Тамалия
Хотелось бы знать, что тут произошло. Да кто ж расскажет. Разве попытаться у Свеллы выяснить... Так она всё равно брата покрывать будет. Интересно, Селий сам к нему полез, или дружка своего нахального натравил?
Антер мрачно молчит, надеюсь, обошлось без рукоприкладства?
Вокруг народ посматривает, вот чёрт. Ажалли подходит к Свелле, видимо, спрашивает, что у нас тут стряслось. Похоже, Свелла говорит, что ничего особенного, но не нравится мне, как Ажалли на меня смотрит.
– Лита... – вдруг жалобно блеет Селий. – Ты забыла, да?
– О чём ты?
– Ты меня на танец приглашала... Говорила, станцуешь с Корнелем, а потом со мной...
Чёёёёёёрт, забыла, и правда, вот урод, ну кто тебя за язык тянет, ну лучше бы промолчал из гордости! Да где тебе её взять, всю гонор заменил.
– Прости, Селий, и правда из головы вылетело... – отвечаю. Как бы сбежать... Ох, Ажалли со Свеллой недовольны, ещё оскорблением их дома сочтут. Господи, они что, всерьёз этот приём устраивали, чтобы свести меня с Селием?! Да у него же вон полно подружек, нафиг я ещё?! Твою мать! И что мне делать?
– Конечно, идём потанцуем, – сдаюсь. – Я просто под таким впечатлением от вашего дома, что всё на свете позабыла. На других планетах такой роскоши уже и не встретишь, на многих и вовсе перенаселение, а у вас...
Что-то вдохновенно вещаю, расхваливаю, вроде глаза у Ажалли успокоились слегка.
– И раба от себя не отпустишь? – поднимает брови Халир. Вот гад, только что же сказала, что больше не отпущу. Смотрю на него, понимаю: если я Антера здесь оставлю, то за время танца Халир найдёт, к чему прицепиться. Паршивцы, ну почему всегда приходится выбирать из двух зол, почему не из двух добр?!
– Естественно, он же вас оскорбляет уже тем, что молча сидит в кресле. Пусть лучше возле меня побудет, – говорю, не глядя на Антера. Как же Селий доволен. Ну, больше ты от меня не дождёшься обещания потанцевать, никогда!
Антер
Ты же не серьёзно? Тали, только не это. Лучше привяжи меня к дереву, пусть лучше этот урод изобьёт – но не заставляй стоять третьим в вашем танце...
Молча иду. Кажется, она серьёзно.
Ямалита не оглядывается, да и чего ей на меня оглядываться. Правильно, меня же даже к креслу привязанным нельзя оставить, да и какое от этого удовольствие – а так буду рядом стоять, как пёс цепной, смотреть, как он её обнимает, приближается, и вспоминать...
Не хочу я ничего вспоминать. И вообще я тряпка постельная.
Которая ей не нужна.
Ямалита от него не отстраняется, наоборот, голову к плечу склонила, похоже, поцеловать хочет, отворачиваюсь. Слышу, дёргает меня за цепочку, поворачиваюсь, нет, это не она – он:
– Твой раб мешает, пусть встанет как-нибудь по-другому...
– Мне не мешает.
Её рука с моей цепочкой лежит у него на плече, как же ему всё это нравится, как же он на меня смотрит, как же не вспомнить прикосновение её ладоней к моим плечам...
Отворачиваюсь. Снова дёргает.
– Селий, чего ты дрыгаешься?
– Это твой раб крутится, – говорит, возвращая мне давешнюю наглую ухмылку. Что-то уже и отвечать на неё не хочется.
– Не обращай на него внимания.
– Ну ладно, – говорит. – Ты сегодня очень красивая... Не передумала ещё?
– Насчёт чего?
– Ну помнишь, о чём мы говорили? Ты подумать обещала...
Так недвусмысленно он это говорит, что и дурак понял бы, о чём она обещала подумать. А я-то радовался, что отказала.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
РАБ. Книга 1. Чужая боль
Khoa học viễn tưởngПока человек чувствует боль - он жив. Пока человек чувствует чужую боль - он человек. Я встретила его на самом сложном задании из всех, что довелось выполнять. От четкого соблюдения инструкций и правил зависит не только успех моей миссии, но и жизнь...