nitric oxide

я утаю, чтобы сберечь

Бугатти резко тормозит у лестниц особняка Тэхена, оставляя за собой облако белого дыма. Джихан вылетает из машины и быстро поднимается по лестнице, распахивая дверь и врываясь внутрь, где его встречает удивленно округливший глаза дворецкий. Бета не успевает ничего сказать, как До налетает на него, чуть ли не прижимая к стене, и сверкает злым взглядом, рыча сквозь стиснутые зубы:

— Где он?

— У бассейна, — быстро выдает дворецкий, указав пальцем в сторону заднего двора особняка.

Джихан рывком выпускает мужчину. Внутри раскаленным свинцом растекается чистая ярость, а руки чешутся от жажды пережать пальцами длинную шею омеги, у которого мобильный отключен со вчерашнего вечера. Только освободившись от работы, До сразу же помчался в особняк, всю дорогу борясь со своей жаждой прикончить его. Мало помогло. Кажется, желание только сильнее стало.

Альфа выходит на задний двор особняка и на секунду тормозит, уставившись на красную макушку Тэхена, лежащего на шезлонге. Не подозревая, что за спиной стоит сама смерть, омега расслабляется, наслаждаясь приятным вечером и попивая любимое красное вино. Джихана эта беззаботность только сильнее выводит из себя. Он подрывается с места и большими твердыми шагами идет к шезлонгу.

Тэхен не успевает что-либо понять, когда внезапно появившийся Джихан хватает его и рывком поднимает. Бокал с вином выпадает из рук и разбивается о землю, растекаясь алой лужей по белому покрытию.

— Джихан! — вскрикивает омега, в шоке смотря на альфу, буквально сжигающего своей злостью. — Что ты...

До перехватывает его, легко перекинув через свое плечо, и идет к бассейну, хрустя осколками стекла под подошвой. Тэхен, поняв, что происходит, начинает брыкаться и бить альфу по широкой спине.

— Пусти меня, Джихан! — кричит он, извиваясь в руках До в жалких попытках высвободиться. — Что ты творишь! Отпусти!

Джихан его словно и не слышит, как будто даже не чувствует, как омега колотит его по спине. Он перехватывает его удобнее и останавливается у самого бортика бассейна, без лишних раздумий бросая Тэхена в темную от отражения вечернего неба воду. Всплеск воды и крики Тэхена нарушают тишину вечера. Блестящие от света фонаря многочисленные капли взмывают вверх. Некоторые попадают на альфу, наблюдающего за происходящим в воде.

Пока Тэхен пытается вынырнуть, Джихан быстро скидывает с плеч темно-серый пиджак и спешно расстегивает белоснежную рубашку. Оставшись в одних лишь брюках, альфа ныряет в бассейн, отчего вверх взмывают новые брызги.

Тэхен выныривает, откашливаясь от попавшей в легкие воды. Глаза и глотка горят, а тело прошибает мелкой дрожью от внезапного холода. Хватая ртом недостающий воздух, омега поплыл к бортику, но До перехватил его сзади за талию и прижал к своей голой груди, не давая уплыть.

— Хорошо поразвлекался? — шипит альфа в самое ухо, обжигая его своим горячим дыханием. Кажется, вода в бассейне начинает вскипать от жара и бурлящей внутри Джихана злости. — Так давай продолжим.

С этими словами До начинает давить на плечи и затылок омеги, топя его в воде. Тэхен отчаянно сопротивляется, размахивая руками и царапая альфу короткими ногтями. Легкие горят от недостатка кислорода и снова и снова попадающей в них воды. Джихан поджимает губы и лишь сильнее давит на голову омеги, не позволяя всплыть. Страдания Тэхена приносят До удовлетворение, понемногу успокаивают бушующую внутри ярость. Даже дышать как-то легче становится.

Он резко дергает Тэхена вверх, сжимая в кулаке огненные волосы и заглядывая в расфокусированные глаза. Омега снова кашляет и жмурится, а тело прошибает судорожная дрожь.

— Разве тебе не весело, Тэхен-а? — спрашивает альфа с напускным удивлением. — Никто нас не потревожит, никто не позвонит, чтобы нас отвлечь, — рычит он в приоткрытые губы, грубо дернув Тэхена за волосы и заставляя смотреть на себя. — Я не пойму, чего ты вдруг такой смелый стал. Ты, кажется, немного забылся, малыш, но мне не трудно напомнить тебе не идти против меня.

Тэхен даже не слушает. Он обмякает в руках До и пытается надышаться свежим воздухом. Только Джихан снова окунает в воду, не давая глубоко вздохнуть. Тэхен по новой начинает сопротивляться, кричит в воду и из последних сил сжимает кулаки, пытаясь ударить альфу. Ценность кислорода никогда не была так важна, как сейчас. Тэхен рефлекторно хочет вздохнуть, но лишь воду глотает. В носу щиплет, а уши начинают болеть от холода воды. Сил все меньше. Тэхен даже не представляет, как долго уже находится под водой. Кажется, что вечность. А До все наслаждается муками омеги, внутренне борется с собой. Одна часть жаждет давить сильнее, чтобы Тэхен испустил свой последний вздох, который пузырьками всплывет на поверхность, а другая часть хочет выдернуть омегу из колючей холодной воды, прижать к себе, согреть и успокоить. Эта бесконечная война внутри альфы не закончится никогда.

Выдержав еще несколько секунд, До резко тянет омегу наверх за волосы и с каменным выражением лица, на котором желваки играют, наблюдает за тем, как Тэхен корчится и кашляет, деря глотку; как через приоткрытые вишневые губы вытекает вода вперемешку со слюной, а грудь под тонкой футболкой, сползшей с одного плеча, быстро-быстро вздымается. Легкие наполняются кислородом.

— Д-джихан... — дрожащим голосом шепчет омега, прижимаясь щекой к горячей и влажной от воды груди альфы. — Не трогай...

До прижимает к себе продрогшее тело и поднимается по лестницам на второй этаж, оставляя за собой мокрый след. Злость в груди все еще пылает ярким пламенем, никак не может потухнуть и замолкнуть. Джихан чувствует острую необходимость в том, чтобы ее успокоить, удовлетворить; чтобы дала свободно вздохнуть. А пока она пережимает горло, завладевает всем телом и разумом, беря под свой контроль. Джихан не в силах ей сопротивляться.

Он опускает омегу на постель и начинает раздевать, избавляя дрожащее тело от мокрой одежды. Тэхен резко распахивает глаза и пытается отползти назад, на повторе шепча тихое «нет». Ему словно дают приводящую в чувства пощечину. Теплый воздух неприятно лижет влажную от одежды кожу, покрывая ее мурашками.

Джихан грубо тянет Тэхена к себе за щиколотки и стягивает белье, не обращая на жалкие попытки сопротивления никакого внимания. Это лишь сильнее разжигает в нем пламя и желание, сливающееся со злостью в сумасшедшем танце.

— У нас продолжение веселья, Тэхен-и, чего же ты? — скалится альфа, подминая омегу под себя и грубым движением раздвигая стройные колени в стороны.

— Не трогай меня! — внезапно громко кричит Тэхен, замахнувшись ладонью и ударяя Джихана по лицу.

До рычит зверем и чуть ли не до хруста сжимает тонкие запястья, скрестив их и прижимая к постели над головой омеги. Тэхен под альфой извивается и кричит, осыпая на Джихана проклятия и угрозы, а из уголков глаз ручьями стекают горячие слезы, исчезая в и без того мокрых алых волосах. В голове сплошной строкой проносится только одно имя — Чонгук. Тэхен до боли закусывает губу, только бы не выкрикнуть имя Чона. Это еще сильнее разозлит Джихана. В нем спасения нет.

Без лишенных свободы рук сопротивляться тяжелее, а силы уходят в несколько раз быстрее. Тэхен мысленно уговаривает себя не плакать и не доставлять Джихану это удовольствие, но слезы все льются бесконтрольно, обжигая виски, а губа от напора зубов рвется. Тэхен чувствует кончиком языка собственную кровь, которую тут же слизывает Джихан, нависая сверху. Он буквально вгрызается в губы омеги жадным голодным зверем и терзает их, как плоть своей жертвы, прокусывает, пускает новую кровь и углубляет поцелуй, в который протестующе мычит Тэхен, пытаясь мотать головой.

Джихан избавляется от остатков одежды и, сплюнув на ладонь, размазывает слюну по своему уже твердому члену. Им движет не столько желание овладеть соблазнительным телом, сколько жажда выплеснуть на него свою ядом отравляющую изнутри агрессию. Ненависть. Не к Тэхену. К Чонгуку.

— Не надо, Джихан... — дрожащим голосом просит омега, заглядывая в черные, как мрак, глаза, подернутые какой-то сумасшедшей завесой. Всепоглощающей. — Я прошу тебя.

— Ты очень сильно меня разозлил, малыш, — рычит До в кровавые губы. — За свои бездумные поступки надо отвечать.

Тэхен звонко вскрикивает и жмурится до белых вспышек перед глазами, когда чувствует, как в него проталкивается немалого размера член альфы. Омега ерзает по простыням, пытаясь слезть с него, но До крепко удерживает его за бедра, грубо толкаясь внутрь и насаживая Тэхена на всю длину. Он не медлит, пытаясь быть осторожным и нежным. Сразу же срывается на быстрый темп, заставляя Кима орать от боли. Но больше от обиды, расползающейся внутри колючками. Тэхену больно, но не физически. До снова делает с ним, что хочет, не спрашивает. Ломает и управляет по-своему.

Тэхен сразу знал, что До ему так это не оставит, не простит, что будет зол и обязательно проучит, но в тот момент было так плевать. В тот момент в крови был алкоголь, выветривший из сознания все лишние тревоги и волнения; над головой было чистое звездное небо, а рядом — Чонгук, что дарил свои поцелуи и крепкие теплые объятия, в которых Тэхен моментально забывался, чувствуя себя бесконечно счастливым. Не было никакого Джихана, не было ничего другого. И вот она, реальность, в которой поступки Тэхена имеют болезненные последствия. От нее не убежать никуда, не спрятаться. Ее не вычеркнуть из памяти. Джихана не вычеркнуть, не выжечь.

До двигается в быстром размашистом темпе, все еще сжимая запястья омеги, на которых наверняка останутся синяки, но это не беспокоит ни разу. С каждым новым толчком в податливое тело, постепенно бросающее свое жалкое сопротивление, Джихан чувствует себя лучше. С каждым укусом и засосом, который он оставляет на песочной коже, прямо поверх тех, который Чонгук оставлял прошлой ночью. Джихан кусает больнее, заставляя омегу кричать и жмуриться до боли в глазах. Пусть эти укусы не приносят никакого наслаждения, пусть затмевают своей болью то, что было между ними с Чонгуком.

Джихан не щадит ни тело, ни душу, измывается над ним, как дьявол, решивший поиграть с жалким человеком по своим правилам. Он сожрет Тэхена, заставит задыхаться от боли и тонуть в собственных слезах, потому что Джихан проебался, и именно Киму за это расплачиваться. Потому что До устал сам себя терзать и проклинать за необдуманную глупость. Пусть теперь Тэхен страдает за него. И пусть это эгоистично, значения больше не имеет. Тэхен должен страдать за свою любовь к Чонгуку, которой не должно было быть.

— Остановись... — находит в себе силы омега прошептать сквозь всхлипы и поскуливания. Он больше не может бороться с До, он сдается.

Джихан пропускает мольбу мимо ушей и только грубее двигается, разнося по комнате смачное хлюпанье, которое Тэхену так мерзко слышать, но он даже уши заткнуть не может.

— Я не выпущу тебя. Мы проведем несколько прекрасных дней наедине, — шепотом говорит Джихан, целуя омегу в шею и сразу же оставляя на цветочной коже укус. Тэхен стонет и выгибается в спине, отворачивая голову в сторону, когда альфа, сменив угол, снова грубо и резко врывается в него. — Отвезу тебя в ресторан, который ты так любил, помнишь? — продолжает альфа, не переставая грубо трахать и вырывать у омеги стоны.

Гадкое, предательское тело чувствует наслаждение и хочет большего, но Тэхен всеми силами сопротивляется, концентрируется на боли и льет новые слезы, представляя перед глазами Чонгука. Его образ — единственное успокоение и спасение из черноты, в которую его окунает Джихан. Омега думает лишь о нем и отчаянно цепляется, боясь упустить и это.

— Просто оставь меня, уходи... — шепчет Тэхен, чувствуя на губах жар чужого дыхания.

— Не рассчитывай, малыш, — ухмыляется Джихан, цепляя зубами нижнюю губу омеги и чуть оттягивая. — Не забывай, что принадлежишь мне. Скоро все это закончится. Тебе остался только один важный пункт, после которого ты Чонгука больше никогда не увидишь.

— Хватит, замолчи, — всхлипывает Тэхен, мотая головой и пробуя новые попытки вырвать руки из железной хватки Джихана. — Замолчи! — внезапно кричит он, сразу же получая жгучую пощечину. Омега смотрит на До большими шоколадными глазами, блестящими от слез. В них такая боль, которую можно почти физически ощутить, но Джихан ее старательно блокирует. Ему она ни к чему. Он ухмыляется, без всякого сожаления в черных горящих глазах смотря в ответ.

Джихан терзает тело Тэхена долго, по одной крошит кости и перекусывает его душой, распяв на этой постели. Он всю свою злость оставляет на Тэхене, вливает ему в кровь, поселяет в голове, как раковую опухоль. Джихана она больше не мучает и, наконец, дает облегченно вздохнуть.

Альфа кончает и вынимает из растраханной покрасневшей дырочки член, мазнув им по ягодице омеги и стирая капли спермы. Пятерней зачесывает челку, спавшую на лоб, и поднимается с постели. Тэхен лежит неподвижно несколько секунд, затем слабой дрожащей рукой тянет на себя одеяло, сворачиваясь клубочком и прижимаясь щекой к мягкой подушке. От самого себя мерзко и тошно. Тело влажное и горячее, липкое, все покрытое следами Джихана, его запахом пропитано, а по бедру стекает его теплая сперма, впитывающаяся в смятые простыни.

Тэхену хочется содрать с себя кожу, хочется от всего своего тела избавиться. От души, от которой, кажется, одни лоскуты остались. Как избавиться от самого себя, как заглушить невыносимую боль, которая перекрывает доступ кислорода к легким? В груди огромная дыра, а в голове пустота, продуваемая ветрами. Это невыносимо.

— Ты убил тех гонщиков, — хрипло шепчет Тэхен, едва шевеля губами, покрывшимися коркой засыхающей крови. — Ты просто чудовище, которое всем ломает жизни.

— Я строю это будущее ради нас с тобой, — слышится за спиной голос Джихана. Он звучит спокойно и удовлетворенно. Даже довольно. — Они не встали на мою сторону и просто мешали бы мне в дальнейшем.

— Мне не нужно такое будущее, — омега поджимает дрожащие губы и обнимает себя за плечи.

Джихан издает усмешку. Тэхен слышит, как он идет к выходу из комнаты. Только бы не возвращался.

— Гори в аду, — шепчет Ким, жмуря глаза, которые снова наполняются обжигающими слезами.

— Не засыпай, малыш, я сейчас вернусь и мы продолжим наше веселье, — бодро говорит До. — Сигареты, блять, промокли, — ухмыляется он и выходит из комнаты.

Тэхен больше не сдерживается и начинает рыдать, уткнувшись лицом в подушку.