Uninvited

8. Яшма;

Вязкая тишина забивается в уши, под босыми ногами ощущается осклизлость, а на глазах бархатная лента заполонившей всё вокруг тьмы. Юнги неторопливо идёт вперёд, вслушиваясь в хлюпанье под ногами, и ощущает, как промокает ткань его пижамных штанов, начиная грузом тянуть вниз. Казалось бы, такая мелочь, но каждый следующий шаг даётся всё большим трудом, и под конец Юнги и вовсе останавливается, не в силах идти вперёд. Как только его тело замирает в пространстве, воздух вокруг начинает густеть. До этого Мин не обращал внимания на запахи, но вот обоняние улавливает металлические нотки, отчего к горлу подступает лёгкая тошнота, а после тьма начинает рассеиваться. В полумраке Юнги видит кровь, залившую всё вокруг, кажущуюся чёрной. Густая, вязкая, тёплая, она касается его ног, топит их по щиколотку, марая светлую кожу багровыми разводами, и Мин склоняет голову к плечу, наблюдая за лёгким колебанием жидкости. Будто бы океан из крови набегает на берег и лижет мелкими волнами пятки. Было бы приятно, если бы не было настолько мерзко, и Юнги осматривается, пытаясь найти хоть один островок суши. И находит.

Небольшое возвышение с троном на нём появляется из ниоткуда, из пустоты, из царящего вокруг полумрака. Юнги кажется, оно поднялось из самой крови, как восставшая из океана Атлантида, и это то самое спасение, но не двигается с места, потому что трон не пустует. Своего отца Юнги узнаёт даже таким: искромсанным, полуразложившимся, с торчащими из-под ошмётков кожи костями. Мужчина смотрит на него, сверлит тяжёлым взглядом, но при этом скалит почерневшие зубы в безумной улыбке. Крови вокруг становится больше, она начинает подниматься выше, вскоре достигая колен, и Юнги всё же подходит ближе, не желая погрузиться с головой, выбирается на сухой клочок суши и смотрит наверх, туда, где сидит его отец. От того уже ничего не осталось, облик сменился за секунду, и золотая корона, достойная какого-нибудь великого монарха, соскальзывает с черепа, с плеском падая в кровь. Юнги заворожено наблюдает за разошедшимися в стороны кругами, а после против воли отшатывается, когда кровавый океан отступает в сторону, и показываются тела. Десятки, наверное, сотни, Мин не уверен, но бесконечное пространство вокруг усыпано трупами. Они давно мертвы, но взгляды их прикованы к нему одному, а на плечах появляется багровая мантия и она сырая, терпко пахнущая кровью. Юнги сжимает ткань и на ладони и пальцах остаются влажные разводы.

- Это то, что ты есть.

Обернувшись на родной голос, Юнги видит её, лежащую у подножия трона. Его мать всё также прекрасна, и если бы не синеватая кожа и запёкшиеся губы, можно было бы подумать, что она просто легла отдохнуть посреди всех этих тел. Изысканное платье, завитые каштановые волосы, поблёскивающие на запястьях браслеты, и Юнги не сразу, но понимает, что это наручники. Очередная сломанная кукла, такая же, как все вокруг, и Мин вскидывает взгляд на сидящего на троне отца, но вместо него видит маленького себя. Пухлощёкий, взъерошенный, одетый в детский официальный костюм. Мёртвый. Взгляд пустых широко распахнутых глаз пронзает насквозь. Откуда-то налетает ветер и бьёт в грудную клетку, заставляя отшатнуться, оступиться и упасть прямо в накатившее со всех сторон кровавое месиво. Юнги чувствует влагу вокруг, чувствует кровь на губах и её терпкий запах, забившийся в нос. Последнее, что он видит, это как огромная багровая волна погребает под собой и жалкий клочок суши, и массивный изысканный трон.