Познавая прекрасное

1

Сосредоточенно осматривая полки в практически пустом «Флориш и Блоттс», Гермиона искала конкретную книгу, ускользавшую от неё снова и снова. Господи, вот только же на днях ей, наконец, сообщили, что именно сюда была продана старинная копия этого фолианта. И что? Покраснев от досады и негодования, она старательно оглядывала полки в лабиринтах стеллажей, тщетно пытаясь найти то, что нужно. «Да ну, черт возьми! Просила же отложить этот том!» Подобная безответственность (если не сказать больше — некомпетентность!) иногда не просто бесила, а убивала… Убивала еще в детстве, а уж теперь-то, с годами, точно! Прошло чуть больше четырех лет после окончательной победы над Волдемортом. И с момента их поимки и ее пыток в Малфой-мэноре. Теперь этот мир жил тихо и безопасно… и во многом, кстати, благодаря лично ей. Нет, она, конечно же, пострадала в той войне, но! Теперь все закончилось — и жизнь снова была прекрасна. Да уж… Так говорили практически все… Репутация героини войны помогла ей получить очень неплохую должность в Министерстве магии — должность, даже позволяющую тесно сотрудничать с самим Кингсли Шеклболтом, все еще находящимся на посту министра. Будучи поначалу просто невыносимым, льстивый и навязчивый интерес общественности к Золотому Трио, к счастью, начал несколько спадать. Нет, Гермиона никогда не лгала себе — поначалу это было забавно и даже… приятно. А Рон так и вовсе откровенно наслаждался всей клоунадной шумихой, поднявшейся вокруг них. Что ж… признаться, водоворот обожания, славы и постоянного внимания помог ей… Помог хотя бы чуточку избавиться от кошмаров, порождаемых ужасными щупальцами мрака, настойчиво вторгающегося в ее сны, а порою и явь. Но через несколько месяцев общественный интерес, к счастью, ослаб, и (хотя уважение и восхищение Золотым Трио осталось, и Гермиона по-прежнему ловила на себе взгляды и слышала шепот умиления за спиной в Косом переулке) жизнь, наконец-то, вернулась в свою колею. И это было здорово! Надежды Гермионы сбылись: они с Роном начали жить вместе, как пара. А несколько месяцев назад даже поселились вдвоем в небольшой квартирке в одном из замечательнейших районов Лондона. Нет, проблемы, конечно же, были: постоянная занятость Рона, работающего тренером команды по квиддичу, изначально подразумевала постоянные отлучки. А уж трудоголизм самой Гермионы и вовсе служил для Рона притчей во языцех и даже источником некоего смутного разочарования. Но в тех редких случаях, когда они оставались вдвоем — им было хорошо. Очень хорошо. Гермиона мягко улыбнулась, подумав об этом. Попытавшись еще раз внимательно оглядеть полки, она поняла, что взгляд расплывается. Рассеянно потерла глаза, тут же припоминая, что и сегодня ее снова разбудил привычный кошмар. Устало прикрыв веки, прислонилась лбом к ближайшему стеллажу и облегченно вздохнула, почувствовав прохладу древесины. Как же давно она не спала спокойно и безмятежно… Очень давно. Настолько давно, что само ожидание ночи и сна превратилось для нее в ужасное и страшное время, поскольку наступающий за этим сон был соткан из жутких воспоминаний и кошмаров. Уже давно Гермиона боялась и ненавидела ночь. «Мерлин! Я проискала эту несчастную книгу уже почти три четверти часа! Причем, по самым разным разделам. Неужели же все лавочники настолько бестолковы?» Драгоценный обеденный перерыв заканчивался с минуты на минуту, и желудок капризно застонал, когда Гермиона с досадой поняла, что пора убираться отсюда, чтобы по-быстрому перекусить хоть чем-нибудь, прежде чем вернуться на работу. Что сказать… Она сильно похудела за последнее время. Это отмечали все: друзья, коллеги и даже Рон как-то раз почти со злобой прокомментировал сей факт. Проглотив обиду, тогда она заставила себя согласиться, из гордости не желая говорить об истинной причине своего состояния. Но сейчас поесть не мешало — впереди ждал напряженный и беспокойный день. Усмехнувшись, подумала в который раз: почему волшебники, придумав сотни полезных и не очень заклинаний, так и не додумались до тех, что позволили бы избежать голода, усталости и каких-то других человеческих слабостей, без которых жизнь стала бы намного проще? «Да, проще, но и чертовски скучней», — тут же мысленно услышала она голос Гарри и слегка улыбнулась. Отстранившись от полки, Гермиона вздохнула — что ж… пора заканчивать поиски. Она не проработала в новой должности еще и года, и поэтому опаздывать, портя о себе впечатление, совершенно не хотелось. Не сказать, что это было бы воспринято руководством как-то уж особо негативно: понятно, что все они люди, да и причин могло найтись сколько угодно, но въевшиеся с годами привычки отличницы так просто не умирали. Да и голодная усталость давала о себе знать все сильней и сильней, не позволяя сосредоточиться на пестреющих обложках. Наклонившись, Гермиона потянулась за своими вещами. Внезапно тишину магазина нарушил звук стукнувшей двери, и тут же послышались чьи-то негромко беседующие голоса. Резко вздрогнув от усилившейся головной боли, она чертыхнулась на этих неожиданно и не вовремя зашедших посетителей, но тут же замерла на месте, похолодев от неожиданного озноба. Один из голосов был ей знаком. Слишком хорошо знаком. И хотя Гермиона не слышала его уже четыре года, не узнать эту манеру говорить она не могла. Это был голос Драко Малфоя. — Мой испытательный срок подходит к концу. Думаю, после этого они просто не смогут отказать мне в должности. Точней, очень надеюсь, что не смогут… Дрожащими руками она вцепилась в полку ближайшего стеллажа, ощущая, как волна противной тошноты, несмотря на пустой желудок, подступает все ближе и ближе. Отчаянно борясь с головокружением, Гермиона будто проваливалась в некий густой и вязкий туман. И проклинала себя за столь болезненную реакцию на эту гадкую семейку. После войны Малфои исчезли из поля зрения широкой общественности почти на два года. Нет, конечно, им удалось избежать Азкабана, по-видимому, убедив сообщество в своем подлинном раскаянии, подтвержденном, кстати, самим Гарри Поттером. Хотя и ходили слухи, что вся семья находится под пристальным наблюдением министерства. Более того, поговаривали, что для подтверждения своей безоговорочной лояльности Малфои обязаны пройти какую-то специальную «программу реабилитации». Так это или нет, но в последнее время они снова начали появляться в обществе, говорят, их даже видели на нескольких публичных мероприятиях. Причем всегда поодиночке и никогда, как раньше, всей семьей. Гермиона понимала, что встреча с Драко лицом к лицу — всего лишь вопрос времени, но оказалась потрясена неожиданностью, с какой эта неприятность грозила ей прямо сейчас. Когда она готова к ней меньше всего… Закрыв глаза она тихо выругалась. Ну почему, почему это должно было случиться именно сегодня? Именно здесь? И именно тогда, когда нужно срочно покинуть магазин, неминуемо столкнувшись со старым врагом, а сил, чтобы справиться с грузом ужасных воспоминаний, как назло, просто нет? «Может дождаться, когда он уйдет? Но кто ж знает, как долго Малфой собирается пробыть здесь?» Осознав, что теряет время, она все же надумала выйти из магазина, решив быстро пройти мимо Драко и ограничиться лишь кратким приветствием. Собравшись с духом, тряхнула копной волос, отгоняя головокружение, глубоко вздохнула и, перекинув сумку через плечо, поспешила вниз по лестнице, прямо и спокойно глядя перед собой. Лицо младшего Малфоя, заметившего ее почти сразу, тут же напряглось. Выражение дискомфорта и недовольства, на несколько секунд мелькнувшее в его взгляде, уже скоро сменила привычная усмешка, так хорошо знакомая ей с детских лет. Но, тем не менее, было заметно, что характерное высокомерие эта усмешка все-таки подрастеряла, став, скорее, горькой. Гермионе даже показалось, что и самому Драко неприятно видеть ее сейчас, как неприятно видеть живое напоминание о собственных ошибках и преступлениях, о собственной тьме и о своих кошмарах. «Как нам общаться теперь? Что сказать друг другу, неожиданно и нежеланно столкнувшись лицом к лицу? Разве что дежурное «Добрый день. Как дела?» и не более…» — Грейнджер. Давно не виделись, — спокойно, но будто выдавливая из себя слова, произнес Малфой. — Привет, Драко. Как ты? — Что? С какой стати ее интересует это? А уж то, что Гермиона обратилась к нему по имени, несказанно удивило обоих. Она заставила себя посмотреть в лицо Малфоя и тут же натолкнулась на холодные глаза, попутно отмечая, что сегодня не видит в них злой издёвки, такой привычной по Хогвартсу. Лишь серую пустоту. Да, пустоту и толику замешательства. — Нормально. Даже хорошо. Планирую занять должность консультанта по валютным операциям в Гринготсе, — как и раньше растягивая слова, протянул Малфой, но продолжил более уверенно, хотя и без прежней брезгливости. — Она была обещана мне еще со школы. Прошло почти четыре года и вот… — запнувшись, Драко умолк и отвел взгляд. Ни один из них не хотел вспоминать о том, что происходило в их жизнях четыре года назад. Густое, напряженное молчание, казалось, окутало обоих. Но потом он снова посмотрел на Гермиону. — А у тебя… как дела? — она вдруг услышала в его голосе неподдельный интерес. Эмоциональная буря обрушилась снова. Этот мальчик… точней, теперь уже мужчина, стоящий здесь, был тем, кто издевался над ней все школьные годы… Тем, кто даже готов был послать ее с друзьями на смерть. И сейчас он интересуется, как ее дела?! Но все же, видя, какими пустыми и безжизненными выглядят его глаза, Гермиона не могла не почувствовать одной простой вещи. Драко Малфою тоже пришлось пережить боль. Свою собственную. И никому не известно, чего ему стоило это, а может, и стоит до сих пор. Природное благородство не позволяло ей топтать поверженных, пусть даже и врагов… А это означало, что пришло время — простить и забыть. Простить и забыть. Слова отдавались в ее голове эхом, звуча плоско и даже несколько пафосно, но сказать по-другому не получалось. Гермиона выпрямилась и заговорила так спокойно, как только смогла. — У меня все очень хорошо, Драко. Спасибо. Ты, кстати, выглядишь… нормально… Ладно, мне пора… Обеденный перерыв почти закончился, нужно… вернуться в Министерство. Может, как-нибудь опять судьба столкнет нас… Неожиданно. До свидания. Снова ощущая нарастающую панику, Гермиона попятилась к двери. Нахлынувшие воспоминания горько и болезненно отдавались во всем теле, заставляя задыхаться, будто от нехватки воздуха. Ей срочно нужно выйти! Но тут же остановилась, почти ударившись обо что-то большое, твердое и неподвижное. Или… кого-то? Гермиона обернулась, чтобы рассмотреть препятствие и обойти его, сразу же наткнувшись взглядом на черную мантию из самой тонко выделанной шерсти, какую она когда-либо встречала. Почти теряя сознание от нехватки воздуха, глубоко вздохнула и поняла, что становится еще хуже. Намного хуже. Казалось, этот запах заполнил не только легкие, а и все ее существо. Она будто тонула в глубоком чувственном аромате мускуса и смеси каких-то пряностей, который — пьянил… Голова дико закружилась, когда Гермиона, чтобы не упасть прямо здесь и сейчас, инстинктивно схватилась за мантию, стоящего перед ней человека, в поисках хоть какой-то поддержки. Пытаясь избавиться от головокружения, она вдохнула еще раз, глубже, с ужасом осознавая, насколько знаком ей этот аромат. Это был запах, который она уже ощущала когда-то. Когда-то давно. Во времена смертельной опасности, страха, боли и отчаяния! Этот аромат и эта мантия, в которую она так опрометчиво вцепилась, могли принадлежать лишь одному волшебнику. Волшебнику, который безучастно присутствовал, когда ее пытали и мучили на полу его собственной гостиной. Который спокойно слушал ее пронзительные крики. Который практически соучаствовал в происходящем с ней тем ужасным днем! Волшебнику, с которым она надеялась никогда больше не увидеться. Неизбежность встречи нависла над ней, будто скала. Гермиона медленно скользнула взглядом по крупному сильному телу, широким плечам, поднимаясь все выше. Она знала, чье лицо увидит сейчас… Да. Потому что уже через секунду смотрела в холодные серые глаза Люциуса Малфоя.