Выстрел

14

""Magna voce per umbras"

- сердце наполнено муками ада".

Меня взяли за грудки с такой силой, что мои ноги оторвались от поверхности пола, и я немного повис. В глазах нападавшего я увидел ни что иное, как презрение. Никакого сожаления и стыда...

- Как ты?! - передразнил он, повысив голос. - Издеваешься?!

Тут же меня кинули на пол, словно грязную тряпку. Нет... Я позволил так с собой поступить. Что происходит? Такое чувство, будто это я виновный, а он самый главный пострадавший в этой истории... Я медленно поднялся на ноги, отряхивая джинсы от пыли. Сехун не сводил с меня глаз.

- Я не издеваюсь, - сказал я, а потом зачем-то пошел в сторону кровати, сев у подножия. - Нам надо поговорить.

- О чем? - раздраженно спросил парень, запустив руку в волосы, поправляя прическу, которая, как ни крути, была неряшливой. Но ему шло... Неужели зло всегда так прекрасно?

- Обо всём. Я хочу, чтобы ты перестал быть мудаком. Я видел тебя вчера...

- Что? Вчера? - видимо, Сехун вообще не помнил часть произошедшего, поэтому я утвердительно кивнул.

- Ты извинился передо мной, а потом... Ты... Ты сказал, что не хотел смерти Синчель, что тебе жаль. - слова давались слишком сложно, но я смог закончить, после чего посмотрел на собеседника.

- Бред, - махнул он рукой, однако голос его дрогнул. - Мне всё равно...

Я подскочил с места, оказываясь в опасной близости с брюнетом. В этот момент мой мозг совершенно отключился, и я грубо дернул его за руку.

- Зачем ты притворяешься?!Что это тебе даст?! - завопил я. - Неужели быть человеком для тебя ТАК ужасно? Почему ты отталкиваешь от себя людей, заставляя их ненавидеть тебя?!

Меня сильно толкнули. Не удержав равновесия, я упал на кровать.

- Тебе какое дело?! - Сехун в мгновение навис надо мной. - Я не собираюсь меняться. Моё безразличие всегда останется со мной. Меня не заботит, что случилось с твоей сестрой, что не давала мне продохнуть. Меня не заботишь ты и твои чувства.

- Ложь, - не обращая внимание на то, что парень практически лежит на мне, проговорил я. - Тебе стыдно и больно, Сехун.