Никто никогда не сможет сравниться с ним. Никто никогда не целовал её так исступлённо-страстно, неспешно смакуя каждый поцелуй, никто не занимался любовью так идеально, как он, никто никогда не был столь внимательным и нежным, как он.Егор Булаткин...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
— Давай, крошка, не ленись, — довольно проговаривал мужчина, крепко держа Аню за волосы и не давая ей возможности вырваться, — я знаю, ты тоже хочешь меня.
— Нет, пусти, — Аня слабо сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть от себя пьяного Макса, — Егор...
Слабый всхлип был тотчас подавлен широкой ладонью, зажавшей рот. Макс не давал ей ни единого шанса на то, чтобы освободиться — сбитый с толку разум отказывался трезво мыслить. Он был слишком пьян для того, чтобы внять мольбам всхлипывающей Ани. Навалившись на девушку, Макс приспустил брюки вместе со своим бельём, желая как можно скорее заняться тем, чего так давно хотел. Аня давно нравилась мужчине, но ввиду своей недалёкости и полного отсутствия внутреннего чутья он не понимал, что у неё кто-то есть. Даже тот случай в кабинете, когда их, целующихся, застал Егор, не натолкнул Макса на определённые мысли. Аня попросила отвезти её домой — и он отвёз. К себе. Прекрасно зная, где она живёт — девушка, несмотря на состояние, всё же смогла назвать свой адрес, мужчина, тем не менее, решил поступить иначе. Они оба слишком много выпили, оба не могли оказать должного сопротивления — Макс — своей похоти, а Аня— Максу. Её всё ещё шатало, всё ещё мутило от выпитого, но разве могло это остановить возбуждённого мужчину? Красивое, купленное Егором платье было беспощадно порвано чужими мужскими руками. От осознания того, ЧТО сейчас произойдёт, Аня потихоньку начала трезветь, её сопротивление стало сильнее, но было уже слишком поздно. Мерзко, больно, отвратительно... Никогда в жизни не испытывала Аня подобных ощущений. Егор даже в своей грубости был деликатен с ней, даже будучи несдержанным, голодным после длительных командировок, не позволял себе унизительного обращения со своей обожаемой девушкой. Он мог схватить её за горло, тянуть за волосы, быть жестким, даже несколько диким, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что делал с её телом Макс. Добавлялась сюда ещё и личная неприязнь — девушке не хотелось спать с кем-нибудь ещё. Привыкшая к своему Егору, к его рукам, губам, плоти, Аня содрогалась от каждого прикосновения чужого мужчины, который так самозабвенно владел ею на своей постели. Девушке хотелось, чтобы это закончилось как можно скорее, хотелось вытолкнуть этот омерзительный чужой член из себя, вырваться, убежать, спрятаться как можно дальше, но она могла лишь дёргаться под ним, отворачиваясь от назойливых поцелуев. Макс крепко держал Аню за руки, делая своё гнусное дело.
