nitric oxide

тест-драйв

Назойливое солнце яркими золотистыми лучами проникает в светлую просторную комнату. Прохладный утренний ветерок слегка колышет полупрозрачную занавесь. Юнги ежится во сне, сильнее укутываясь в большое мягкое одеяло и пряча лицо от солнца в подушке. Омега сквозь сон ощущает в волосах пальцы, приятно поглаживающие голову и непроизвольно улыбается. Хосок, давно проснувшись и приведя себя в порядок, теперь нависает над спящим Юнги. Омега во сне похож на мягкого котенка, нуждающегося в ласке и защите. Альфа улыбается уголком губ, нежно поглаживая омегу по волосам и разглядывая сонное личико с надутыми губками. Во сне он выглядит на тринадцать, а не на свои семнадцать. Такой невинный и умиротворенный. Хосок наклонился к омеге, вдыхая легкий аромат сирени, и прошептал в самое ухо, чуть касаясь его губами:

— Юнги-я, просыпайся, тебе в школу пора, — шепчет он, улыбаясь и следя за тем, как меняется выражение лица омеги, переходя из беззаботного в вымученное, искаженное болезненной гримасой. Юнги недовольно мычит и отворачивает голову, накрывая ее одеялом.

Хосок ухмыляется и поднимается с кровати, подходя к изножью.

— Не встаешь? — спросил он, получая в ответ отрицательное мычание из глубин одеяла.

Холодный колючий воздух неприятно лизнул обнаженное тело, когда Хосок резко сдернул с омеги одеяло, жестоко лишая тепла и покоя.

— Хосок-а! — закричал Юнги, резко присев на кровати. В сонных глазах пылает адский огонь, совсем не пугающий, скорее, забавляющий на фоне растрепанных во все стороны блондинистых волос. — Верни мое одеяло!

Хосок смеется и качает головой. Юнги разъяренный и совершенно не выспавшийся из-за жаркой ночки, произошедшей после вчерашнего похода в черную дыру. Юнги пить не умеет, не способен контролировать свое тело под градусом. Ночью все хорошо, слишком хорошо, чтобы думать о последствиях, а на утро омега превращается в дикую злющую кошку, готовую рвать любого, кто нарушит ее сон. Хосок к этому привык. Юнги сам виноват в том, что не выспался. Альфа так наказывает его за то, что безбожно надрался. Пить нехорошо. Особенно семнадцатилетним омегам, учащимся в выпускном классе. А сейчас Юнги сидит на середине широкой кровати, истребляет своего альфу сонными глазами и дышит яростно, точно разъяренный зверь.

— Вали в душ, а потом завтракать, — говорит Хосок, не обращая внимания на то, как его пытаются испепелить, и кладет скомканное одеяло на край кровати.

Альфа развернулся, собираясь выйти из комнаты, но его прервал тихий хрипловатый голосок:

— Хосок-и, — Юнги словно подменили за секунду. Он встал на колени на самом краю кровати и потянул ручки к Хосоку, дуя губки и смотря с мольбой своими кошачьими глазами.

Хосок глядит на омегу и ухмыляется, подходя и вставая перед омегой. Юнги цепляется пальчиками за футболку альфы и утыкается ему лицом в грудь, тянет на себя, вынуждая сесть. Хосок поддается и присаживается на краю кровати. Омега сразу же взбирается на его колени, обнимая за шею и легонько целуя в щеку.

— Папочка, — обращается он сладким голосочком, заглядывая в карие глаза альфы и мило улыбаясь. Ерзает нарочно попкой по паху альфы, при этом невинно закусывая губки. Хосоку этот прием давно известен; он молчит, наблюдая за действиями омеги, подыгрывает, обняв тонкую талию одной рукой и позволяя большим глазам напротив гипнотизировать себя. — Можно я сегодня останусь? — просит омега аккуратно, поглаживая длинными пальцами затылок альфы. — Я сделаю все уроки, честно, — он быстро кивает с искренней честностью в глазах, — еще я приберусь тут и макларен помою. Пожалуйста? — заключает он свою просьбу совсем тихим голоском, в волнительном ожидании смотря на альфу.

Хосок тепло улыбается, проводит большим пальцем по гладкой щеке Юнги, получая в ответ легкую улыбку и прикрытые глаза. Юнги уверен, что все получилось, он заметно расслабляется и как котенок льнет к теплой ладони, подставляясь под ласку. Хосок мягко целует его губы и шепчет на ушко:

— Ты идешь в школу, малыш.

— Да блядь! — зло закричал Юнги, соскочив с колен Хосока. В глазах снова черти пляшут, готовые утянуть в свои адские пучины. — Я, сука, спать хочу! Ненавижу школу! Когда же это уже, мать твою, закончится! — кричит он, быстро шагая прочь из комнаты. Хосок смотрит вслед и смеется. Теперь Юнги будет проклинать его весь остаток дня.

Юнги, едва не усыпая прямо под струями теплого душа, сумел искупаться, смыв с себя следы алкогольного веселья и секса. Он недовольно уставился на свое отражение в зеркале, зажимая во рту зубную щетку, вокруг рта белая пена от пасты, медленно стекающая к подбородку, а под глазами синяки от недосыпа, которые придется замазывать, чтобы хоть как-то выглядеть похожим на человека, а не на мертвеца. Он Хосока ненавидит. И с этой мыслью выходит из ванной, закончив свои дела.

На кухне витает аромат кофе и ванильных вафель, что уже лежат на столе, а рядом стакан воды и маленькая таблетка обезболивающего. Юнги стоит в проеме, одетый в темно-синюю школьную форму с белой рубашкой и галстуком в тон пиджаку, на котором изображен герб школы, как и на пиджаке вышитый. И ярко-красные конверсы — неотъемлемая часть образа. Сопротивление школьным правилам. Юнги такой бунтарь. Он смотрит на Хосока с ненавистью, но урчащий голодный желудок быстро побеждает, и Юнги садится за стол, первым делом выпивая таблетку, чтобы успокоить ноющую в висках боль. Проклятое похмелье.

— Я говорил, что тебе нельзя злоупотреблять алкоголем, — говорит Хосок, нарушая тишину. Он прислоняется к кухонной стойке, держа в руке чашку с кофе и наблюдая за омегой. Юнги кинул на него нечитаемый взгляд и продолжил пережевывать вафлю.

— После школы я зайду к папе, — говорит Юнги, игнорируя слова альфы и отпивая кофе. — Сам приеду.

— Хорошо, я все равно буду в офисе весь день, продажи снова возросли, — Хосок сел напротив омеги, отпивая кофе. — Конечно, это не может не радовать... — он хмурится, потирая шею, — но слишком много гонщиков стало попадать в аварии. Возможно, они закупаются не у тех людей и получают некачественный товар, я не знаю, — Чон качает головой.

— Это происходит только вне столицы? — спрашивает Юнги, облизнув губы и отпивая кофе.

— Да, и аварии случаются только на гонках. За последний месяц восемь человек заказывали детали для спорткаров.

— Ну, значит, как ты и сказал, они брали паленый товар у одного и того же поставщика, другого объяснения нет, — пожал плечами Юнги.

— Ладно, это мы еще выясним, — Хосок допил остатки кофе, поднимаясь со стола. — Так уж и быть, сегодня я подброшу тебя в школу, — ухмыльнулся он, ставя чашку в раковину. — И заправь рубашку нормально, неряха, — смеется альфа.

Юнги закатил глаза, недовольно прожевывая вафлю. От слова «школа» омегу передергивает, злость пробуждается с новой силой, а обида на альфу возвращается в удвоенном размере. Настроение снова ухудшилось, а впереди еще полдня мучений в этом чистилище. Юнги встал из-за стола и пошел в комнату за рюкзаком, на ходу нервно заправляя рубашку и зло шипя убирающему после завтрака альфе:

— Ненавижу тебя, Чон Хосок.

Сегодня Юнги едет не на дряхлом школьном автобусе. Аллилуйя.