Сердце Астории

3

Казалось, длинный деревянный стол, стоящий во дворике моего нового дома, готов был разломиться пополам от огромного количества аппетитно выглядящих угощений, приготовленных Молли. Несмотря на такую заботливую подготовку, торжество, посвящённое моему возвращению к обычной жизни (да и вообще, жизни), лишь с большой натяжкой можно было назвать весельем. Военные трудности и потеря Фреда явно охладили страсть семейства Уизли к шумным застольям. Для меня это были только слёзы Молли и Джинни и повторяющиеся слова о том, как все рады, что моё сердце бьётся. Оставалось лишь мысленно поправлять, что сердце-то не моё, и обнимать каждого подошедшего в ответ. Я, наверное, плакала бы навзрыд, уткнувшись кому-нибудь в плечо. Но осознавала, что сейчас испытываю столько же желания пролить слёзы, как и во время глубокой комы в своей белой палате. Немного успокоившись, все уселись за заранее накрытый стол. Лишённые привычной суматохи, посиделки в основном заключались в тихих разговорах, а моё участие в них ограничилось удовлетворяющим всех ответом на вопрос, как я себя чувствую. Никто, кроме троих, за этим столом не знал о моей неспособности эмоционально отреагировать на всё происходящее; да и те трое пытались вычитать на моём лице хотя бы намёк на изменения. Купер так и не смог посоветовать ничего дельного. Более того, после разговора с Гарри он без стука залетел в палату и долго отчитывал меня за то, что я не рассказала ему о возникших неприятностях. В конце концов он, неохотно опираясь на предположение Джинни о «лёгком побочном эффекте», напутствовал проводить больше времени с близкими и отпустил. Целитель обещал позже прислать ко мне своих коллег для осмотра и «более глубокой диагностики». Несмотря на обещание, тогда рухнула первая колонна, подпирающая крышу моих надежд избавиться от состояния ледяной статуи. Я подняла голову и наткнулась взглядом на Джорджа. Он ещё несколько секунд смотрел сквозь меня, затем едва заметно тряхнул головой, избавляясь от оцепенения, и натянуто мне улыбнулся. Склонна предположить, что мы с ним подверглись самым серьёзным изменениям под рукой войны. И я даже не берусь утверждать, чьё положение предпочтительнее. Неожиданно сквозь деревья пролился яркий голубой свет. Все разговоры притихли, и наш с Джорджем зрительный контакт был разорван. Взоры устремились вглубь леса. — Извините, — сдавленно произнёс Гарри, встал из-за стола и поспешил к источнику света. Подождав, пока все вспомнят, о чём говорили, или подберут новую тему для обсуждения, я практически незаметно поднялась и пошла за Гарри. Только Рону пришлось сделать знак, что всё нормально, и взгляд Джорджа по пути в лес я чувствовала спиной. Видимо, Гарри ушёл довольно далеко, поэтому я прислонилась к одному из стволов, освещаемых луной, чтобы подождать. Наконец, отодвигая со своего пути мешающие ветки, он приблизился ко мне. — Патронус из Министерства? — Да, — вздохнул Гарри. Я только сейчас заметила, насколько уставшим он выглядит. — Личных границ и приватной жизни для авроров не существует. — Ты всегда можешь поговорить с Бруствером или взять отпуск. Я уверена, есть такое правило, которое позволяет… — Нет, Гермиона. Я там только-только обосновался, не время искать лазейки и качать права. У меня, конечно, было что возразить, но дуновение прохладного ветра заставило сделать глубокий вдох и замолчать об Аврорате. — Так жаль, что я пропустила целое лето, — протянула я. Ответом мне был лишь шелест травы под ногами. — Гарри?.. Его профиль выдавал глубокую сосредоточенность; стало понятно, насколько трудно будет пробиться в его сознание со своими вопросами. — С чем пожаловал министерский патронус, если не секрет? — поинтересовалась я, слегка дёргая Гарри за рукав. Он взглянул на меня так, словно впервые увидел. Потом покачал головой, разгоняя мысли. — Да нет, вроде не секрет, — ответил он, нахмурившись. — Передал сообщение о срочной операции в Малфой-мэноре. — Зачем? — удивилась я. — Что-то произошло? Кажется, Люциуса посадили в Азкабан сразу после того, как утихла… — Странно, — перебил меня Гарри. — Патронус не сказал ничего дельного. Для простого сообщения, по-моему, патронус — это слишком. Действительно странно. Мне казалось, Нарциссу и Драко решили оставить в покое. Вчера Джинни принесла мне в палату пачку «Воскресных пророков», подводящих итоги тех недель, которые я провела в глубоком сне. Так вот, ни в одном из них не было ни одного упоминания о Малфое-младшем. Даже о Люциусе писали всего два раза: когда утверждили дату его суда и когда он занял одну из камер Азкабана. По сравнению с этой аристократической семьёй, героиня войны, лежащая в коме с новым сердцем в груди, была настоящей знаменитостью. — Гарри… — аккуратно начала я, заранее зная ответ, — можно я пойду с тобой? Он озадаченно приподнял брови. — Гермиона, у нас и недостаёт людей. Но ты уж точно не можешь участвовать во всём этом. — Здесь мне должно быть обидно, — заметила я, почувствовав, однако, только приглушённый импульс где-то глубоко внутри. — Извини. Ты же знаешь, я не это имел в виду, — поспешно оправдывался Гарри. — Ты же всё знаешь, — добавил он с улыбкой. — Ладно. Забудь. Наш дальнейший путь до дома прошёл в молчании. Я хорошо понимала, что Гарри теперь неизбежно почувствует уколы совести за не такие уж, если быть честной, обидные слова. — Кажется, торжество сворачивается, — я кивнула на мистера Уизли, уменьшающего длинный стол до размеров обычного, кухонного. — Правильно, мне тоже пора. — Когда отправляетесь? — Через три часа собираемся в атриуме, — устало отозвался Гарри. — Мерлин Всемогущий… Ты можешь остаться у меня, подремать хотя бы пару часов… — Нет, спасибо, Гермиона. Джинни сейчас в слишком расстроенных чувствах, лучше доставлю её до дома и буду уверен, что всё нормально. — Вообще-то слабо верится, что Джинни может пропасть куда-нибудь во время аппарации, но ладно, как хочешь. Главное, старайся хоть иногда отдыхать. Гарри неправдоподобно кивнул. — Сладких снов, Гермиона, — тихо произнёс он. — Удачной операции, Гарри, — ответила я, зная, что пожелание спокойной ночи прозвучит для него по меньшей мере — шуткой. — Пойду попрощаюсь с остальными. * * * Уже четвёртый час я ворочалась без сна, путаясь в неприятно тёплых простынях. Тело ныло от усталости, а царство Морфея всё не принимало в свои объятия. Походы на кухню за стаканами воды лишь ненадолго отвлекали от тщетных попыток заснуть. Меня вновь затягивали мысли о том, у кого отняли сердце, которое теперь бьётся внутри меня; все предположения обрисовывались яркими красками воображения, уже готового к показу ночных снов. Кошмаров. Я в пятый раз встала с кровати и распахнула шире окно, пытаясь справиться со странной одышкой. Холодный ночной воздух, однако, совсем не помог. — Акцио, одежда, — я направила волшебную палочку на стул у кровати. Быстро натянула подлетевшие джинсы, футболку и кофту и обула старые кроссовки. Наплевала на то, что надвигался рассвет, а мои ноги еле меня держали. Не всё ли равно, что оттуда, куда я собиралась, меня, скорее всего, сразу же вышвырнут. Лишь бы убраться подальше от образов бледных девушек, раздирающих тонкими пальцами дыры с окровавленными краями у себя на груди. Я набрала целый кулак летучего пороха и, наклонившись, шагнула в камин. — Малфой-мэнор!