My own private Hollywood

12.

Interpol – Wrecking Ball #nowplaying

На четвертые сутки у Тэхёна с лица заметно спадает отек, и немного сходят синяки на веках. У него получается самостоятельно вставать с кровати и ходить до туалета или кухни, чтобы заварить себе чай или налить воды. Перед сном он принимает две таблетки анальгина и половинку таблетки феназепама, засыпает быстрее, но все равно плачет и кричит во сне. 
Чонгук кормит его три раза в день в одно и то же время, как по расписанию: овсянка и чашка кофе с молоком на завтрак в полдень, легкий суп на курином бульоне на обед в пять часов вечера, мягкие овощи на пару и что-нибудь мясное на ужин ближе к девяти часам. В промежутках между приемами пищи Чонгук работает, а Тэхён смотрит фильмы на планшете, читает или спит. Чонгук зарывается в работу по самые уши, Тэхён долго не находит себе места, в итоге подходит ближе, садится с ногами в кресло в нескольких метрах и успокаивается – и Чонгук не может этого не видеть. 
Дистанция межгалактических масштабов, статичное молчание, потому что разговаривать не о чем, да и не особо хочется, короткие диалоги и односложные ответы; каждый занимается своим делом, но Чонгук замечает, что почти привык к посторонним звукам из серии тихих чужих шагов или сдавленного кашля в подушку, а Тэхён перестает отказываться от еды, лекарств и помощи. 

Иногда Тэхён подолгу зависает напротив зеркала в ванной. Он задирает на себе футболку и рассматривает расцветшие синяки, похожие на огромные увядающие ирисы. Большего ужаса на своем теле он еще не видел.
Тэхён смотрит на свое отражение и мысленно делит всю свою жизнь на три стадии. Первая – когда он был тощим нескладным мальчишкой и постепенно превращался, как в сказке – из гадкого утенка в прекрасного лебедя, в симпатичного парня с рельефными мышцами, на которого наверняка бы запали все девчонки из школы, если бы не знали, что Тэхён занимается балетом. Вторая – когда он уже переехал в Сеул и начал работать, когда появились деньги и то, что в клубе называют «любовью публики» и «признанием».
И третья стадия – здесь и сейчас, когда он, раскрошенный на мириады мельчайших частиц, побитый, больной и страшный, стоит перед зеркалом в чужой ванной, не видя своего будущего дальше, чем на несколько часов. 
Чонгук все еще может оказаться кем угодно – от случайного человека, который просто взял и помог выползти из всего этого дерьма, до убийцы или террориста-смертника – возможно, где-нибудь в стене этой квартиры заложена бомба, и от обратного отсчета на таймере остались жалкие десять минут.