Я продолжаю вновь повествованье.
Над башней той два ярких огонька
Блеснули нам еще издалека,
И, им в ответ, на дальнем расстоянье
Зажегся вдруг и третий огонек;
Он теплился во мраке, одинок.
И я сказал: — Великий кладезь знанья,
Наставник мой! Что значат те огни
И кем во тьме затеплены они? —
Ответил он: — «За дымкою болотной
Ты разглядеть не можешь челнока?»
Я поглядел. Стрелою быстролетной,
Быстрей ее и более легка —
Неслась ладья, и управлявший ею
Нам закричал: - «А! В жизни согреша,
Явилась ты, преступная душа?»
— «Обманут ты надеждою своею, —
Сказал поэт, - пришли мы, Флегиас,
Лишь для того, чтоб переправил нас
Ты на берег зловонного болота».
Как человек, лишившийся чего-то,
К чему давно стремился сердцем он, —
Так Флегиас издал тяжелый стон;
Когда же я и мой учитель сели,
То погрузилась глубже, чем доселе,
Ладья его под тяжестью моей.
Пока гребец лишь находился в ней,
Она в воде сидела неглубоко;
Не бороздя безмолвного потока,
Неслась она; теперь же по воде
Струился след, подобный борозде.
Вдруг, вынырнув над мертвою пучиной, Явилась тень, покрыта грязной тиной,
И молвила: — «Кто ты и для чего
Явился к нам, свой срок предупреждая?»
Ответил я: — Пришел не навсегда я
И вновь уйду из мрака твоего,
Но кто же ты — столь видом безобразный?—
Ответил он: — «Скорбя, я слезы лью».
И молвил я: - Скорби же, призрак грязный!
Лицо твое я ныне узнаю. —
Тогда, схватясь руками за ладью,
В ее края вцепился он безумно,
Но оттолкнул его благоразумно
Учитель мой, сказав ему: — «Иди
К проклятым псам, ревущим в дикой злобе!»—
И продолжал, прижав меня к груди:
— «Хвала душе и благо той утробе,
Которая тебя произвела
На Божий свет! Душа твоя светла,
А эта тень, в которой дух гордыни
Свирепствует, дух ярости и зла,
Терзается их муками доныне.
О, сколько тех, кто прежде был велик,
Князей, вельмож, надменнейших владык —
Влачатся здесь, подобно жалким гадам,
Среди болот, в грязи, дышащей смрадом!..»
— Но прежде, чем достигнем мы конца, —
Промолвил я, — паденье гордеца
Увидим ли, чья тень в геенну канет?
— «Когда ладья у берега пристанет», —
Ответил он. И, мысленно Творца
Благодаря, я видел, как умчала
Безумного толпа других теней.
— «Филипп Ардженти!" — слышалося в ней.
— «Сюда его!» — И зубы, словно жало,
В себя вонзив, он тело ими грыз.
Вдруг издали донесся вопль ужасный,
И молвил мой наставник: — «Это — Дит,
Мучений град, проклятый и несчастный».
И молвил я: — Учитель, в глубине
Долины той я вижу стены башен,
Как будто бы пылающих в огне. —
Ответил он: — «Неугасим и страшен,
Им придает багровый отблеск он,
Их окружив кольцом со всех сторон».
Минуя рвы, мы приближаться стали
К твердыням тем, что вылиты из стали
Казалися. Достигнув адских врат,
Сказал гребец: — «Мы к берегу пристали,
Идите же!» — И, ужасом объят,
Увидел я мятежников, восставших
На Господа Всевышнего и павших
Сюда с небес как ливень или град.
И демоны воскликнули надменно:
— «Кто из живых решился дерзновенно
Войти сюда, где царство мертвецов?»
И дал понять мудрейший из певцов,
Что втайне им желает молвить слово,
Но демоны ответили сурово:
— «Вступи один в таинственный предел,
А кто с тобой сюда явиться смел —
Пускай один вернется, если может».
И ужас мной мгновенно овладел.
Кто выбраться отсюда мне поможет?
— Наставник мой, — промолвил я с мольбой, —
Семь раз в пути я был спасен тобой,
Не покидай в тяжелом затрудненье
Меня и впредь, и, если доступ в Ад
Нам воспрещен, пойдем со мной назад! —
Ответил он: — «Имеем дозволенье
От Господа, не бойся же преград
И жди меня с надеждою глубокой!»
Так говорил мне с ласкою поэт;
Он отошел, и в скорби одинокой
Остался я. Боролись да и нет
В душе моей. Что молвил адской своре
Наставник мой — не ведаю того,
Но видел я: не пропустив его,
Захлопнулись врата пред ним, и вскоре
Вернулся он с унынием во взоре,
С нахмуренным челом и произнес:
— «Кто предо мной в обитель вечных слез
Закрыл врата? Но не смущайся! ведай,
Что искус тот я выдержу с победой».
Мятежников отвага не нова,
Случилось так пред первыми вратами
У входа в Ад, где грозные слова
Написаны зловещими чертами.
Там демонов отчаянный отпор
Был побежден могучими врагами,
И с адских врат навеки пал затвор.
Но чувствую, что некто вслед за нами
Спускается с горы через проход
И крепости для нас откроет вход.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Данте Алигьери "Божественная комедия"
Poetry"Божественная комедия " цельна, едина и закончена в своей великолепной стройности. И в то же время она необычайно сложна... Данте создал книгу о вселенной. Но в такой же мере это - книга о нем самом. Среди мировых памятников поэзии вряд ли есть друг...
