РАБ. Книга 1. Чужая боль

Глава пятая

Тамалия

Вечер выдался тихий. Спокойно, легкий ветерок, веранда открыта. Я бы с удовольствием там поела, да вдруг подслушает кто. Нельзя.

Сидим в кухне-столовой. У солнца моего уже почти нормальный рацион, жареного только не даю. А так – одно и то же едим. Удивляется, но помалкивает. И хорошо.

– Вы часто на эти занятия ходите? – вдруг интересуется.

– Пару раз в неделю, – отвечаю. Боже, не смотри так на меня, не вздумай расспрашивать, у меня совести не хватит тут перед тобой жертву разыгрывать, тебе бы в пору радоваться, что хоть одну дрянную госпожу справедливое возмездие настигло, а не сочувствовать, отрада ты моя! Добавляю как можно легче: – Да всё в порядке, не бери в голову.

Молчит сочувственно, но тему не продолжает.

– А давай выпьем, – говорю. Поднимаюсь, беру бокалы, наливаю ему коньяк, себе ликерчика чуть полегче.

– На, расслабься немного, – протягиваю. Принимает бокал, кивает удивлённо. Ты, наверное, и коньяк никогда не пробовал...

– Ну, за нас, – прикасаюсь бокалом к его бокалу. Кивает, даже слегка улыбается. Пробует, глотает.

– Завтра рано не вставать, так что пей давай, – говорю. – Мне никуда не надо, полностью свободный день, поэтому займёмся обустройством подвала. Вовремя ты у меня...

Не успеваю договорить – бокал трескается в его сжатой руке, в глазах ужас.

Вот дура, когда ж ты научишься помнить, с кем говоришь!

– Прости, госпожа!

Вскакиваю, хватаю за кровоточащую руку:

– Спортзал! – разъясняю. – Спортзал будем обустраивать в подвале, я давно собираюсь, да всё никак...

Тащу его к раковине, смываю хлещущую кровь, несколько стёкол застряли в ладони.

– Прости... госпожа... – бормочет, кажется, пытается сдержать дрожь, горе моё...

– Постой, – говорю, – сейчас пинцет и медика принесу...

Бросаюсь за аптечкой, прибегаю обратно, брызгаю анестетиком.

– Обезболивающее? – поражается.

– Что ж я тебе, садистка, что ли?! – восклицаю.

Самые крупные стёкла достаю пинцетом. Стоит молча, вроде даже успокоился слегка. Да что ж это за ассоциации со словом «подвал»! Ты что, всё это время пытался понять, где у меня тут пыточная камера оборудована?!

Мелкие стёкла оставляю медику, тот своими малюсенькими манипуляторами быстро справляется, потом залечивает... Выдыхаю. Вот тебе и романтический вечер. Молчу, а то как пошучу снова – ещё неделю отходить будет.

Антер

Ямалита чем-то занята... что это она всё время пишет, в сетевике ищет?

Не моего ума дело. Но ведь интересно...

Ладно, решаю пока позаниматься немного. На улице прохладно и темно, трава ещё мокрая, но земля уже почти всю влагу впитала. Обе луны на небе красуются.

Смотрю на дом, как уютно горят окошки веранды и гостиной, думаю о том, что этот дом мне уже почти родной... Вот как-то незаметно из хозяйского становится местом, о котором начинаю думать, как о доме. Если Ямалита решит меня продать – буду скучать, наверное.

Эта мысль вдруг обжигает огнём, не удерживаюсь, падаю, чёрт, грязный весь!

Не расслабляйся, раб. Чем больше грезишь, тем страшнее оказывается реальность. Тебя по-прежнему могут продать в любой момент и в любое место. Что бы она там ни обещала. Всего лишь документы подписать...

Кажется, наружный коммуникатор. Кого нелёгкая принесла?

Снова падаю на скользкой земле, не выдерживаю, решаю заглянуть. Я только из кухни загляну в гостиную, и снова сюда...

Как бы не так.