Да, проходите, присаживайтесь (Редактируется)

4

Юн, го в парк, – простонал Чонгук, пожевывая уже безвкусную жвачку. – Мне скучно, а еще жрать охота, – что правда, то правда – у парней в холодильнике мышь повесилась.
– Гук, мелкая ты зараза, у тебя шило в заднице? – прохрипел развалившийся Мин. – Дай. Мне. Отдохнуть. Я, в отличии от некоторых, хожу в институт и работаю, а не херней страдаю.

Не прошло и часа, а парни уже гуляли по тропинкам осеннего Сеульского парка. Кто-то с довольным лицом, а кто-то – Юнги.
Поблекшие темно-желтые листья ковром устилали влажный асфальт. В такие дни по вечерам уже и гулять как-то не хочется. Холодно.
– Не хочешь мороженного? – отвечать на чонгуковский вопрос Мин не стал. Какая разница, если «этот придурок» итак уже направляется в палатке «Тысяча и один вкус!».
– Будьте добры два стаканчика. Шоколад и... Ваниль, пожалуй, – бедный Чон, бедная его фантазия.
Вот так, вприкуску с мороженым, как самые что ни на есть мужественные из мужчин, парни и продолжили блуждать, пока один из них не встал вдруг, как вкопанный.
– Чон? Чонгук, эй, что с тобой?
Смеясь, точно самый теплый, самый ясный летний день, Тэхен уезжал от толпы резвящихся детей. Слыша эти многочисленные «оппа» и «хен», на лице брюнета неосознанно расцветала улыбка.
– Твой психолог? – уже зная ответ, скорее констатировал Юнги.
– Восхитительный... Да?
Но Мин не ответил. Рыжая макушка, играя с малышней догонялки, носясь туда-сюда отдала волной мурашек по всему телу.
«Я, кажется, влюбился...»

— Тэхен!  — крик, поглощающий остальные звуки.
Чонгук несся в сторону своего «любимого доктора», одаряя всех и каждого чарующей улыбкой.
Мда, улыбка может и была чарующей, только вот на Кима эта магия не подействовала. Недоумение на его лице быстро переросло в испуг, и вот он, с лицом героя фильма «Пила», кинулся от Чона прочь.
Но разве можно так легко скрыться от того, кто занимался легкой атлетикой? Вот-вот...
Не прошло и нескольких минут, а Ким оказался лежащим на траве, благо не на асфальте, прижатым своим кажется-уже-совсем-нелюбимым-пациентом с лицом тринадцатилетней фанатки, встретившей своего «оппу».
— Отстань! — Тэ отчаянно пытался отбиваться, не позволяя Чонгуку вести себя так... Открыто. — Ты слышишь меня? Уйди, Чонгук, люди смотрят!
— И пусть, — ответил тот, наконец убрав руки из-под тэхеновой рубашки. ­– Представь их лица, когда мы начнем встречаться и будем целоваться на каждом шагу.
От этих слов Тэхен немного покрылся румянцем и слегка наклонил голову, чтобы не видеть Гука и иметь право надеяться, что тот не заметил порозовевших щек. Да, а еще Ким злился, но далеко не на Чона. На себя, ведь он действительно представил, как их с Чонгуком языки переплетаются, как руки брюнета...
— Придурок, — с этими словами Тэ оттолкнул этого «мерзавца» как можно сильней.
— Ну не обижайся. Ведь это любовь, — было произнесено глаза в глаза.
Чонгук знал, что Тэхен злится. Он видел это, чувствовал, но как же это было мило; все девочки-эгье нервно покуривали в сторонке, заедая горе фруктовым маршмеллоу для какао.
***
Юнги, вот уже какое-то время стоявший в одиночестве — с тех пор, как Чонгук покинул его — наблюдал за тем странным, выкрашенным в огненно-рыжий парнем.
— Эй, человек, не умеющий читать названия цветов на тюбиках краски, — обратился он. — Ты... Не хочешь извиниться? — к концу этой «речи» решимость в голосе полностью исчезла. Он растерялся, смотря в глаза незнакомцу.
— За что это я должен извиняться? Извиняться должен ты ­– это ты разлегся в коридоре, и из-за тебя я упал и разлил свой кофе, — от Мина не скрылись нотки раздражения и обиды в голосе Пака.
Уголки губ Юнги стали чуть выше, разумеется, не предвещая ничего хорошего. Он неожиданно приблизился, оказавшись от Чимина в считанных миллиметрах.
— Нравится? — выдал с легкой хрипотцой в голосе Мин.
Изначально он собирался лишь показать, как почувствовал себя тогда, возле кабинета, но все вот-во должно было пойти не по плану.
— Я прощу тебя, ладно, — надеялся уже просто сбежать Чимин. — Придурок...
— А? Что сказал? Кто сказал?
— Не делай из меня дурака, окей? Можешь пожалеть, — говорил Юнги, глядя в темные глаза.
Чимину стало страшно. И Чимину понравилось.
— Ты даже не представился, — дополнил старший.
— Чимин. Пак Чимин, — не до конца осознавая ситуацию, бормотал парень. — А ты...?
— Юнги, — выдал он со смешком. — Что ж, Чимин-Пак-Чимин, приятно познакомиться.

Мин и Чонгук покинули парк практически сразу. Старший перекинул Гука через плечо и, махнув доктору напоследок рукой в знак то ли приветствия, то ли прощания, удалился под чоновское «нет, не хочу» и такое приятное чиминовское «взаимно».