Отверженные

9

Сегодняшнее утро началось с того, что сова доставила письмо Перси Уизли с сообщением, что пакет документов, необходимых для возбуждения иска против Люциуса Малфоя, готов, и Гермионе осталось лишь подписать их. Ошеломленная, она опустила письмо и подумала о том, что почти и не помнила о готовящейся кассации. Замкнутый мирок поместья с его (не нарушаемым никем и ничем) покоем, казалось, заставлял забыть обо всем, что происходило за пределами Малфой-мэнора. Однако, желая, чтоб документы были подписаны в присутствии свидетелей, Перси настаивал на личном присутствии Гермионы в Министерстве магии. А это означало, что Оскара придется оставить дома, ведь в противном случае Люциус снова увяжется сопровождать их. Идти одной не хотелось: малыш и так целыми днями находился в мэноре. «Ему просто необходимо хоть изредка бывать где-то, кроме поместья. И общаться хоть с кем-то, кроме меня, домашних эльфов и… своего деда. А он… бедняжка… так и сидит здесь, довольствуясь лишь прогулками по заросшему парку». — В самое ближайшее время мне нужно посетить министерство, — с порога начала она, едва зайдя в столовую, где Люциус как раз завтракал. Гермиона знала, что в этот час он находится здесь. «Боже… я уже могу определить местонахождение Люциуса Малфоя в любое время суток…» — И когда же? — спросил тот, откидываясь на спинку старинного стула, стоящего во главе пустого стола. Гермионе вдруг стало любопытно, как именно рассаживались Малфои, находясь за столом всей семьей. «Интересно, Нарцисса сидела от него на противоположном конце стола, откуда невозможно было поговорить, или же рядом? А Драко? Устраивался посередине между родителями или поближе к тому, кто больше баловал его в этот период? Все-таки очень странная была семья…», — и слегка тряхнув головой, отогнала ненужные мысли. — Как можно скорее, документы для кассации, требующие моей подписи, уже подготовили. — Понятно, — кивнул Малфой. — Что ж… Тогда, наверное, вам и впрямь стоит поспешить. Мы можем отправиться туда сегодня днем. Мне как раз нужно встретиться кое с кем в Косом переулке, так что можем совместить эти два дела, — он снова занялся содержимым своей тарелки, давая понять, что разговор окончен, и Гермиона вернулась наверх. Они с Оскаром уже были готовы, когда заглянувший в детскую домовик сообщил, что хозяин ждет их внизу. Спустившись к главному камину поместья, Гермиона передала Оскара Люциусу, надеясь, что с ним все же ребенок будет в большей безопасности. Тот поначалу опешил, изумленно уставившись на малыша, но быстро взял себя в руки и усадил мальчика удобнее. А Гермиона уже не в первый раз поймала себя на мысли, насколько неоспоримо семейное сходство этих двух Малфоев — большого и маленького. Теперь, когда один держал на руках другого, это было особенно заметно. А еще заметно, что Люциус совершенно не знает, как общаться с маленькими детьми, тем более что ничего в его привычном (строгом и сдержанном) образе и не располагало к проявлениям непринужденности, столь присущей деткам. И контраст между улыбающимся довольным Оскаром и его нахмуренным дедом, несмотря на их удивительную внешнюю схожесть, невольно бросался в глаза. Особенно сегодня, когда Гермиона одела мальчика в забавную коричневую курточку с ушастым капюшоном, в которой он напоминал маленького медвежонка. Наконец Люциус с Оскаром скрылись в камине, и в то же мгновение у Гермионы кольнуло сердце: так не хотелось ей расставаться с мальчиком даже на несколько минут. «А может быть, это оттого, что я до сих пор не могу целиком и полностью довериться Малфою? Хотя рассудком и понимаю, что он не причинит Оскару ни малейшего вреда, да и не позволит этого никому другому. Но просто… мне нужно время, чтобы принять это окончательно. Душой принять». В Министерстве магии, как обычно, толпилась уйма народу, и им пришлось ждать возле лифтов своей очереди. В конце концов толпа немного рассосалась, и они поднялись в кабинет Перси Уизли. — Здравствуй, Гермиона, — радостно поприветствовал Перси, как только та появилась в двери, но потом увидел входящего следом Люциуса и нахмурился. — О, ты не одна… Ничего, процедура много времени не займет. Подпиши вот здесь. И здесь. Нам бы с тобой нужно обсудить еще кое-что, но лучше в другой раз, когда ты будешь без… гм… сопровождения. Да, кстати! Будет здорово, если завтра ты придешь к нам на ужин. Мама с папой давно не видели вас с Оскаром, да и мы все соберемся. Приходи. Заодно и поговорим. Гермиона оглянулась на Люциуса. Ситуация стала неловкой, поскольку направляться куда-либо без сопровождения Малфоя она не могла, а представить его, ожидающего их с Оскаром под окнами Норы, могла еще меньше. Впрочем, как и пригласить в семейное гнездо Уизли. «О, да, этому они бы все ну очень «обрадовались»! Чудесный получился бы вечерок, ничего не скажешь». — Спасибо, Перси. Я посмотрю, как у меня с делами, и сегодня же пришлю вам сову, — слегка покраснела от необходимости лгать Гермиона. «А что мне еще делать? Что?! Сказать ему, что у меня нет никаких дел? Тогда уж полную правду — что теперь у меня вообще ничего нет. Кроме сына…» Но ничего не подозревающий Перси согласно кивнул, и Гермиона, подписав все необходимые документы, торопливо распрощалась с ним. Через несколько минут они уже оказались в Косом переулке, и хотя ничего особенно удивительного увидеть там Гермиона не ожидала, но почувствовала, как приятно снова оказаться в здешней суете и толчее. Она поймала себя на мысли, что зачастую даже чуточку скучает по людской толпе, которой в Косом переулке всегда хватало с избытком. — Завтра вечером вы можете отправиться к Уизли без меня, — неожиданно произнес Люциус, когда они свернули в сторону, направляясь, по всей видимости, в Лютный переулок. Не ожидавшая подобного решения Гермиона опешила. «Вот как… С чего бы? Неужели он доверяет Артуру Уизли и считает, что тот в состоянии защитить нас? Хотя… Семью Уизли, когда они вместе, можно смело назвать достаточно грозным кланом. Они — бойцы, и это признавали даже их недруги. А Молли так вообще лучше не доводить до яростного исступления, ведь однажды она смогла победить Беллатрикс. Жаль, правда, что не до конца…» Всегда ощущая неловкость в узких и темных проулочках Лютного, куда, казалось, даже не заглядывает солнце, Гермиона поняла, что двигаются они в сторону лавки «Борджин и Берк», и невольно насупилась. Почему-то ужасно не хотелось, чтобы Малфой снова впутывался в какие-то темные делишки, и уж тем более не хотелось потворствовать ему в каком-нибудь беззаконии. Из ближайшего проулка навстречу им вдруг неожиданно вышла большая компания, один вид которой заставил Гермиону напрячься и поморщить нос: вид этих людей мог устрашить любого добропорядочного волшебника, а уж запах был по-настоящему невыносим. Бесцеремонно толкаясь, они шагали мимо, и окончательно растерявшаяся Гермиона начала отставать от Люциуса, не обращавшего на темных личностей абсолютно никакого внимания и идущего вперед с завидным упорством бронированного поезда. — Это откуда же здесь такой хорошенький мальчуган, а? — с фальшивым дружелюбием прошамкал один из компании, точнее одна. Скорее всего, обратившаяся к ним была женщиной, но распознать это Гермионе удалось с большим трудом. Лицо, скрытое седыми космами с синеватым оттенком, разглядеть было практически невозможно. Напуганная, она крепко прижала к себе сынишку и ничего не ответила. К счастью, компания, не останавливаясь, направилась дальше, что помогло слегка оправиться и вздохнуть с облегчением. А оставшись в полумраке среди холодных и влажных серо-кирпичных стен, Гермиона теперь уже по-настоящему запаниковала: они с Оскаром отстали от Люциуса, и она даже не предполагала, где его искать и куда идти. Внутренности кувыркнулись от ужаса. «Да в этом месте мне было бы страшно даже одной, а тем более с ребенком на руках!» Гермиона вдруг ощутила себя бесконечно уязвимой. Здесь, в Лютном переулке, им могла угрожать случайная встреча не только с Беллатрикс, но и с другими представителями этого постоянного местообитания отбросов магического мира. Услышав приближающиеся шаркающие шаги, она похолодела: в их сторону шел точно не Люциус, а какой-то неизвестный хромец. И понимая, что оцепенела от охватившего страха и не сможет полноценно воспользоваться палочкой, смогла лишь негромко позвать дрожащим голосом: — Лю-циус… И еще раз, чуть громче: — Люциус! «Да где же он? Как он мог оставить нас в этом жутком месте?» — Я здесь, — голос Малфоя раздался совсем неподалеку. Стремительно развернувшись, Гермиона смогла облегченно выдохнуть, лишь когда увидела приближающуюся к ним высокую фигуру Малфоя. Мощная, одетая в неизменную черную мантию, она выглядела по-настоящему грозной, но Гермиону это отнюдь не огорчало, наоборот — радовало. Ведь Люциус расправился бы с любым, кто посмел причинить вред Оскару. — Какого драккла вы отстали от меня? — разъяренно прошипел он, приблизившись. — Но… эти люди… они оттолкнули меня от вас. Я вообще не могла идти! — Тогда нужно было толкаться в ответ! Поймите, уж коль ребенок у вас на руках, именно вы отвечаете за его безопасность в первую очередь. А это значит, что вы не можете позволить себе отставать от меня. Понятно? — Да, — расстроено отозвалась Гермиона. Конечно же, она все понимала, и жизнь Оскара была для нее самым важным. Но правота Малфоя казалась обидной, а еще больше было стыдно, что и сама растерялась и позволила той компании оттеснить их с мальчиком. Поэтому, когда Люциус схватил ее за руку, она позволила ему это и даже не стала вырываться. Понятно, что при нормальных обстоятельствах, Гермиона откровенно возмутилась бы подобной фамильярности. Но сейчас… Сейчас они с сыном целиком и полностью зависели от этого человека, и поэтому глупые недовольства пришлось отложить. Крепко удерживая за ладошку, Люциус не отпускал ее, пока они не добрались до лавки «Борджин и Берк». — Не отходите от меня… Пара шагов — максимум, — тихо приказал Малфой, наклонившись к самому уху Гермионы. Затем он отвернулся, и слегка взметнувшиеся пряди волос задели ее щеку. Гермиона вздрогнула, внезапно подумав, что сегодня она впервые ощущает себя на одной стороне с Люциусом Малфоем, словно бы они были командой. «Очень странное ощущение…» Она отошла на пару метров, не больше, чтобы рассмотреть ближайшую витрину, даже не собираясь удаляться от Люциуса. «Спасибо! Не в этом месте». Оскар потянулся, собираясь схватить какой-то прозрачный шар, но Гермиона быстро отдернула ручонку. — Нет-нет, маленький, — зашептала она мальчику. — Ничего не трогай в этом магазине. Здесь могут быть очень опасные вещи. Люциус же тем временем о чем-то негромко переговаривался с толстяком, стоящим за старинным дубовым прилавком. Потом мужчина протянул Малфою небольшую коробочку, которую тот положил во внутренний карман мантии, тут же посмотрев на Гермиону и кивком показав на выход. Она послушно приблизилась. Отстать от него снова очень не хотелось. — А что там? — от любопытного вопроса удержаться все же не удалось, и Гермиона слегка обернулась на идущего за ними Люциуса. Улочка, по которой они шли сейчас, была настолько узкой, что идти рядом не представлялось никакой возможности. — Где «там»? — Ну… в коробочке, которую он отдал вам. — Один занимательный шумерский артефакт, — помолчав, ответил Люциус. — У этой лавки не самая хорошая репутация… Зачем вы имеете дело с такими людьми? — Возможно, репутация у них и впрямь не самая «хорошая», мисс Грейнджер, но в том, чтобы отыскать какую-то вещь, им, бесспорно, нет равных. — Так, может быть, и лучше, если такие вещи не будут найдены? — Нет. Потому что они мне нужны. Это единственный способ получить то, что я хочу. — Значит, ради того, чтобы получить желаемое, вы готовы нарушить закон? — продолжала гнуть свою линию Гермиона. — В большинстве случаев, мисс Грейнджер, правила и законы создаются для того, чтобы защищать чьи-то интересы. Обычно тех, кто обладает на данный момент силой и властью. — М-м-м… А как же насчет общего блага, ради которого законы и должны соблюдаться? — Изредка случается и так, — высокомерно согласился Люциус. — Но чаще все-таки наоборот. Вы наверняка понимаете, что законы в первую очередь ограничивают возможность людей заниматься тем, что может причинить какой-либо вред. Или самому человеку или тому, кто окажется рядом. А обществу придется разгребать последствия. Чего оно (это самое общество) так не любит делать. Но! Никто не вправе мешать человеку — причинять вред себе. Поскольку он имеет на это полное право. — Да, но, причиняя вред себе, человек причинит боль тем, кому он дорог, — вызывающе парировала она, когда они уже подошли к камину, которым собирались вернуться в Малфой-мэнор. — И общество заботится в том числе и обо всех этих людях. Поэтому каждый из нас должен заботиться о человечестве в целом, не отделяя от него себя, такого уникального. И по возможности предотвращать никчемные и случайные несчастные случаи, а не способствовать им. — Мерлин! Я все-таки порой поражаюсь вашей необычайной наивности… И Гермиона повернулась, чтобы посмотреть в его глаза. В холодном сером взгляде светилось насмешливое любопытство. — Возможно, я и наивная. Да. Скорей всего, так и есть. Но, как правило, цивилизованное сообщество по-настоящему заботится о своих членах, это вы демонстрационно игнорируете его, закрылись в своей скорлупе и знать ничего не хотите! Не каждый видит мир так искаженно, как вы. — Угу, только хочу заметить, что сообщество чуть ли не каждый день дает мне понять, как мало его волнует мое существование. В словах Малфоя прозвучала горькая правда. Гермиона и сама все видела. И даже испытала на себе. «Так значит… его задевает этот… всеобщий остракизм? И, может быть, даже обижает… Просто он молчит об этом». — Мне кажется, будет лучше, если Оскара возьмете вы, — примирительно сказала она, передавая Люциусу мальчика. Как ни крути, опыта перемещения по каминной сети с ребенком на руках у него было намного больше. Да и вообще, в умении контролировать ситуацию отказать Люциусу Малфою было трудно. А сейчас, ради безопасности Оскара, именно это умение и стало для нее самым главным. Окончательно застеснявшись своих непонятных мыслей, Гермиона махнула рукой в сторону почерневшего от копоти очага. — Идите первым. Поначалу Малфой кивнул, но было заметно, что он колеблется. А потом решительно приказал: — Нет, идите сюда! Мы отправимся камином все вместе, — и, предвосхищая возражения Гермионы, уже было открывшей для этого рот, чуть повысил голос. — Я сказал: вместе. Не уверенная, что в этом есть такая уж настоятельная необходимость, Гермиона поняла, что спорить не стоит. В конце концов, какая разница, вместе доберутся они до мэнора или поочередно: лететь по сети — в любом случае процесс недолгий. Она шагнула в камин, и Малфой слегка обнял ее за талию. Это понравилось уже меньше, и Гермиона невольно напряглась. Никогда еще она не оказывалась к Люциусу Малфою столь близко, и сам этот факт как-то странно беспокоил ее своей непривычностью, если не сказать больше — неестественностью. Изумрудное пламя уже закружилось вокруг их фигур, когда Гермиона покачнулась и, чтоб удержаться на ногах, инстинктивно схватилась за Оскара. Она обняла мальчика, еще не отдавая себе отчета, что обнимает и Люциуса тоже. К счастью, путешествие продолжалось недолго, и уже через несколько секунд они мягко приземлились в камине Малфой-мэнора. «Ничего себе! Как он это сделал?» — искусность Малфоя несколько задевала ее гордость, но того, что справился он с перемещением превосходно, отрицать Гермиона не могла. Оказавшись дома, Люциус отдал ей малыша и без лишних слов прошел в свой кабинет. А Гермиона еще долго не могла прийти в себя… «Я только что дотронулась… да чего уж, обняла этого человека! Как? Почему я это сделала?!» Прошедший день, казалось, выбил ее из колеи, но понять, чем именно, так и не получалось. Следующим вечером Гермиона уже сидела в небольшой гостиной Норы, где всегда было тепло и уютно. Доброжелательная атмосфера этого дома снова убаюкивала ее, почти заставляя забыть то невероятное напряжение, которое она постоянно испытывала в Малфой-мэноре. Беззаботный Оскар играл с Джинни, да и вообще ему очень нравилось посещать Нору, где он каждый раз становился буквально центром всеобщего внимания. Молли накрывала стол к вечернему чаю, уставляя его самыми разнообразными вкусностями. И все вокруг дышало миром, покоем и любовью. «Как же это прекрасно, — расслабленно думала Гермиона. — Даже, если в качестве приборов с посудой и не наблюдается старинного фамильного серебра…» — Нам еще нужно поговорить о том, как ты будешь отвечать на вопросы, когда судья будет рассматривать кассацию. Так что, перед заседанием зайди ко мне, когда сможешь, но только одна, без Малфоя, — с ней рядом опустился Перси. Гермиона хотела сказать, что она никогда не бывает одна, но вовремя прикусила язык: это неправда. Ведь она находилась в одиночестве почти всегда, в глобальном, так сказать, смысле. Только вот теперь не могла быть одна, когда нужно с кем-то встретиться. — Как там Люциус? — поинтересовалась Молли, ставя на стол очередную тарелку со сладостями. — Эм-м… Думаю, хорошо, — Гермиона немного удивилась ее вопросу. — Он, конечно, не сильно эмоциональный человек, но… мне кажется, с ним все в порядке. — Он всегда был таким, даже будучи мальчиком. Мы же учились с ним, только он помладше, — продолжила Молли. — Правда, Артур? На что муж рассеянно кивнул. — Всегда такой сдержанный, немногословный и очень продуманный. — Мне кажется, что с тех пор он не сильно изменился, — пробормотала Гермиона, поднося к губам чашку с чаем. — Я всегда думала, что эти черты Люциуса связаны с определенными обстоятельствами, — продолжила Молли. — Его отец слыл довольно сильной и властной личностью, поэтому он и привык взвешивать каждое свое слово. А еще у них с Нарциссой был не очень теплый брак, особенно поначалу. Та вообще не хотела выходить за Люциуса замуж, даже взбунтовалась. Но Блэки угрожали отречься от нее, и, памятуя о судьбе Андромеды, Нарцисса все-таки согласилась, и свадьбу сыграли. — Надо же… Никто не хочет находиться рядом с ним по доброй воле, — встряла в разговор Джинни. — Это напоминает ту магловскую сказку… Помнишь, пап? Ну, про этого… горбуна и собор в Париже. — А-а-а… Помню, конечно. Квазимодо — так его звали. А книга называется «Собор парижской богоматери». — Гермиона, а ты — красавица Эсмеральда, — со смехом продолжила Джинни. — Которую он похитил и спрятал у себя в соборе. — Брось! — Гермиона даже поперхнулась чаем. — К твоему сведению, Квазимодо был влюблен в Эсмеральду. Чего уж точно не скажешь о Люциусе Малфое. — Не факт! — Джинни рассмеялась еще сильнее. — Откуда нам знать? Может, он влюблен в тебя и просто воспользовался случаем. Зато теперь ты постоянно рядом, и он контролирует любой твой шаг. — Вообще-то, все это было бы смешно, если б не звучало так тревожно, — подключился к беседе до этого молчавший Джордж. И Гермиона мысленно согласилась с ним. Идея Джинни действительно была забавной. Теоретически. Но не выдерживала абсолютно никакой критики, потому как симпатия к ней Люциуса Малфоя, симпатия как к женщине, казалась чем-то фантастическим и совершенно неправдоподобным. Она уже приготовилась высмеять Джинни за наивную романтичность, но вспомнила вдруг лицо Малфоя, его сомнения и категоричный приказ, когда накануне он отказался оставить ее одну в Лондоне. «Стоп! Это ничего не значит! Он просто не верит, что я смогу защитить себя. Вот и все!» Но… это означало, что он… хотел защитить и ее… Гермиону! А не только Оскара. Что не могло не показаться очень и очень странным.