Let me be your sun. By _hurricane

Dawns, Sunsets and Northern Lights. 7 глава.

Как Блейн встретил Ричарда.

– Пап… почему ты плачешь?
Блейн поднял голову, убрал локти со стола, торопливо вытирая глаза, из-за чего они сделались ещё краснее и попытался незаметно спрятать от сына раскрытые перед ним дневник и альбом фотографий.
– Всё в порядке, Курт, возвращайся в постель, – сказал он, пока мальчик направлялся к нему, мягко ступая маленькими ножками, одетыми в носочки с резиновой подошвой, по деревянному полу. Курт благополучно игнорировал то, что только что сказал отец – упрямец, такой же, каким был он – и, подойдя ближе, скрестил руки на краю стола и положил на них подбородок, окидывая любопытным взглядом стол. Он молча протянул руку и взял одну из фотографий, что лежали сверху, потому что Блейн вынул их из альбома, чтобы рассмотреть лучше, будто не знал каждую наизусть.
– Это папа? – спросил сын, глядя на фотографию. Это была одна из многих, которые он сделал, наблюдая за тем, как Курт занимался живописью; конкретно на этой его волосы торчали буквально во все стороны, а на носу красовалось синее пятнышко – он почесал его, забыв, что руки были испачканы в краске, подумал Блейн – и искоса поглядывал в сторону объектива с лёгкой улыбкой от осознания, что Блейн сфотографировал его в этот самый момент.
– Да, – ответил Блейн охрипшим голосом, внимательно наблюдая за выражением лица сына, которое слегка изменилось, становясь немедленно более заинтересованным. Он сморщил носик, приблизив снимок к лицу, чтобы лучше разглядеть каждую деталь, каждую чёрточку.
Прошло несколько недель с тех пор, как Блейн объяснил ему, что его второй папа умер, а не был просто звездой в небе. И Курт был ещё таким маленьким, таким чертовски маленьким, что Блейн не мог не испытывать гордости, видя, насколько он был зрелым и способным понять некоторые вещи, даже не спрашивая.
Курт так гордился бы тобой.
– Можно я посмотрю другие? – спросил мальчик, и Блейн вскинул голову, застигнутый просьбой врасплох, но потом молча собрал несколько фотографий и протянул ему. Там была одна с их свадьбы: Курт обнимал его за талию и сиял самой широкой улыбкой, какую он когда-либо у него видел, позади них виднелась белая арка и деревья Центрального Парка вокруг, и два кольца, с трудом различимые на фото, способные, тем не менее, каждый раз привлечь взгляд Блейна.
На другой был запечатлён их ночной пикник: они сидели на скатерти в красно-белую клетку и корзинки с едой стояли вокруг них. Курт поднёс ко рту кусок хлеба, намазанный вареньем – клубничным, его любимым – а незадолго до того как Бёрт сделал этот снимок, он отчаянно отмахивался от надоедливого комара, никак не желавшего оставлять его в покое, и Блейн тихонько посмеивался, держа в руке бутерброд с арахисовым маслом.
– Он кажется симпатичным, – заметил сын Блейна, наклонив головку с сосредоточенным выражением.
– Почему ты так решил? – спросил Блейн, подперев подбородок ладонью и пытливо глядя на него сверху вниз.
– У него красивая улыбка, – ответил ребёнок тоном того, кто вынужден объяснять очевидные вещи, переводя взгляд с одного снимка на другой и кивая сам себе, когда заключил, что это было именно так, как он сказал. Блейн внимательно смотрел на него, пока сердце, медленно сжимавшееся в груди, не взорвалось.
– Папа? – окликнул его Курт обеспокоенно, откладывая фото в сторону и цепляясь за его футболку, когда увидел, как отец снова уронил голову на руки, сотрясаясь в рыданиях. – Прости, я не хотел… я не хочу, чтобы ты плакал, прости… не плачь…
Но Блейн продолжал тихонько всхлипывать ещё, по крайней мере, минут пять, пока сынишка гладил его по спине своей маленькой ручкой, неловкими и неуверенными движениями, и, в то же время, так по-взрослому – воспоминание вспышкой пронеслось в голове Блейна: другая неуверенная рука, другие безудержные рыдания в его комнате в Далтоне.
– А если я найду другого папу? Тебе станет лучше? – спросил Курт, и в одно мгновение Блейн перестал плакать и поднял голову.
Нет.
Он всем телом повернулся к сыну, глядя на него с суровым выражением, чувствуя себя оскорблённым, как если бы тот его только что предал. Курт слегка распахнул глаза и отступил, теребя край пижамки и опуская глаза в пол.
– Есть… есть одна девочка в моём классе, и… её папа ушёл на войну и… не вернулся, – сказал он, слегка заикаясь. – И она говорила, что её мама всё время плакала… но потом она нашла другого папу, и теперь улыбается, тогда я подумал, что…
– Не у всех всё складывается одинаково, Курт, – перебил его Блейн, стискивая зубы. Сын прикусил губу, потянув носом, и Блейн вдохнул и провёл рукой по глазам, стараясь успокоиться. Несколько мгновений стояла тишина.
– Прости, – прошептал Курт, и когда Блейн опять взглянул на него, увидел на его щеке влажную полоску от скатившейся слезы.
– Нет, нет… не плачь, – сказал он, поспешно вставая со стула. Он нагнулся к сыну и поднял его на руки, гладя по волосам с лёгким нажимом, чтобы малыш уложил голову ему на плечо. – Чшшш… ты не сделал ничего плохого, всё в порядке.
– Теперь ты будешь думать, будто я не люблю папу… - всхлипнул Курт, обнимая его за шею. Блейну понадобилась вся его сила воли, чтобы снова не разразиться слезами – веди себя, как взрослый, Блейн, будь отцом, ради всего святого! – и он крепко прижал к себе ребёнка, слегка покачивая.
– Нет, нет… я знаю, что ты его любишь, – ответил он шёпотом ему на ушко. – Он знает, что ты его любишь.
– А откуда он может это знать? – спросил Курт внезапно тихим и беззащитным голосом, напомнившим Блейну, какой груз он возложил на эти маленькие плечи.
– Разве я не говорил тебе? Звёзды всегда всё знают, – ответил он, и одна непослушная слезинка всё же скатилась по его щеке. – Днём их не видно только потому, что светит солнце, но они всё равно есть, они никогда не исчезают.
Курт помолчал немного, и его всхлипывания постепенно затихли, превращаясь в почти ровное дыхание. Блейн поглаживал его по спине и потёрся влажной щекой о волосы, прежде чем поцеловать в темечко.
– О чём задумался? – спросил он сына, абсолютно уверенный, что тот не прекратил размышлять о его словах. Он был из тех детей, которые думают даже во сне.
– Если… если он всё всегда знает… – не обманул его ожиданий Курт, поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – …тогда он знает, что ты грустишь?
Блейн вздохнул и закрыл глаза, прислоняясь своим лбом к его. Он ничего не ответил.