относящегося как к небожителям, так и к обитателям преисподней. Впрочем, догадки на сей счёт имелись. Не зря же Сэла попрекала его наказанием за некое превышение. Те же Григори учили людей. Не знаю, как насчёт магии, но астрономия и даже элементарные промыслы, вроде как их рук дело. Да и что такое магия? Маг — это тот, кто может что-то такое, чего не может другой. Впервые это слово упоминается Упанишадах — это трактаты, относящиеся к Ведам. Происходит оно от инославянского или протосанскритского корня «Маха» и обозначает нечто гигантское, грандиозное, возвышенное и сильное, и первоначально фигурировал в словах, где это величие отождествлялось со сверхъестественными силами воздействия на природу, людей, животных. Но кажется порой, что эдакий дефицит знаний — вот и вся магия.